Читать книгу "Разбег в неизвестность - Павел Дмитриев"

Результат работы оказался неожиданно серьезным, поэтому академика переполняла тщательно скрываемая радость. Он был уверен, что после осознания полученных данных у правительства СССР не останется иного выхода, кроме полномасштабного развертывания «Общегосударственной автоматизированной системы учета и обработки информации», или кратко – ОГАС. Главного дела жизни, из-за которого последнее время пришлось терпеть немало неприятностей…

…Еще недавно казалось, что потеряны все шансы осуществить масштабный проект по автоматизации управления в СССР. Два года назад запрошенные на систему двадцать миллиардов рублей вызвали в Совмине, мягко говоря, резкое неприятие. Виктор Михайлович кожей ощущал несущийся за спиной неприятный шлейф смешков и перешептываний, судя по всему, никто не поверил в реальность ОГАС и в обещанный экономический эффект «на сто миллиардов». Было обидно, но многочисленные попытки доказать собственную правоту проваливались в бесконечное болото комиссий и согласований. Потом из ЦК вообще прямо намекнули на то, что пора прекратить пропаганду идеи и для начала заняться чисткой сараев, в смысле системами нижнего уровня.

Однако осенью прошлого года ситуация изменилась. Сначала последовало неожиданное приглашение от Косыгина «сходить за грибами». Кроме премьера там присутствовал молодой журналист Петр Воронов, который задал целую кучу странных вопросов. Только под конец разговора Глушков понял, что именно их сумбурный спор был настоящей целью Алексея Николаевича. После осторожного наведения справок поводов для раздумий прибавилось. Петр на самом деле оказался не безобидным щелкопером, а директором НИИ «Интел». Непонятного института в шестом главке МЭПа, явно служащего прикрытием для операций Комитета госбезопасности, причем с прямым подчинением лично Председателю Семичастному. Особую пикантность ситуации придавали тесные, возможно, родственные связи молодого «журналиста» с восходящей звездой советского аппарата товарищем Шелепиным. Но дальше ситуация запутывалась окончательно, не принимать же всерьез слова Петра про миллионы ЭВМ?!

Не успела погаснуть обида, появившаяся из-за беззастенчивого использования «в темную», как последовало новое приглашение в Совмин. Невозможно отказаться, если лично премьер говорит: «Ваш организаторский дар и математический талант нужен для проведения широкого исследования эффективности использования производственных мощностей в народном хозяйстве». Хотя Глушкову показалось, что этот проект Косыгин затеял, чувствуя свою вину, только из желания восстановить хорошие отношения с академиком. И особых открытий не предполагалось. Но…

Полученные результаты оказались чрезвычайно интересными. После просчета математической модели на ЭВМ получалось, что при существующей системе планирования на каждом производственном звене надлежит резервировать не менее тридцати процентов мощностей для покрытия непредвиденных потребностей. Это непозволительно, даже дико много и уже само по себе должно быть поводом для использования автоматизированных систем управления.

Но при всем том Госплан смело закладывал в резерв лишь два процента, или в пятнадцать раз меньше математически обоснованного минимума. Удивившись столь значительному расхождению теории с практикой, Глушков запросил министерства: как они распоряжаются госплановским резервом. Благо личный контроль премьера открывал любые двери. Ответ обескураживал своей простой логикой – указанные два процента немедленно догружались дополнительными заданиями для покрытия возможных в плане нестыковок.

Окончательно утратив теоретическое понимание практических чудес и засомневавшись в своих способностях ученого, Глушков организовал массовое обследование производственных мощностей предприятий. Естественно, силами своих сотрудников и на условиях анонимности, дабы начальники разных уровней не искажали истину. И тут оказалось, что попавшие под исследование руководители, все до единого, скрывали от своего начальства не менее пятидесяти возможностей вверенного в управление предприятия. Средние показатели были близки к семидесяти![32]

…Наконец Косыгин перевернул последний листок. Тяжело, по-стариковски вздохнул, снял очки и на секунду замер, прикрыв глаза ладонями.

– Ну Виктор… – поднял глаза на собеседника. – Ты ведь понимаешь, что все это означает? Ну кроме систематического вранья во всех эшелонах?

– Существующее планирование неэффективно, – отчеканил Глушков заранее подготовленную фразу. – Необходимо срочно внедрять ОГАС, с его помощью мы в течение одной пятилетки сможем снизить уровень резервирования до десяти процентов!

– А если подумать? Хорошо подумать?!

– Было проведено моделирование, методика и результаты отражены в отчете…

– Ох, Михалыч, – устало перебил Косыгин академика, уходя от официоза. – Давай без этого… Ты мне прямо скажи, головой ручаешься?

– Если все наши условия будут выполнены… – Глушков отвел глаза в сторону, не выдержав взгляда собеседника, добавил чуть севшим голосом: – Все равно производственники найдут способ обойти инструкции. Крепко их научили!

– Понятно… – протянул епремьер. – Ведь я с тридцать шестого на производстве. Директором фабрики успел поработать, понимаю, что к чему.

Мысли невольно перенеслись в прошлое. Тридцать два сорта ткани делала бывшая Сампсониевская ткацкая фабрика под руководством недавнего кооператора Косыгина. Время было суровое, за срыв плана отвечали головой в самом прямом смысле этого слова. Зато карьеры получались головокружительные. За полтора года Алексей Николаевич прошел путь от мастера небольшой бумаго-прядильной мануфактуры до директора крупного предприятия. И, сказать честно, толком вникнуть в тонкости производства при этом не успел.

Однако когда снабженцы смежников начинали всерьез осаждать кабинет, молодой директор завода старался «войти в положение» и «изыскать возможности». Главный инженер, работавший на своем месте еще с тысяча девятьсот одиннадцатого года, грустно опускал глаза[33]и молча шел что-то собственноручно регулировать в машинах, выжимать из них «еще чуть-чуть для народа». В результате годовой план удалось выполнить к годовщине революции.

– Был и тогда запас! – не удержался Косыгин. И сразу поправился: – Но ведь не такой огромный!

– Нарастили жирок директора, – легко согласился Виктор Михайлович. – И потом, плана по валу… валовой продукции не было. Натуральные показатели нельзя гибко перебрасывать по технологическим цепочкам, их резервировать сложнее.

– Может быть, прижать их хорошенько, а? Как раньше? – осторожно намекнул премьер, с легким прищуром разглядывая ученого. – Ты что об этом думаешь?

– При нем все и началось! – не стал отводить взгляд Глушков. – Если за срыв плана к стенке ставить… Жить все хотят, вот и прячут по сусекам все до болтов, чтобы выкрутиться при любом промахе.