Читать книгу "Метро 2033. Хозяин Яузы - Анна Калинкина"

– Перерыв пятнадцать минут, – объявил музыкант. Народ недовольно загудел.

– Ну-ну, мне же тоже отдохнуть нужно, горло промочить, – сказал исполнитель. Люди поняли намек, несколько человек одновременно протянули ему кружки, полные пенящейся браги, а в чехол от гитары, лежавший перед ним, вновь дождем посыпались патроны.

Федор повернулся к пожилому мужику и спросил:

– Что такое «проказа»?

Тот нехотя ответил:

– Болезнь такая была, в жарких странах чаще болели. Гнил человек заживо: сначала пятнышко маленькое появлялось на пальце, нечувствительное к боли, потом пальцы отваливались, язвы по всему телу шли, а через несколько лет умирал.

«Так девчонка еще и больная была?» – подумал Федор. И продолжал спрашивать:

– А гашиш?

– Дурь, – коротко ответил человек. Федор кивнул – он, в общем, так и подумал.

– А баобабы? – выговорил он особенно поразившее его слово.

– Деревья такие с толстыми стволами. У нас тут не растут, – пояснил мужик. Подумал. – Ну вот ты наверх ходил, тополя видел? – спросил он у Федора. Тот кивнул. – Так вот, нынешние тополя очень даже на те баобабы похожи, – сказал мужик. И отвернулся, потеряв к Федору всякий интерес.

Федор загрустил. Ему снова жаль стало капитана, который любил смертельно больную девушку. И девушку жаль, которая так рано погибла. Но чем от болезни умирать, гнить, заживо разлагаясь, может, и лучше уж так – сразу.

В песнях кипели нешуточные роковые страсти, каких в жизни он не видел. В жизни что – ну, поколотит проститутку ее дружок из ревности, а потом они помирятся и на ее выручку вместе напьются, вот и вся любовь. А в песне все как-то красиво получается. Вот, скажем, на самом-то деле никому, да и себе тоже, не пожелаешь больную полюбить, а со стороны послушаешь – и сердце размякнет. Федор представил себе, что было бы, если б Вера ему изменила: конечно, не особо приятно, но убивать он ее точно не стал. Может, ушел бы, а может, потом и простил бы – смотря по настроению. Но ему трудно было представить, чтоб влюбленная по уши Вера на это решилась…

Кто-то хлопнул его по плечу – Федор вздрогнул было, но тут же успокоился, узнав Виталю, который позавчера привел его сюда.

– Ну, как оно? – спросил тот, щуря красные глаза и шмыгая носом. – Болит рука-то?

– Да ничего, терпимо, – сказал Федор. – А что там на Бауманской слышно? Разобрались уже? А то мне домой вообще-то надо позарез.

– И думать не моги, если жизнь дорога, – буркнул Виталя. – Сиди и не высовывайся.

– Что ж делать-то? – застонал Федор.

– Не знаю. Но если прям так уж тебе приспичило, могу к Даниле тебя отвести. Может, он чего придумает.

– Что за Данила?

– Сталкер. Все ходы-выходы знает. Если надо куда добраться незаметно – это к нему. Только слухи нехорошие ходят про него, – Виталя оглянулся и, понизив голос, продолжал, – вроде он с нечистой силой знается. Потому не любят к нему обращаться – только по крайней нужде.

– Да ладно, – сказал Федор, – в нечистую силу я не особо верю, а нужда такая, что во, – и он провел ребром ладони по горлу. – Веди к своему колдуну.

Глава 4

Колдун и его помощница

Виталя привел его в палатку, где на ворохе тряпья сидел пожилой кряжистый мужик. Лицо его было словно дубленым, возраста было не разобрать, волосы с сильной проседью, а глаза неожиданно яркие – голубые. Федор обратил внимание, что его видавшая виды ветровка защитного цвета аккуратно заштопана в нескольких местах. Значит, жена имеется, наверное.

– Привет, дядь Данила, – заискивающе сказал Виталя.

Мужик молча кивнул, внимательно, оценивающе глядя на них. Федор, поздоровавшись, степенно достал пластиковую бутыль с брагой, заготовленную заранее. Мужик усмехнулся в усы, извлек откуда-то пару кружек и кулек сушеных грибов – на закуску. Кулек был сделан, видно, из листа старого журнала – виднелась полуголая красотка в красном купальнике. Федор разлил брагу в кружки. Выпили, закусили.

– Ну, говори, что нужно. Ко мне просто так не приходят, по нужде только, – сказал Данила.

– Да вот ему бы на Китай, но только чтоб не через Ганзу, – встрял Виталя.

– Наломал дров, что ли? – непонятно спросил старик. Федор так и не понял, при чем здесь дрова, неопределенно качнул головой.

– Ну ничего, – сказал Данила, цепко оглядывая Федора, – этому горю можно помочь, если ты не из пугливых. Наверху-то раньше случалось бывать?

– Случалось, – пробормотал Федор, внутренне холодея. К такому повороту он не был готов, думал – может, старик знает какие-нибудь тайные туннели? Хотя по нынешним временам еще неизвестно, где опаснее – в туннелях тоже такое встречается, что и сказать страшно.

Тут он вспомнил про свои сталкерские корочки и протянул их старику. Тот скривился:

– Да что мне бумажка? Бумажка о человеке ничего не расскажет. Откуда я знаю – чего от тебя ждать? Поход-то нелегкий будет – не прогулка увеселительная. Хотя вот гляжу на тебя и думаю – может, и ты на что сгодишься. Только я смотрю – ты вроде ранен?

– Рана – пустяки, царапина. Врач только велел больную руку не трудить пока, так вторая-то здоровая, – буркнул Федор, у которого все меньше оставалось желания ввязываться в эту авантюру. – А как отсюда на Китай верхом дойти? Путь-то неблизкий.

– Как пойдем – это я тебе потом скажу. Я сам пока не знаю. Надо сперва выйти и посмотреть, что наверху творится, где безопасней. Там все время все меняется. У тебя химза есть? Намордник?

Федор покачал головой, соображая, как половчее отказаться.

– А может, по туннелям все-таки? – пробормотал он.

– Чтоб на Китай-город – да не через Ганзу? Не, не получится. Вообще есть, говорят, туннели тайные, да я их не знаю, у меня свои пути. Да ты не бойся, не первый раз уже хожу – и до сих пор живой. В туннелях-то иной раз и опаснее, там-то самая гадость и водится.

Федор вспомнил неведомых пересмешников и мысленно согласился со стариком. И все же подниматься на поверхность ему ужасно не хотелось – слишком много опасностей подстерегало там. Если не попадешь в пасть мутанту, рискуешь схватить дозу, или тебе на голову рухнет обветшалое здание, а не то так провалишься в какую-нибудь трещину, и никто тебя не найдет – да и искать не будет. Он хотел уже отказаться наотрез, но тут в палатку кто-то заглянул.

– Дед, ты не спишь? – раздался хрипловатый девичий голос. – У тебя кто-то есть? Так я потом лучше зайду?

Этот голос хотелось слушать снова и снова. От него теплей стало в груди, старая палатка сразу показалась уютной.

– Голубонька моя, да разве ты можешь помешать. Заходи.

Гостья протиснулась в палатку, и Данила протянул ей свою кружку, где на дне еще плескались остатки браги. Девушка, ловко ввинтившись между ними, взяла кружку и отхлебнула. Федор уставился на нее.