Читать книгу "Лансароте - Мишель Уэльбек"

Секс – могучая сила, настолько могучая, что всякая связь между людьми, в которой секс не присутствует, оказывается в чем-то неполноценной. Есть языковой барьер, а есть барьер плоти. Мы оба с вами – мужчины, поэтому контакт между нами мог быть лишь ограниченным, и я прекрасно понимаю, чего вы добивались, устраивая поездку вчетвером, с Пэм и Барбарой; понимаю и благодарен вам за это. Но для меня, увы, уже слишком поздно. Ужас депрессии в том, что она тормозит всякое стремление к сексуальным актам, – единственному спасению от беспросветной тоски, которая терзает человека в этом состоянии. Вы не представляете, чего мне стоило одно решение приехать сюда.

Знаю, то, что вы прочтете дальше, причинит вам боль, вам покажется, будто в происшедшем есть и ваша вина. Но это не так, и я снова повторю: вы сделали все, что было в ваших силах, чтобы вернуть меня к «нормальной» жизни. Короче говоря, я решил вступить в ряды последователей азраилитской веры. Раньше я уже встречался с их представителями в Бельгии; но я не знал, что крупный центр этого движения находится на Лансароте, и приезд сюда в какой-то мере помог мне сделать решающий шаг. Я знаю, что вступление в «секту» и связанный с этим отказ от привычной формы индивидуальной свободы на Западе всегда воспринимается как тяжелый жизненный крах. Попробую объяснить вам, почему в данном случае такая оценка несправедлива.

Чего мы можем ждать от жизни? По-моему, нельзя не задавать себе этот вопрос. Все религии, каждая по-своему, пытаются на него ответить; а люди неверующие формулируют его в тех же словах.

Азраилитская религия дает свой, совершенно новый ответ на этот вопрос: она предлагает каждому, здесь и сейчас, обрести физическое бессмертие. На практике это делается так: у каждого новообращенного берется образец кожи, который затем сохраняется при очень низкой температуре. Движение поддерживает постоянные контакты с научными центрами, занимающими передовые позиции в области клонирования человека. По мнению авторитетнейших специалистов, конкретная реализация этого проекта – вопрос нескольких лет.

Но Азраил идет дальше, он предлагает людям сделать бессмертными также их мысли и воспоминания – путем перевода памяти на промежуточный носитель, перед тем, как внедрить ее в мозг клона. Правда, это предложение – скорее из области научной фантастики, поскольку в данный момент никто не знает, как технически осуществить подобный замысел.

В любом случае странно, по-моему, называть «сектой» организацию, дающую такие новаторские и прагматичные ответы на вопросы, к которым традиционные религии подходят с гораздо более иррационалистичных и символистских позиций. Самое уязвимое место в учении азраилитов – это, конечно, существование анаким, инопланетян, будто бы создавших жизнь на Земле сотни миллионов лет назад. Но, во-первых, такая гипотеза вполне логична, а во-вторых, мы знаем: для того, чтобы объединиться, людям всегда был нужен некий высший принцип.

Термин «секта» нельзя применить к азраилитам и с финансовой точки зрения. Каждый новый сторонник движения вносит в общину двадцать процентов от своих доходов – ни больше, ни меньше. Разумеется, если он решит покинуть свой дом и поселиться с единоверцами, его взнос может стать более значительным. Именно так решил поступить я. Мой дом потерял для меня всякую ценность; с тех пор, как жена и дочери уехали, это уже не дом. Жить в этом квартале стало опасно, и вдобавок я как полицейский подвергаюсь там постоянным оскорблениям. Я собираюсь продать дом и поселиться в одной из азраилитских общин, расположенных в Бельгии.

Все это может показаться чересчур скоропалительным, и я не стану уверять вас, будто речь идет о зрелом, обдуманном решении, принятом после долгого рассмотрения всех доводов «за» и «против». Но я хочу, чтобы вы поняли: на теперешнем этапе моей жизни мне в любом случае нечего терять.

В заключение этого длинного письма я хотел бы еще поблагодарить вас за терпение и человечность и пожелать в будущем всего самого лучшего вам и вашей семье.

С любовью

Руди

глава 9

Я отложил письмо, совершенно подавленный. Значит, они заставят его продать дом, а деньги отнимут. Всю жизнь человек экономил, влезал в долги, чтобы жить в собственном доме – и вот чем это кончилось Хотя, с другой стороны, они могли быть и честными. Вот что хуже всего с этими сектами: пока не разразится скандал, нельзя ничего знать наверняка.

Я вкратце пересказал письмо Пэм и Барбаре. Мы единодушно решили никуда сегодня не ездить. Я пошел в агентство и аннулировал заказ на машину, а остаток дня провел у бессейна вместе с девушками. Пэм дочитала роман Мари Деплешен, он ей не особенно понравился. Я посоветовал почитать книгу Эмманюэля Каррера «Противник»; правда, у меня она была, конечно же, по-французски, но я готов был растолковать ей трудные места. Сам я был не в состоянии читать; я разлегся в шезлонге и смотрел на проносившиеся по небу облака. В голове я ощущал пустоту, да так оно было и лучше.

Вечером мы легли втроем, обнявшись, в большую постель, но между нами ничего не произошло. Просто нам хотелось защитить друг друга, словно нам угрожала какая-то зловещая невидимая сила, орудовавшая на этом острове. С другой стороны, Азраил, возможно, был настоящим провидцем, вполне вероятно, что его идеи действительно способны помочь людям. Одно не вызывало сомнений: то, что случилось с Руди, могло случиться с каждым из нас; теперь никто не в безопасности. Никакое положение в обществе, никакая привязанность не могли отныне считаться прочными. Мы жили во времена, когда что угодно могло неожиданно возникнуть среди нас и что угодно могло исчезнуть без следа.

На следующее утро Пэм и Барбара проводили меня в аэропорт. Мы больше не возвращались к разговору о ребенке, которого хотела бы родить Барбара; но, когда мы прощались у арки металлодетектора, мне показалось, что она сжимает меня в объятиях с особенной теплотой. Пэм махнула мне рукой, и я свернул в коридор, через который пассажиры проходили на посадку.

Когда самолет взлетал, я в последний раз взглянул на бесчисленные вулканы: в свете зари они казались темно-красными. Что было в этом зрелище – утешение или угроза? Я не знал ответа; но в любом случае оно означало способность возродиться, начать все сначала. Возрождение через огонь, подумал я; самолет набирал высоту. Затем он проделал вертикальный разворот в сторону океана.

В Париже было холодно, все кругом выглядело обыденно противным. Стоит ли зря тратить силы? Все мы знаем, что такое жизнь и к чему она приводит. Мне надо было снова привыкать к зиме, которой не было конца, и к двадцатому веку, который тоже никак не хотел закончиться. В глубине души я понимал Руди. Он был не прав в одном: можно, очень даже можно жить, ничего не ожидая от жизни; чаще всего именно так и живут. Люди сидят дома и радуются, что телефон не звонит; а когда он звонит, не берут трубку, и сообщение записывается на автоответчик. Если нет новостей – это хорошая новость. Так думает большинство людей; да и я тоже.

Но даже когда от жизни нечего ждать, она все еще чревата опасностью. Я заметил, что в квартале, где я живу, становится все больше наркоторговцев. Я решил, уже в который раз, переехать и выбрал жилье поблизости от Национального Собрания; знакомым я говорил, что мне надо перебраться поближе к работе, но на самом деле я хотел жить в районе, где кругом полно полицейских. Мне совершенно не улыбалось, чтобы в меня всадил нож какой-нибудь псих, которому не хватает на дозу.