Читать книгу "Верность любви - Лора Бекитт"

Молодой человек был благодарен офицеру, но не питал надежды на освобождение. Что ни говори, жизнь кончена, ему не удастся убежать от судьбы!

Глава IV

1753 год, деревня Бала, Индия

С некоторых пор Тулси часто уходила в джунгли. Она не думала ни о диких зверях, ни о змеях. Здесь, под сомкнутым пологом изумрудных растений, среди желтых, белых, сиреневых цветов, выросших на кроваво-красной земле, она чувствовала себя свободной.

Стоило вернуться домой, как все начиналось сызнова. Тулси старалась молчать, а если говорила, то тихим безжизненным голосом, и в ее больших темных глазах не было и следа прежнего огня. Везде и всюду она чувствовала на себе косые взгляды, ее преследовали колкие словечки в спину и откровенные насмешки, которые односельчане бросали ей в лицо. Тулси не могла защититься, потому что обидчиков было много, а она одна.

Девушка часто размышляла о своем одиночестве. Мать умерла, отец ушел неведомо куда, даже дядя Чарака и тот отправился на войну. Все, кто любил ее или был способен любить, исчезли, и Тулси задавалась вопросом: не является ли она сама причиной своих несчастий? Об этом говорили и староста деревни, и жрец, и тетка Рохини. Ее родители нарушили священный закон, потому их дочь родилась отверженной, существом, несущим гибель всему, к чему прикоснется.

Каждый должен поступать сообразно своей драхме, отступление от правил есть беззаконие — девушка слышала это с раннего детства.

С такими мыслями Тулси вышла на дорогу. Хочешь не хочешь, но пора возвращаться домой. Скоро день растает и на землю с невероятной быстротой обрушится ночь.

Девушка торопливо шагала в сторону деревни, когда услышала стук конских копыт. В Бале не было лошадей, только буйволы, овцы и козы. На всякий случай Тулси отступила в сторону и вскоре увидела двигавшуюся навстречу процессию.

Вероятно, это был богатый человек со своей свитой — такое жителям Балы случалось видеть нечасто. Замерев на месте, Тулси смотрела на появившихся из-за поворота людей. В ее взгляде были и любопытство, и страх.

Впереди на тонконогом породистом коне ехал человек в лиловом шелковом тюрбане и свисающем на грудь, украшенном золотыми нитями шарфе. На нем были не дхоти, а штаны бирюзово-синего цвета и короткие красные сапоги из мягкой кожи.

Увидев девушку, всадник не удивился. Он подъехал к ней, остановил коня, и Тулси смогла разглядеть его красивое, строгое лицо. Мужчина выглядел старше Тулси, вероятно, ему было за тридцать. Он заговорил приветливо и в то же время требовательно:

— Здравствуй, девушка. Не беспокойся, мы тебя не обидим. Очевидно, поблизости есть деревня. Проводи нас туда — один из моих слуг тяжело заболел, и ему нужна помощь.

Тулси кивнула.

— Хорошо, господин.

Она пошла впереди, указывая дорогу, всадники последовали за ней. Человек, которого несли на носилках, тяжело дышал и время от времени мучительно постанывал. Его лицо было бледным, живот вздулся. Тулси сказала:

— Наверное, ваш человек, господин, выпил плохую воду. Я знаю траву, которой его можно вылечить.

— У тебя есть эта трава?

— Да. Я каждый год собираю ее и сушу. Я могу приготовить лекарство.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Как тебя зовут?

— Тулси.

— А меня Рамчанд. Я живу в Калькутте и сейчас возвращаюсь домой.

Больше он ничего не сказал, но всю дорогу исподволь присматривался к Тулси. В этой девушке было что-то необычное — не отсутствие привычной девичьей скромности, а некая особая искренность и смелость. Ни ее одежда, ни прическа не были украшены; Рамчанд не увидел даже традиционных золотых браслетов и серег, передающихся женщинами из поколения в поколение, и решил, что, по-видимому, девушка очень бедна.

Когда они пришли в деревню, там случился настоящий переполох. Не обращая ни на кого внимания, Рамчанд подъехал к дому Тулси и спешился. Навстречу выбежала тетка Рохини, а Тулси как ни в чем не бывало прошла на веранду и принялась готовить лекарство. Рамчанд и его люди ждали во дворе. Они с удовольствием выпили молочной сыворотки и съели лепешки, которые Рохини разложила на пальмовых листьях. Рамчанд с любопытством, но без брезгливости разглядывал бедный двор, стоявший у крыльца ткацкий станок с укрепленной на кольях грубой рамой, развешанные на ограде вытертые циновки.

Рохини была горда тем, что этот человек остановился именно у нее. Без сомнения, он очень богат, но, вероятно, не принадлежит к высшей касте, раз спокойно сидит в их дворе и принимает приготовленную ею пищу.

Вышла Тулси с глиняной чашкой в руках и с поклоном протянула ее Рамчанду. Тот приказал, чтобы питье отнесли больному, а сам посмотрел на девушку.

В простом сари, почти без украшений, с гладко причесанными иссиня-черными волосами, большими серьезными глазами, тонкими изящными руками, удивительно светлой для индианки кожей и мягкой линией губ Тулси выглядела красавицей.

— Твоя дочь? — спросил он Рохини, когда девушка скрылась в доме.

Женщина угодливо улыбнулась.

— Племянница.

— Сколько ей лет?

— Недавно исполнилось двадцать.

— Просватана? — Рамчанд и сам не знал, зачем спрашивает.

— Нет, господин.

Он удивился.

— Почему? Неужели трудно найти жениха для такой девушки? На вид она скромна и послушна.

Рохини в замешательстве теребила край сари. Все из-за этой девчонки! Она надеялась, что гость даст ей несколько рупий, но если разговор зайдет слишком далеко, пожалуй, придется остаться ни с чем!

К счастью, Рамчанд заговорил о другом.

— Скоро стемнеет, пожалуй, нам не стоит двигаться дальше. Можем ли мы переночевать в твоем доме? Где твой муж?

— Он ушел с солдатами, которые приходили в нашу деревню. Отправился воевать за деньги.

— Солдаты? Англичане?

— Не знаю, мой господин.

Рамчанд вздохнул. Калькутта, прекрасный город из белого камня под жгучим солнцем и синим небом, была полна английских солдат, а начавшаяся англо-французская война нанесла торговле ощутимый удар. Военные корабли обеих держав усиленно охотились за торговыми судами, что приводило к бесконечному повышению и без того непомерных налогов как с одной, так и с другой стороны.

— Ты из вайшья?

— Да, господин.

Рамчанд кивнул.

— Жаль, но если твоего мужа нет дома, мы не сможем остаться. Придется поискать другое пристанище.

В это время к ограде подошла группа людей — деревенский староста и его приближенные. Стемнело; над миром горела луна. Ее свет был столь ярок, что, казалось, озарял каждый лист, проникал в любое окно, в самый темный и неприметный уголок.