Читать книгу "Князь Тишины - Анна Гурова"

– …Нет, бежевые с розовыми коготками, и у каждого на спинке будет узор в виде черного глаза. И паутина такая перламутровая, целые волейбольные сетки высоко между соснами, а на солнце она будет сверкать золотыми каплями…

– Ядовитые пауки-то? – опять встрял Иван.

– Смертельно, – подумав, сказала я. – Укушенный начинает переваривать сам себя и умирает в страшных муках. Но меня они кусать не будут. Меня они будут любить, тереться спинками и курлыкать…

Погодина что-то прошептала на ухо своей соседке. Эзергиль почесала в затылке и задумалась. Катька опять принялась шептать. «Давай я!» – расслышала я. «А я говорю, не надо!» – «Такой порядок!» – «Кто угодно, только не ты». – «Тогда сама».

Иван навострил уши и пересел поближе. Я замолчала.

– Ты болтай, болтай, – подбодрила меня Катька. – Мы слушаем.

Я слегка обиделась, но продолжала, поскольку мысли еще теснились у меня в голове и надо было от них избавиться:

– Там будут необыкновенные закаты. Вот у меня дома в окне солнце заходит так, как будто весь мир сжигает напоследок, и вгоняет меня в ужасную депрессию. А в моем домене лучи заходящего солнца будут… как сказать?.. преображающими. Каждый закат будет казаться концом мира, а каждое утро мир будет рождаться заново.

– Ничего, живописно, – одобрила Эзергиль. – А что-нибудь еще там будет, кроме закатов, пауков и мухоморов?

– Я пока не придумала. Не все же сразу. Хотя вот еще: ручьи с радужной водой.

– Почему радужной? От солярки, что ли? – съязвила Погодина.

– Нет, они генерируют радугу, – принялась фантазировать я. – При ударе молнии в воду возникает вертикальный канал…

– Ну, завралась! – прокомментировал Иван, отползая на прежнее место.

Эзергиль положила ему руку на плечо и вернула обратно.

– Геля, действительно, хватит болтать. Переходи к делу.

– В смысле?

– Покажи нам домен-то!

Я растерялась.

– Это же просто фантазии…

– В этой мастерской, – наставительно произнесла она, – просто фантазий не бывает. Каждая твоя осознанная мысль вызывает изменения реальности. Ты еще не въехала?

Я глубоко задумалась, но так и не поняла, чего от меня хочет Эзергиль. Погодина и Иван выжидающе смотрели на меня, как будто я должна была что-то сделать прямо сейчас.

– Короче, в лес когда пойдем? – нетерпеливо спросил Иван. – Я хочу набрать мухоморов с золотыми пятнышками.

– А я хочу посмотреть на пауков, которые трутся спинками и курлычут, – сообщила Погодина. – Вот мой оборотень почему-то не хочет проявлять ко мне нежность, сколько я над ним ни бьюсь…

– Что мне делать-то? – спросила я, обращаясь к Эзергиль.

Она только плечами пожала.

– Ты сама должна знать. Я не поняла, ты как очутилась на спецкурсе демиургии, если не знаешь базовых вещей?

Я почувствовала, что вот-вот впаду в отчаяние. Действительно, болтать несложно, но откуда я возьму настоящий лес? Даже чтобы создать какую-нибудь тварь в мастерской реальности, мне надо было представить ее во всех подробностях, включая внешний вид, анатомическое строение, привычки и характер; надо было знать, чем она питается, какой образ жизни ведет, и нет ли у нее аллергии на хлорку, которой в мастерской моют полы. А если целый лес, со всеми зверями, растениями и минералами! Да это работы на год.

Тут мне пришла в голову неплохая мысль: не создавать лес с нуля, а представить, что он уже где-то есть, и входить в него постепенно, как человек идет по тропинке. Где-то внутри зашевелилось ощущение, что такой способ может сработать. Я восстановила в памяти образ – первый, самый яркий, с которого все началось: три гигантские сосны, освещенные малиновыми лучами заходящего солнца, растут на скалистой гряде. Между переплетенными корнями петляет тропинка. Семейство разноцветных грибов источает пряный дурманящий запах. С ветки на ветку перепорхнул бежевый паук, выпуская из себя золотистую нить будущей паутины…

– Пошли, – приглушенно сказала я, направляясь к выходу из мастерской.

Демиурги толпой двинулись за мной. Я распахнула дверь. Все-таки до последнего момента я опасалась, что у меня ничего не получится. Но за дверью был он – мой лес. Стройные сосны в густой паутине, багровое небо, стрелы заката.

– Чего застряла? Дай и другим посмотреть. – И Погодина спихнула меня с крыльца.

– Это неправильный лес!

Мы с Эзергиль стояли на повороте тропинки. Иван шуршал в кустах в поисках грибов, Погодина убежала куда-то вперед в погоне за взъерошенным нервным пауком. Эзергиль стояла и разглядывала сосны с таким видом, будто ее ничто не интересует.

– Я говорю, лес не тот!

– Как не тот? – лениво переспросила Эзергиль. – А какой?

– Чужой. Я все представляла… не совсем так. Сосны должны быть кряжистые, а не стоять стеной. Потом, оттенок неба. И вообще, это место мне незнакомо.

– Приехали! – Иван вылез из кустов с куском сине-зеленой грибной шляпки в руках. Из слома капало нечто неприятно похожее на венозную кровь. – А как мы отсюда выбираться будем?

– Через дверь, – не подумав, ляпнула я.

Иван заржал и снова ушел в кусты. Оттуда донесся треск и подозрительное чавканье.

– Действительно, выход не продуман, – заметила Эзергиль, – и вообще ничто не продумано. Это тебе еще аукнется. Причем в ближайшем будущем.

– Что теперь делать? – всерьез заволновалась я.

– Не знаю. Твой же лес, – хладнокровно сказала Эзергиль. – Но обрати внимание, что солнце скоро зайдет. Или у тебя страна вечного заката?

– Нет, – нервно ответила я, оглядываясь по сторонам. И впрямь, темнело в лесу буквально на глазах. Куда же делась Погодина, подумалось вдруг мне.

– А пауки твои, – продолжала Эзергиль, – они только тебе курлычут или всем, кто с тобой приходит? Кстати, чем они обычно питаются?

– Кого поймают, тем и питаются, – буркнула я. – Куда эту темненькую, в смысле Погодину, унесло? Давай покричим, вдруг она заблудилась!

Мы немного поорали, но отклика не дождались, только из кустов вылез Иван. Я с ужасом увидела, что он ест гриб.

– Съедобный? – быстро спросила Эзергиль, перехватив мой взгляд.

– Не знаю, – с трудом произнесла я.

– А кто знает? – укоризненно сказала Эзергиль. – Иван, у тебя голова на плечах есть или как?

– Не смог удержаться, – промямлил Иван, дожевывая шляпку. – Пахнет так, что перестаешь соображать напрочь. А на вкус, между прочим, как картон.

– Так зачем ты его лопаешь?!

– Остановиться не могу.

– А как вообще? Живот не заболел?

– Пока нет. Только пить очень хочется.