Читать книгу "Приглашение на эшафот - Михаил Март"

Старый бобыль Трифонов жил в Усть-Луге в собственном доме. Его адрес был известен всем сотрудникам прокуратуры и оперативным работникам милиции, как Бейкер-стрит любому поклоннику детективной литературы. Трифонов привык к нежданным гостям. С таким неудобством приходилось мириться, а потому до отхода ко сну он не снимал с себя костюма и ботинок: не очень удобно встречать гостей в домашней одежде и тапочках. Чай, печенье и бутерброды всегда были на столе, как дежурный на посту. Хозяин усадил гостей:

— С чего начнем? С чая или с новостей?

— С новостей, Александр Иваныч, — горя глазами произнес майор. — Тут такая каша заварилась — век не расхлебать.

— Странное заявление. Мы начали дело и должны его закончить. Кто же нам подарит целый век на разбирательство? Охладите головы и рассказывайте все по порядку.

— Порядок будет таким. Сначала общая картина. Семнадцать женщин. Те, кто дал доверенность Эпштейну, он же Зибиров, на продажу своих квартир. Имена нам известны, но этих женщин мы не нашли. Интересно и другое. С места жительства они не выписывались. Учетные карточки на них все еще существуют. Сам по себе факт продажи собственности, в данном случае квартир, еще ни о чем не говорит. По сути дела, в дураках остались те, кто купил их квартиры. Появись одна из женщин в городе, она сможет претендовать на свою жилплощадь. Но это уже тонкости игры агентств по недвижимости. У них на сей счет есть свои приемы и фокусы. Что мы получаем в итоге? Все пропавшие дамочки имеют гражданство и место жительства, но в природе не существуют. Точнее, мы не можем их найти. Возьмем один пример. Мария Алексеевна Самойлова. Ее квартиру продал Марк Эпштейн в ноябре девяносто восьмого. Ясно, что продавал Зибиров, так как настоящий Эпштейн к тому времени был уже мертв. Я называю эту женщину, потому что существует конкретный свидетель событий. Соседка из квартиры напротив. У Маши Самойловой до ее исчезновения в октябре девяносто восьмого погиб муж. Попал в аварию. Не справился с управлением автомобиля на набережной, сбил парапет и свалился в Неву. Маша остается с двумя детьми в трехкомнатной квартире и спустя какое-то время знакомится с Марком Эпштейном. Соседка их видела вместе не один раз. «Хороший человек» — на этом все характеристики кончаются. Мы показали фотографии нескольких мужчин. В том числе и настоящего Эпштейна. Но она с уверенностью указала на фотографию Зибирова и сказала, что это и есть Марк, жених Маши. В последний раз она его видела спустя два месяца после исчезновения Маши и ее детей. Марк приводил на квартиру Маши агентов по недвижимости. Он сказал соседке, что теперь Маша и дети живут в Израиле у его родителей, и сейчас они продают квартиру, чтобы купить себе жилье там. По сути дела, ничего подозрительного в этом нет. Многие женщины выходят замуж и уезжают на постоянное место жительства за рубеж. Здесь нет криминала. Но мы нашли труп Зибирова и выяснили, что он, тихий неприметный археолог, частенько летал в Иорданию по чужим документам. И летал туда не один, а с невестами. Вдовами с детьми, которые назад не возвращаются. Милый археолог возвращается один, продает их квартиру и ищет себе следующую вдовушку. Я привел вам типичный пример. Он касается и всех остальных женщин, чьи квартиры продал Зибиров. Но самое страшное не это. Зибиров не маньяк-одиночка, а одно мелкое звено в целой цепи. Дело в том, что все семнадцать женщин были вдовами. Молодыми, красивыми женщинами. Каждая из них теряла мужа за четыре-пять месяцев до знакомства с Зибировым. Ни один из мужей не умер своей смертью. Всех их подстерегал несчастный случай. Случайная смерть. Только по одному из эпизодов было заведено уголовное дело. Некий Бродяжников погиб в результате ножевой драки. Хулиганская разборка. Бродяжников попал на место происшествия случайно. Хотел заступиться за девушку и получил перо под ребра. Убийц не нашли. Парня похоронили, а через полгода его жена познакомилась с Мариком Эпштей-ном и подумала, что жизнь еще не кончилась и не все потеряно.

