Читать книгу "Предназначение. Седьмой меч - Дэйв Дункан"

Шонсу что-то строгал. Он принялся строгать после Ова, манипулируя часами обрезками дерева и инструментами из корабельного сундука. Он отказывался говорить, что делает, но занятие это ему определенно не нравилось, руки его были слишком велики для тонкой работы и лучше управлялись с рукояткой меча, чем с ручкой ножа. Он хмурился, помогал себе почмокиванием языком, резал пальцы. Затем, внимательно рассмотрев то, что получилось, начинал все сначала. И не говорил, зачем.

Кислый запах серы примешивался к вони нагретого дерева и кож. Они уже встречали его прежде. Шонсу сказал, что он может доходить с РегиВула, где Бог Огня пляшет на вершинах. Светящаяся пыль оседала на досках палубы.

Хонакура переменил положение. Боль давала о себе знать. Неожиданно ему вспомнилось, как мать его пекла хлеб, когда он был еще мальчишкой, он вдруг ясно увидел, как она проводит ножом по краю миски, чтобы вытряхнуть на стол готовый каравай. Это Богиня посылала ему весть, что приближающаяся смерть не страшна, она не конец, а начало чего-то нового и увлекательного. Когда он покидал Ханн с Шонсу, то молил продлить ему эту жизнь, чтобы увидеть завершение миссии Шонсу. Теперь он не был уверен, хочет ли этого, возможно, он будет счастливее, не зная.

Если бы еще полгода назад кто-нибудь сказал ему, что он может стать даже просто другом воина, он бы очень долго смеялся, пока не заболели бы его старые кости. Однако это случилось. Он полюбил эту гору мускулов. Он даже советовал ему, хотя прежде никогда не давал советов воинам. Конечно, Шонсу не был воином в душе, но он очень старался выполнить предписание богов и приспособить черты своего характера к убийственным требованиям его профессии. Они, конечно, плохо сочетались. Шонсу знал это и переживал в душе. Но он старался и к тому же был порядочным и честным человеком.

Странно, однако, что его чудесный хозяин не доверял ему настолько, чтобы объяснить, в чем, собственно, заключается его задача. Эта несуразица по-прежнему, кажется, беспокоила Шонсу. Теперь ему казалось, что он знает, в чем дело. Он оказался вполне непримиримым врагом колдунов, как только встретил их. Правда, непримиримым в стиле Шонсу. Еще он собрал мудрость Ова, мудрость, которую он не мог или не хотел объяснить, и с этих пор проблемы его стали еще глубже.

Хонакура был уверен, что его взгляд на миссию Шонсу был яснее, чем у самого Шонсу. Не хотелось ему долго присутствовать при ее завершении. Боги знают, что делают, и знают, зачем, даже если смертные этого и не понимают. И они могут быть жестоки.

Иногда они могут оказаться даже и неблагодарными.

Внезапно по кораблю прошла легкая волна перемен. Две женщины кончили болтовню на баке и ушли к приятельницам в кубрик. Мужчины бросили рыбалку и отправились в каюту, на ходу тихонько переговариваясь об игре в кости. Ученица Тана, устав от урока сутр, встала и грациозно потянулась. Хонакура взглянул на нее… Если Богиня пошлет его снова в эту жизнь, тогда лет этак в двадцать или раньше он будет заглядываться на таких, как Тана. Если, конечно, не вернется в эту жизнь женщиной, в этом случае его будут интересовать такие, как Шонсу.

Адепт Ннанджи покрутил головой и громко позвал своего брата. Катанджи выглянул сверху, бросил своих слушателей и поспешил присоединиться к уроку сутр. Ннанджи мог продолжать до бесконечности. Несмотря на свою молодость, он был самым умным из тех, кого когда-либо встречал Хонакура, и, несомненно, обладал великолепной памятью.

Это делало его несравненным учеником. Забавно было смотреть, как Шонсу старался походить на воина, имея для примера Ннанджи, который воином родился, в то время как сам Ннанджи старался походить на своего героя, Шонсу. Сомнений не вызывало у кого лучше получалось. Адепт — в скором времени Мастер Ннанджи — был неподражаемо дерзким юнцом с широко распахнутыми глазами, выбравшим Шонсу с того первого дня в храме, после смерти Харддуджу. Впрочем, по-настоящему ни один из них не добился успеха. Они походили на орла и льва, составляющих грифона на седьмом мече.

Один лев плюс один орел не дадут в итоге двух грифонов.

Потом равновесие снова восстановилось, всякое движение прекратилось. Корабль лежал в своем коконе золотого марева, в тишине, нарушаемой только бормотанием сутр.

Тана забрела в дальний конец палубы и уселась на ступенях кормы. Похоже, что-то беспокоило Ученицу Тану. Хонакуре нужно было время, чтобы разобраться в этом. На ней не было жемчужин, подаренных Ннанджи. Хонакура вспомнил, что не видел их уже несколько дней.

Она разглядывала, хмурясь, Шонсу и о чем-то думала.

— М-м?

Конечно, Шонсу не так просто было понять, глядя с ее точки зрения: огромный, мускулистый, да еще, кроме того, воин седьмого ранга — человек, обладающий властью среди Людей.

Для Броты и Томияно единственной целью в жизни было золото. Но на Тане эта традиция их семьи, похоже, прерывалась. Она видела дальше. Тана понимала, что золото — это только средство, конечная же цель — власть. Для большинства людей золото было надежным средством, ведущим к этой конечной цели, но власть была прерогативой мужчин в этом Мире, и для красивых молодых девушек существовала к ней более короткая дорожка.

Хонакура поднялся, огляделся вокруг, после чего подсел к ней на ступени. Она поморщилась.

Даже в его возрасте ему было приятно посидеть рядом с Таной.

— Когда прелестные молодые леди хмурятся, у них явно имеются проблемы, — сказал он. — Проблемы — мое ремесло.

— У нищих нет ремесла.

Он смотрел на нее до тех пор, пока она не опустила глаза.

— Прошу прощения, святейший, — пробормотала она.

Конечно, все они догадывались, что он жрец. Его манера выражаться должна была открыть им это.

— Никакого святейшества в эту минуту, — сказал он. — Я у Нее на службе. Ну, что тебя беспокоит?

— Кое-что непонятно, — ответила она. — Ннанджи кое-что сказал мне.

Хонакура ждал. Терпения у него было в миллион раз больше, чем у Ученицы Таны.

— Он вспомнил слова Лорда Шонсу, — пояснила она наконец, — те, что он сказал при первом посещении Тау. Он говорил, что хотел бы стать в нем ривом. Ну уж! В таком жалком городишке? И это после завершения его миссии, понимаешь? Это просто смешно. Вот и все.

— Мне это не кажется смешным. Ученица.

Она посмотрела на него удивленно.

— Почему не кажется? Седьмой? В этой жалкой дыре Тау?

Хонакура покачал головой:

— Шонсу никогда не просил делать его Седьмым. Он не хотел даже быть воином. Боги сделали его им, преследуя свои собственные цели. Ты исповедуешь власть, миледи? А власть не привлекает Шонсу.

— Власть? — повторила она задумчиво. — Да, пожалуй.

— Ну и еще амбиции. У него их нет! Он и так уже Седьмой, что ему еще остается? А Адепт Ннанджи… вот где ты найдешь амбиции.

Тана снова нахмурилась.

— Он убийца! Вспомни, что было, когда пришли пираты. Да, для убийства пиратов он хорош. Но Шонсу плакал после этого — я видела слезы на его ресницах. Ннанджи же смеялся. Он был пропитан кровью и упивался этим.