Читать книгу "Под крестом и полумесяцем. Записки врача - Алексей К. Смирнов"

* * *

Разглядывая брелок, заведующая отделением спросила:

– Это что, рожки?

Она ошибалась. Это были ножки маленькой пробковой черепахи.

* * *

Над логопедами нависла угроза. Начмед-академик, давно покушавшийся на их кабинет, решил подсадить туда больничную швею. Шум ее машины был сравним разве что с шумом компрессора.

Логопеды терпеливо объяснили, что они – логопеды, то есть разговаривают, и в обществе швеи работать не могут.

– Да, действительно, – признал начмед, подумав. И строго приказал: – Напишите мне подробное объяснение.

* * *

В конце минувшего года заведующую послали на курсы повышения квалификации. Занятия велись в Медицинской Академии Последипломного Образования. Перед экзаменом, как принято, позволили выбрать себе билет, по которому будешь отвечать.

…В кабинете функциональной диагностики раздался телефонный звонок. Доктор И. М., не чуя беды, сняла трубку и услышала:

– Здравствуйте. С вами говорит заведующая… (далее – полный титул). Мне нужны врачи.

– Врачи вас слушают.

– Вы знаете, что я сдала экзамен на высшую квалификационную категорию?

– Мы вас поздравляем.

– Мне попался билет: ЭКГ. Что это такое? (Пояснение автора: ЭКГ – электрокардиограмма. Ее делают всем, и не один раз. Мало того – в билете по неврологии такого вопроса быть не могло).

– Это такое исследование.

– Расскажите мне, пожалуйста, о нем поподробнее. Но только не очень быстро, потому что я буду писать.

* * *

В пятый или шестой раз заведующая отделением похвасталась, что сдала экзамен на «пять».

– Дрожала, как заячий хвост!

Агентура донесла, что дрожала вся кафедра. Когда дело дошло до оглашения билета, заведующая возмутилась:

– Это не мой билет!

Билет был тот, который нужно, разве что на белой картонке напечатанный. А ей давали на желтой.

Заведующая нависла над столом.

– Где мой билет? Где мой желтый билет?…

Профессор посмотрел на нее долгим взглядом и вкрадчиво сказал:

– Знаете, доктор, мы решили освободить вас от экзаменов.

* * *

В аптечном киоске прекратили продавать настойку овса. Начали продавать чистый спирт – восемь рублей за 100 грамм.

* * *

Из истории больницы.

Некогда работал в ней доктор Р., психотерапевт. Он был правдоискатель, борец за справедливость. И, когда началась перестройка, вздохнул с облегчением.

Забегая вперед, сразу скажу, что его, бросившего вызов феодалам, впоследствии уволили и даже лишили диплома – себе на беду. Потому что после ползали перед ним на коленях и умоляли: вернем вам диплом, только уезжайте куда подальше!

Так вот: начали за доктором Р. следить – по причине любви его к правде. Фиксировать, то есть, время его прихода на работу и ухода с нее.

Вскоре город – особенно вокзал – был украшен листовками. Руководство больницы называлось в этих дацзыбао наймитами, готовыми задушить… и так далее.

Медсестра тоталитарных взглядов предложила:

– Дайте мне.

…Поймав доктора Р. под лестницей, она взяла его за грудки и сказала:

– Если не уймешься, то я тебе яйца на шее узлом завяжу.

Днем позже листовки исчезли.

* * *

Однажды в больницу доставили женщину с тяжелым онкологическим заболеванием. По причине болезни ей в свое время была сделана неприятная операция: заднепроходное отверстие (кишку) вывели на переднюю брюшную стенку – на живот, то есть.

Хирург-уролог К., осматривавший больную, склонился к медсестре А. и шепотом спросил:

– Как ты думаешь, если я залезу туда членом, это будет расценено как изнасилование или как диагностическая процедура?

* * *

10 января заведующая призвала всех к порядку.

– Начинаем работать!– строго сказала она.

И написала в журнале: 10 ноября.

* * *

Помнится, существовала в приемном отделении важная фигура: Афоня, омоновец. Для поддержания порядка. Его побаивались даже врачи. Был он велик ростом, примитивен, объемист и грозен.

Однажды привезли пацана лет четырнадцати, пьяного в мат. Звали его Афанасий. И стал он выступать. Пришлось Афоне сделать ему замечание. Афанасий оскорбительно осклабился:

– Да ты знаешь, кто я такой?.. Я – Афоня N-ский! (N – городок, в котором происходит дело, я не хочу делать ему, убогому городу, рекламу). Я тебя сначала грохну, а потом – трахну!

Вообразите – Афоню!

Интеллекта у обоих – поровну.

– Что-о?! Ты – Афоня N-ский? Нет, это я Афоня N-ский!..

Удары. Затемнение.

* * *

Сколько же можно о ней? Ну, вот еще.

Начмед-академик, находясь в дурном настроении, зашел в кабинет заведующей по какому-то делу. Потом ушел.

Гневная заведующая возникла на пороге ординаторской.

– Вы представляете? Начмед! Явился! В кабинет! Заведующей! И испортил календарь!

– ?…

– Ну как же – мой календарь, который на стенке! Там была такая ленточка с квадратиком, передвигать, чтоб было видно, какое число. Так он сорвал и унес.

Доктор М.:

– Не может быть! Может, это был кто-то другой?

– Ты что, чокнулась? Это был он! Я пойду в районную администрацию и скажу, чтобы вызвали психиатра, потому что начмед корпуса реабилитации ведет себя неадекватно.

…Часом позже автор обнаружил ленточку в кабинете заведующей. Ленточка мирно свисала с электрической розетки.

* * *

Снова о докторе Р., правдолюбе.

Слежка продолжалась.

Начмед В., держа в руке часы, призвал в свидетели логопедов и в этом обществе явился под дверь кабинета доктора Р. Громко постучал и ответа не получил. В глазах его вспыхнуло торжество: было десять часов утра.

Логопед С. попросила:

– Дайте я посмотрю.

Припала к замочной скважине и увидела доктора Р. в позе, как она после выразилась, «большой белой лягушки». Молча, сдерживаясь из последних сил, доктор Р. трудился над неизвестной особой.

– Действительно, никого нет, – сказала логопед.

* * *

Был больной, которого (по паспорту!) звали: Сакко-Ванцетти Николаевич Невзоров.

* * *

Сидя в ординаторской, заведующая долго молчала, а после тоскливо вздохнула: