Читать книгу "Эпицентр - Евгений Филенко"

Руточка не нашлась, что возразить, но лицо ее выразило такое отчаяние, что теперь уже Кратов преисполнился сочувствия.

— Ну, что вы, Руточка, не стоит… — сказал он. — Вы же видите — человек увлечен своей работой!

— Ступайте отдыхать, Костя, — обреченно ответила женщина. — Это вы сейчас такой чуткий. Погляжу я на вас через месяц…

Кратову не хотелось никуда уходить, но здравый смысл подсказывал, что Руточке не до него. Вздохнув, он отправился в свои апартаменты.

Ему достались три комнаты по соседству с Энграфом — гостиная, рабочий кабинет и спальня, совершенно пустые и однако же носящие следы каждодневной уборки.

— Сфазианская служба быта, — произнес Кратов с иронией, но старый приятель Буратино все понял буквально.

— Что бы вы хотели? — спросил он из пустоты. Кратов смущенно хмыкнул: его снова застали врасплох.

— Какое-нибудь освещение для начала… — пробормотал он, и тут же вспыхнули не примеченные сразу светильники в виде старинных канделябров. — И что-нибудь вроде мебели…

— Какой стиль вы предпочитаете? Ампир, рококо, модерн?.. Ну-у, то, о чем вы сейчас подумали, трудно назвать мебелью.

— Возможно. Это была каюта космического корабля. А теперь в голову лезут какие-то гамбсовские стулья…

— У вас на Земле в последнее время стал популярен стиль «бореаль».

— Я согласен. Все равно не знаю, что это такое.

— Могу я просить вас перейти в другую комнату?

Кратов в некоторой растерянности подчинился, оставив дверь открытой. Пол и стены гостиной зашевелились, заколыхались и с аппетитным чмоканьем принялись рождать низкие округлые кресла, приземистый многоугольный стол, пышный диван цвета морской волны…

— Послушайте, — сказал Кратов. — А нельзя ли мне сюда такой же лингвар, как у Григория Матвеевича… я имею в виду «Мегагениус Креатиф»? И заодно хороший, сообразительный когитр средней мощности?

— Лингвар, лингвар…, — забормотал Буратино. — Ах, лингвистический анализатор в гуманоидно-ориентированном исполнении! Есть небольшая сложность: необходимо снестить со сфазианской службой информации… Так что раньше утра мы, к нашему сожалению, не сможем вам помочь.

— Меня это вполне устроит, — удовлетворенно сказал Кратов.

— Тогда перейдите, пожалуйста, в гостиную, а мы займемся спальней.

В гостиной Кратов плюхнулся в кресло и с изумлением обнаружил возле подлокотника свой багаж — контейнер со всякой сентиментальной ерундой, личной библиотекой и любимыми костюмами для ношения в соответствующих погодных условиях и особо торжественных случаях. Разбирать вещи он оставил на завтра, подозревая, что грядущий день по насыщенности событиями окажется сродни ушедшему. Единственное, в чем он не сумел себе отказать, так это извлечь томик старояпонской лирики, предусмотрительно помещенный на самом верху.

На пике горы, где находят приют

Белые облака,

Влачу дни свои.

Полным неожиданностей

Этот мир оказался…

— прочел Кратов наугад. И, как всегда, прочитанное было удивительно созвучно его настроению.

Затем он принял душ и направился в свежеустроенную спальню. Как выяснилось, стиль «бореаль» предполагал низкое, похожее на раковину морского гребешка, лежбище такой ширины, что на нем вполне могли бы с комфортом разместиться все наличные обитатели Парадиза, не исключая Полкана. Кратов сбросил кимоно и повалился на ложе. Особой мягкостью оно не отличалось. Откуда-то сверху медленно спустилось тончайшее покрывало, язычки теплого нереального пламени в канделябрах замигали и растаяли. Кратов перевернулся на спину, раскинул руки и замер, глядя в темноту.

Итак, он провел первый свой день на Сфазисе.

Грех было пожаловаться на обилие впечатлений. Горстка людей затерялась среди по-домашнему зеленых деревьев и трав. По грядкам с земными овощами разгуливают земные дворовые собаки. В обычном пруду с обычной водой плещется земная рыба. Где-то несутся заурядные куры-пеструшки. Пасутся козы Машка и Катька, строго охраняемые пожилым, но знающим свое дело козлом, обладателем чудного имени «Гэндальф Серый». А со всех сторон к ним подступает совершенно чужой мир.

… Во время прогулки Руточка подвела Кратова к самым границам сектора. Тот ожидал встретить здесь нечто вроде древних пограничных столбов, какой-нибудь силовой барьер, глухую стену, наконец. Однако дальше попросту ничего не было. Травяной ковер внезапно, без перехода, обрывался в никуда, в прозрачную бездонную пустоту. И только протянув руку, Кратов наткнулся на ожидаемую преграду, опознав привычное по исследовательским миссиям изолирующее поле… По ту сторону лежал чужой сектор, надежно укрытый от любопытства землян — точно так же, как и они были упрятаны от посторонних взглядов…

Тогда-то у Кратова впервые и возникла эта странная, навязчивая ассоциация с музеем, где в больших, прекрасно оборудованных витринах помещены живые и очень занятные для посетителей экспонаты. Поддерживаются необходимая температура, освещение, гравитация. Создана соответствующая газовая оболочка. И кто-то невидимый, неосязаемый, невообразимый вращает Сфазис, с любопытством разглядывая величайшую в Галактике коллекцию так называемых «разумных существ»…

6

Посреди ночи Кратов неожиданно проснулся от ощущения близости чужого присутствия.

Он открыл глаза и потянул покрывало на себя. Нет, он не испугался эмоциональный фон пришельца не содержал угрозы. Но и не желал бы оказаться захваченным врасплох…

Поначалу не раздавалось ни звука. Затем кто-то шумно завозился в гостиной. С грохотом опрокинулось кресло, широко распахнулась дверь спальни… Кратов неплохо видел в темноте, и все же ему стало не по себе, когда в нескольких шагах возник белый призрак без головы и рук, с тем, чтобы тяжкой и неотвратимой поступью двинуться к ложу в стиле «бореаль»…

— Свет! — приказал Кратов.

— Дьявольщина! — воскликнул призрак, шарахаясь в сторону. — Кто здесь?!

Это был здоровенный человечище в белом комбинезоне, лицо и кисти рук его по цвету напоминали хорошо обожженную глину. Он растерянно мигал маленькими черными глазками, глядя на подобравшегося Кратова.

Тот сразу припомнил загадочные слова Руточки о горилле, выдумавшей потрясающую ксенобиологическую методику.

— Меня зовут Фред Гунганг, — хрипло сказал великан. — Мне срочно понадобился видеал. Энграф к своему не подпустит, ползти к себе в коттедж не захотелось, и я сунулся сюда. Я не знал, что здесь уже занято. Ты кто, мальчик?

— Моя фамилия Кратов… — начал было тот, расслабляясь.

Его слова произвели на пришельца неотразимое впечатление.

Воздев руки к потолку и едва не касаясь его, Гунганг заметался по спальне.

— Кратов! — рычал он. — О! Наконец-то! Трансактивное взаимодействие! Поливариантность ксенологического интерфейсинга! О! Кратов!..