Читать книгу "Доктор Проктор и его машина времени - Ю Несбе"

Они приземлились в огромном аэропорту, названном в честь какого-то президента-покойника по имени Шарль.[6]Стюардесса помогла Лисе снять с полки ранцы, утешительно похлопала ее по щеке и прощебетала, что желает приятно провести выходные в Париже. Лисе шла по длинным коридорам, стояла на длинных движущихся лентах эскалаторов, ждала в долгих очередях перед паспортным контролем. Потом поменяла остаток норвежских денег на евро и осталась почти без сил, когда, выйдя из здания терминала, поставила на заднее сиденье такси ранцы и села рядом.

— У аллеву?[7]— спросил шофер.

Лисе не знала по-французски ни слова, но что может спросить таксист первым делом? Куда ехать, что же еще. И тут до нее дошло, что во всей этой суматохе она совершенно забыла название пансиона. Она помнила лишь, что в названии упоминается картошка.

— Пансион «Картофель», — предположила она и крепко прижала к себе ранцы.

— Кеске восаве ди?[8]— произнес шофер вопросительным тоном и посмотрел на нее в зеркало.

— Э-э, — сказала она. — «Картофельные крокеты»?

Шофер повернулся к ней и спросил «У?» уже громче и раздраженным тоном.

Обычно в голове у Лисе все было разложено по полочкам, но сейчас там царил страшный кавардак.

— «Картошка», — сделала она еще одну попытку и почувствовала, как к горлу подкатывают слезы.

Шофер покачал головой.

— Пансион «Картофельное пюре»?

Шофер разразился длинной французской тирадой, которая вряд ли была формулой вежливости. Потом наклонился к задней двери рядом с Лисе, открыл ее, крикнул: «Аут!» — и резким жестом показал на улицу.

— Пансион «Пом фри!»

Шофер так и застыл, глядя на Лисе. А все потому, что голос, произнесший эти слова, не был похож на голос маленькой девочки, сидевшей на заднем сиденье. И, кроме того, исходил он совсем не от нее, а из школьного рюкзака рядом с ней.

— А, — сказал шофер и просветлел. — Пансион «Ле пом фри»?

Лисе закивала изо всех сил.

Шофер, посмеиваясь, закрыл дверь, завел машину и поехал.

Лисе откинулась на заднем сиденье и облегченно вздохнула.

Рядом с ней кто-то прошептал:

— Эй! Может быть, пора выпустить меня на свободу?

Лисе ключиком отперла замок и открыла молнию на передней стороне рюкзака. Оттуда мигом вылез крохотный мальчишка с огромными веснушками и ярко-рыжим чубом, как у Элвиса Пресли.

— Да здравствует прекрасный воздух свободы, к черту пыль темницы жуткой, — провозгласил Булле и сел рядом с Лисе, сцепив руки за головой.

Он выглядел как ни в чем не бывало, разве что волосы были взъерошены больше обычного.

— Итак, мамуля Лисе, во время полета ты, конечно, ужасно волновалась, как я там?

— Вообще-то, не очень, — сказала Лисе. — Я спала. А что делал ты?

— Я читал книгу «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было», пока не разрядилась батарейка карманного фонарика. Кстати, там было написано о конголезском слоне цеце.

— О конголезском слоне цеце? — переспросила Лисе и тут же пожалела об этом.

— Он большой, как дом, и страдает нарколепсией, — пустился в объяснения Булле. — Другими словами, он в любой момент может — брык! — заснуть и упасть. Поэтому лучше держаться от него на безопасном расстоянии, если не хочешь, чтобы тебе на голову свалились восемнадцать тонн конголезского слона. Несколько лет назад один цирк опростоволосился и купил в одном магазинчике живой природы в Лиллесанде огромного слона. Но покупатели не знали, что это был как раз…

— …конголезский слон цеце, — перебила Лисе со вздохом и посмотрела в окно.

— Именно, — сказал Булле. — Во время первого же представления слон заснул, и всем работникам цирка пришлось выкапывать из песка три поколения русских воздушных гимнастов.

— Ой, перестань, нет таких слонов!

— Еще как есть! Мой дедушка видел несколько экземпляров в Токийском зоопарке. Их привезли прямо из джунглей Конго, и из-за разницы во времени слонам казалось, что они все еще летят на самолете. И поэтому они спали…

Подобным образом Булле продолжал развлекать себя и Лисе до тех пор, пока таксист не остановил машину со словами:

— Мадам-е-месье, пансион «Пом фри».

Они стояли перед высоким узким домом с такими кривыми стенами, будто каменщики, которые его строили, злоупотребляли красным вином. Зато у него были очаровательные маленькие балконы и светившаяся в темноте вывеска, где, вообще-то, должно было быть написано: PENSIONAT LES POMMES FRITES.[9]Но часть букв не горела, поэтому получилось: PEN ONAT LES POMM F I S.[10]

Лисе расплатилась за поездку, и они вышли из такси. Издали доносились звуки аккордеона и хлопки пробок от шампанского.

— Ах… — Булле закрыл глаза и потянул носом воздух. — Париж!..

Они вошли в пансион. За стойкой регистрации стояли улыбающаяся краснощекая женщина и приятный толстячок. Лисе они напомнили ее родителей, оставшихся дома на Пушечной улице.

— Бон суар,[11]— произнесла женщина.

Лисе поняла, что ей сказали что-то хорошее, поэтому она ответила: «Добрый вечер!», слегка поклонилась и толкнула Булле, чтобы тот отвесил глубокий поклон. Она знала: поклониться никогда не помешает, глубоко или не очень — неважно. Как оказалось, это работало и в Париже, потому что двое за стойкой заулыбались пуще прежнего.

— Доктор Проктор? — вопросительно сказала Лисе и приготовилась к новому циклу языковых недоразумений.

Но к ее радости, лицо румяной женщины расцвело:

— О, лё профессёр!

— Да, — сказали хором Лисе и Булле и усиленно закивали.

— Восе фамий?[12]— спросила женщина.

На это Лисе и Булле ничего не смогли ответить и только молча уставились на нее.

— Парле ву франсе?[13]— осторожно спросил мужчина.