Читать книгу "Славянский Сокол - Сергей Самаров"

Она посмотрела твердо и сказала тихо:

– Мы ведь уже прыгнули через пропасть, Дражко… Страшно было, но прыгнули… Обратной дороги нет!

– Добро… Тогда я спокоен. К окнам не подходи. С площади могут стрелять. Лучше не зажигай огня. Если понадобишься, я пришлю стражника.

– Хорошо. Не сомневайся во мне. Как думаешь, Годослава они не найдут?

– Пусть и найдут. Князя хорошо охраняют. У Ставра больше двадцати человек на месте. Я еще десятерых отослал. Это самые надежные. Собой, если придется, закроют князя… Да и король Карл за порядком следит… Разбойников он не терпит…

– Спаси его Свентовит!

В минуты опасности для славянского князя Рогнельда обратилась не к скандинавскому Одину, а к славянскому Свентовиту. Говорит ли это, что она уже почти славянка? Впрочем, об этом думать сейчас некогда.

Теперь бегом вниз. Время дорого. Сотник стражи уже собрал свою дружину у входных дверей. Ждали приказаний и готовились к обороне. На первом этаже было так тесно, что трудно оказалось в такой обстановке отыскать нужных людей.

– Кого я утром обещал за язык подвесить? – сначала поднял руку, призывая к тишине, а потом крикнул князь-воевода стражникам, остановившись на лестнице, чтобы всем было его видно. – А ну, выходи к середине…

Встала тишина. Больше минуты никто не реагировал на призыв Дражко. Потом несмело шагнул вперед один, за ним следом второй. Смотрели на воеводу настороженно, непонимающе.

– Мы, княже, никому…

– Что вы видели утром?

– Ничего не видели. Как ты и велел…

– Балбесы!.. Сейчас надо сказать! Говорите всем. Чтобы все слышали и не сомневались.

– Князь Годослав переоделся, лицо бармицей закрыл, чтобы его не узнали, и выехал куда-то. Мы ворота за ним закрывали и прощались.

Среди стражников опять повисла тишина.

– Значит, Годослав не болен? – спросил наконец сотник.

– Не болен. Годослав выехал на турнир в Хаммабург, чтобы там встретиться с королем франков Карлом и договориться с ним о помощи против Датского королевства. Дания приготовила на границе свои полки, чтобы вторгнуться на нашу землю. Герцог Гуннар, отец княгини Рогнельды, прислал ей яд, чтобы она отравила князя. Не получилось, княгиня осталась верной женой! А сейчас посольство данов вместе с боярскими дружинниками поднимает народ, чтобы разгромить Дворец. Они обвиняют меня в убийстве Годослава и в попытке стать князем бодричей.

– Не пустим данов… – из толпы вооруженной стражи пополз низкий и сильный голос. – Близко не пустим…

– Не пустим… – зашумели все.

Половина дела была сделана. Теперь бы еще донести все эти слова до горожан. И подоспела бы дружина из поместья. Впрочем, и без нее справиться с данами и боярскими дружинами можно. Стены дворца крепки. Их с наскоку не взять. А если рарогчане поймут, они помогут…

– Сотник! – позвал Дражко.

Сотник оказался рядом, посмотрел обиженно. Его не посвятили в отъезд князя. Но своим подчиненным он верил. Привык верить и старому глашатному Сташко, который сейчас распоряжался расстановкой постов. Этот еще с отцом Годослава вместе был. И сына не предаст. Да и Дражко верилось больше, нежели герцогу данов.

– Пошли через задние ворота человек двадцать в город. Самых серьезных, которым верят. Пусть расскажут людям, что в городе творится. Нельзя горожан на площадь пускать. Мы не можем в своих стрелять… Пусть расскажут и возвращаются быстрее. Нам здесь их копья понадобятся…

Сотник побежал выполнять поручение, а Дражко вышел из дворца на крыльцо, где стражники выставляли ночные рогатки. Пустая вечером торговая площадь освещалась только луной. Из города доносился непривычный шум. Но ни горожан, ни данов с боярскими дружинами видно не было. Похоже, герцогу не очень верят. Может быть, не верят даже боярские дружины. Иначе он не стал бы терять время.