Убито семнадцать мужчин, исчезло семнадцать женщин и двадцать восемь малолетних детей до четырехлетнего возраста. Сорок две жизни. И если Зибиров причастен к этой трагедии, а факты подтверждают такие выводы, то Зибиров страшнее Чикатило. Просто волосы дыбом встают. Но мы еще не брались за второго повешенного — Рамазанова. Он пользовался паспортом Александра Маркина. В паспорте восемь пометок о выезде в Иорданию. И нам ничего не известно о человеке, имеющем на руках паспорт на имя Льва Цейтлина.

— Да… — после долгой паузы протянул Трифонов. — Ужасающие подробности. Трое погибших нам известны. Это Эпштейн, Маркин и Цейтлин. Зибиров и Рамазанов использовали имена и документы жертв в преступных целях. Кто-то решил их наказать за эти деяния и устроил им показательные казни. Следующий на очереди — Цейтлин. Но как нам узнать истинное имя человека, имеющего паспорт Цейтлина? Вопрос.

— Вы знаете, Александр Иваныч, — подал голос Стебликов, — я бы не мешал палачу. Эти ублюдки стоят того, чтобы их вешали. Справедливый приговор. Суд им дал бы лет по десять и то при наличии стопроцентных доказательств. Сами-то они никого не убивали. Винтики в часовом механизме. Нам бы найти главных воротил, кто эту систему создал.

Трифонов не стал читать лейтенанту лекцию о совести, морали и долге. Он не любил учить людей, навязывать им прописные истины. Неблагодарное это занятие.

— Загадка остается загадкой. — Следователь вздохнул. — Столько жертв ради семнадцати квартир! Чуть больше миллиона долларов… Маловато будет, если на всю банду разложить. Обратите внимание — ни Зибиров, ни Рамазанов не походили на миллионеров. Жили они очень скромно, и бешеных денег мы у них не нашли. Думаю, что квартиры тут не главное. Задумка должна быть куда серьезнее и прибыльнее. И как мы догадываемся, Зибиров и Рамазанов всего лишь исполнители. А это значит, что мы имеем дело с серьезной организацией. Дело поставлено на поток. Но объясните мне такую простую вещь. Если мы вышли на преступный клан со своей структурой и инструментами управления, то как они позволили кому-то вмешиваться в их дела и убивать сотрудников? Работали погибшие чисто. Никто из них не вызывал подозрений. Молодые перспективные ученые.

— А если их свои же решили завалить? — предположил Куприянов. — Отработали свой срок, и хватит. По лезвию ножа ходили. Нашлись свежие силы.

— Резонно, — кивнул Трифонов. — Вот только зачем надо устраивать при этом ритуал казни, как в средневековье? Слишком много шума. Один мог попасть под электричку, а другой умереть от приступа. Тихо и незаметно.

— Им мстят! — уверенно заявил Стебликов. — Скорее всего, родственники. Нашли и тоже сделали вывод, что Рамазанов и Зибиров всего лишь шестерки. Хотят докопаться до главарей. Вот с этим и связаны уколы «сывороткой правды», допросы перед казнью, обыски в домах. Нашли там носители информации и забрали их. Видеокассеты, фотоальбомы, письма. А не поймали палачей-мстителей лишь потому, что не успели. Слишком неожиданно и быстро действуют. За три дня два убийства и — тишина. Главари клана находятся в том же положении, что и мы.

— Похоже на правду, — согласился Трифонов.

— Нам надо решить, Александр Иваныч, — с серьезным видом заговорил Куприянов, — кого мы искать будем. На ком делать упор: на банде, в которую входил Зибиров и Рамазанов? Если мы сумеем вычислить преступный клан и обезвредить его, то и казнить палачам будет некого. Они сами отойдут в сторону. Если мы все силы бросим на поиск палачей, то, скорее всего, проиграем или опоздаем. Преступному сообществу лучше знать, на кого будут охотиться мстители. Они наверняка устроят им ловушку. А мы в итоге получим очередную порцию трупов. Но, как известно, мертвые не могут быть свидетелями. И мы окажемся у разбитого корыта.