Читать книгу "Похититель секретов - Данил Корецкий"

Оказывается, гигиенические лотки под хвостами есть не у всех лошадей – вот тебе и хваленый европейский порядок!

Я чувствую, что устал. Перехожу узкую улочку, захожу в старинное кафе «Гринштайдл», заказываю венские колбаски, две бутылки пива, венские булочки, венский апфельштрудель и кофе по-венски. Расслаблено осматриваюсь по сторонам. Мебель темного дерева, много зеркал, круглые мраморные столики, гнутые венские стулья, буфет с пирожными, газеты в деревянных зажимах…

Зал почти полон. Венцы и приезжие пьют кофе с пирожными. За соседним столиком две пары средних лет оживленно разговаривают, смеются, прихлебывая маленькими глотками темное пиво из высоких стаканов. Судя по всему, они отмечают какое-то событие и сидят уже не меньше часа, но никакой закуски на столе нет, а три бутылки пива опустошены только наполовину. Оставшейся выпивки им хватит на весь вечер, и это никого не удивляет: здесь не принято много заказывать. Поэтому на обильно заставленный поднос, который мне приносит полная официантка, все смотрят с удивлением.

В том числе и сильно постаревший Спартак, поднявший когда-то восстание рабов в Риме. Не сам гладиатор, разумеется, а тот, кто воплотил его образ на киноэкране. Он сидит у двери – аккуратный… нет, назвать его старичком не поворачивается язык, – аккуратный пожилой человек в костюме и галстуке. Действительно здорово похожий на Керка Дугласа. Трудно определить возраст, но очевидно он одинок и пришел сюда, чтобы побыть на людях и развеяться. Маленькая чашечка кофе с конфеткой и стаканом воды стоит пять евро. Газета и праздничная обстановка – бесплатно. Может ли его московский сверстник запросто зайти в «Пушкин», «Ваниль» или, на худой конец, в «Пирамиду», чтобы отвлечься от одиночества и приятно провести время? Вряд ли, у пожилых соотечественников совсем другие заботы…

«Керк Дуглас» отложил газету, теперь он попеременно прихлебывает кофе, воду и, как он думает, незаметно, но с явным интересом наблюдает за мной.

Я жадно расправляюсь с сочными колбасками, горячими, только из печи, булочками, в несколько глотков выпиваю одну бутылку пива и наполовину опустошаю вторую. Соседи перестают смеяться и не спускают с меня глаз. Так бы они рассматривали предающегося чревоугодию Гаргантюа. Я выпячиваю грудь: «Знай наших!»

Через несколько минут голод утолен, и я приступаю к десерту. И почти сразу «Керк Дуглас» оказывается у моего столика. Это удивительно само по себе: в Европе не принято нарушать «прайвеси».

– Извините, вы из России?

Я чуть не поперхнулся: он говорил по-русски и почти без акцента!

– Можно я к вам присяду?

– Можно. Как вы узнали? И откуда так хорошо знаете язык?

«Спартак» тяжело опускается на стул напротив. Вблизи тоже не удается определить, сколько ему лет. Может, шестьдесят, а может, и все сто. Но взгляд у него живой, как у молодого. И искорки хитринки проскакивают в прищуренных глазах.

– Я был у вас в плену. Потом женился, жил под Саратовом. В шестьдесят втором вернулся. Так что русский вопрос изучил досконально…

Да, люди часто прокалываются на национальных привычках в еде. Американцы литрами пьют колу со льдом и запихиваются гамбургерами, итальянцев выдает пристрастие к пасте, испанцев – привычка поливать хлеб оливковым маслом, натирая чесноком и помидорами… А я, очевидно, слишком жадно жрал! Хорошо, что по легенде я действительно русский специалист. Иначе – расшифровка, а может, и провал…

– Неужели только русские быстро и много едят?

Бывший военнопленный слегка улыбается.

– О, нет! И немцы, и австрийцы, и итальянцы… Все голодные мужики. Не в этом дело. Просто вы макали сосиску в горчицу, а так действительно делают только русские. Остальные мажут ее ножом или выдавливают из тюбика…

Очень ценное замечание! Но чтобы сделать его, мало быть наблюдательным человеком – надо уметь анализировать факты, классифицировать характерные признаки приема пищи и использовать их для национальной идентификации. Все это не приходит само собой – этому специально обучают…

– Разрешите угостить вас кофе? – уже с новым чувством я незаметно разглядываю нового знакомого.

У него высокий лоб, пронзительные, не потерявшие цвета и блеска голубые глаза, резкие черты худощавого лица, хищный тонкий нос, волевые носогубные складки, все еще мощный подбородок, только без ямочки, как у его знаменитого двойника. Ухоженная, покрытая горным загаром кожа, ровно подстриженные ногти. Отглаженный и вполне приличный костюм, свежая сорочка, новый галстук, завязанный модным узлом, запах хорошего одеколона…

Да… Если старость – это беспомощность, бедность и зависимость от всех и вся, то «Керк Дуглас» никакой не старик, а нормальный европейский мужчина. Вполне возможно, у него есть любовница… Даже наверняка есть!

– С удовольствием, только без кофеина. В моем возрасте иначе не заснешь.

Неожиданно он переходит на немецкий.

– Что показало ваше физиономическое исследование? Удалось составить представление обо мне?

Да, это явно не простой пенсионер. Но кто бы он ни был, наша встреча безусловно случайна, ибо я сам до последнего момента не знал, что зайду в «Гринштайдл».

– Боюсь, что вы преувеличиваете мои способности, – я делаю глоток кофе и беспечно пожимаю плечами. – Да и таких далеко идущих задач я не ставил.

– Извините. У вас был такой цепкий, изучающий взгляд… Позвольте представиться: Курт Дивервассер, бывший альпийский стрелок отдельной горно-штурмовой бригады «Эдельвейс» группы армий «Юг». Мы действовали в районах Кавказского хребта – Чегет, Эльбрус… Когда меня пленили, молодой русский капитан смотрел на меня в упор, просвечивая, как рентгеном… До сих пор помню его безжалостные голубые глаза!

Дивервассер поднес к лицу согнутые ладони, будто в каждой держал среднего размера яблоко и собирался вставить их себе в глазницы.

– За неделю до этого в бою лавиной засыпало ваш батальон, и капитан думал, что это сделали мы… Тогда меня бы расстреляли на месте!

Он на миг замолчал. Барабанившие по столу сухие пальцы выдавали волнение.

– Может быть, выпьем по рюмочке обстлера? – предложил я, переводя наше общение с корректно-сдержанного европейского пути на рельсы русского бесшабашного загула.

– С условием, что я угощаю, – поддержал меня испорченный пленом Курт.

Австрийская фруктовая водка имеет крепость тридцать восемь градусов, выпить крохотную рюмку – все равно что ничего не пить. Но рюмкой, как известно, дело никогда не ограничивается. Потом угостил я, затем опять он, потом снова я…

Компания за соседним столиком изумлялась все больше и, наконец, очевидно устыдившись собственной скаредности, допила свое пиво и покинула кафе. Другие столики тоже постепенно пустели. А мы продолжали угощать друг друга – пропорционально нарастали взаимные симпатии и расположение. Я рассказал своему новому другу о сложной миссии «Росавиакосмоса» в Вене, а он, подтверждая мои догадки, поведал, что тридцать лет прослужил в австрийской политической полиции, то есть контрразведке. И хотя уже давно находится в отставке, все еще поддерживает связи с коллегами и читает лекции для молодых сотрудников. Что ж, во всем мире ветераны передают опыт подрастающему поколению. Только одно странно…