– Княже… – внезапно раздался за спиной детский голос.

Дражко обернулся. В дверном проеме стоял Власко, про которого воевода в заботах совсем забыл. Глаза отрока смотрели печально и тревожно.

– Что тебе?

– Княже, у тебя кольчуга плоха. Надень панцирь…

– Что? – переспросил Дражко.

– Кольчуга, говорю, у тебя совсем плоха.

– Кольчуга у меня, Власко, отличная… Ее не любой меч рассечет. Разве что стрела пробить может.

– Княже, я в воду смотрел… Не надо кольчужку. Надень панцирь… Ты сам просил… Как изменить, что видишь… Измени, княже…

И мальчик исчез так быстро, словно его и не было, будто он только приблазнился воеводе, который пощупал кольца своей кольчуги и вздохнул.

С крыльца Дражко отправился осматривать Дворец Сокола на предмет обороны. Искал слабые места и выставлял там дополнительно по несколько человек. Откровенно слабыми в обороне были только крыльцо и дворовые ворота. Здесь и расположилась основная часть стражников. Но после дворовых ворот нападавшим следовало еще войти в сам дворец, где их ждут у каждого входа. Левое крыло, отведенное под различные официальные мероприятия, имело мало возможностей для проникновения и не вызывало беспокойства. Воевода прошел и в крыло правое, где сам жил. Там еще раз вспомнил Власко, зашел в свою комнату и сменил кольчугу на более легкую, поверх которой надел бахтерец[4]. Подумал и прицепил поверх доспехов привычную шкуру рыси. Опустил передние когтистые лапы на грудь. В это время и услышал, как его зовут. Выглянув в узкое окно, он понял, что пора спускаться. На площади, на другом ее конце, появились даны.

Коридоры правого крыла были темными и пустынными. Лучины не зажигали специально, чтобы враг не знал, в каких комнатах их ждут и откуда можно получить в грудь стрелу. Ту самую длинную славянскую стрелу, от которой почти не спасает щит, не спасает кольчуга. И только чудо может спасти, когда стрела попадает не прямо, а под углом. Здесь, в этом крыле, только в отдельных комнатах заняли посты стрельцы и стражники, получившие задачу в случае проникновения в крыло врага отступить и разрушить дощатую лестницу на галерею, через которую можно попасть в верхние этажи крыла противоположного, занимаемого покоями княгини Рогнельды. Весь план обороны был рассчитан на то, чтобы именно покои княгини стали последним местом, в которое врага пропустить нельзя.

Все было продумано раньше, все было знакомо, каждый знал свою задачу, и воевода повторил ее на всякий случай дополнительно. И враг появился. Значит, следует начинать сражение. Не ждать, когда на тебя нападут, а нападать самому, действовать активно.

Дражко, торопясь возглавить передовой отряд, который уже дожидался его перед парадными дверьми, прошел к лестнице и уже ступил на площадку, когда услышал за спиной шорох. Не оборачиваясь полностью, он только глянул на ходу через плечо, и тут почувствовал удар в спину между лопаток. Бахтерец был прикрыт шкурой, и предатель не видел, куда бьет. Сталь бахтерца выдержала, хотя занесенная над лестницей нога заставила воеводу пошатнуться и шагнуть вперед, едва сохраняя равновесие. Он успел все же обернуться и попытался отмахнуться, но отвести чужую, летящую вперед руку не успел. Предатель свое дело знал хорошо. Следующий удар пришелся туда, где бахтерец кончается и начинается кольчуга. Длинная и тонкая мизерикордия[5], специально сделанная для такого удара, легко прошла через защитное кольцо и пронзила плечо, углубляясь в грудь. Дражко упал, но еще успел услышать знакомый сиплый голос боярского слуги: