Читать книгу "Поиск неожиданного - Николай Басов"

— Мы изжаримся за эти два дня, — настаивал на своем Берит. Вот только он уже не орал, а пробовал говорить спокойно.

— Сколько у нас воды? На два дня хватит?

— Вода у нас есть, в бурдюках, — отозвался оруженосец. — Думаю, на два дня — в самый раз будет, даже с учетом жары, господин мой.

— Тогда нечего тут препираться, двигаем дальше. — Заметив возникшее было несогласие на лицах и полуэльфа, и гнолла, Фран, забираясь в паланкин, рявкнул: — Чего стоите? Давайте внутрь… И вперед!

Это был трудный переход, они действительно почти изжарились под кожаным покрывальцем паланкина, который, несмотря на все возможности, вложенные в него магическим искусством Госпожи, пробивался солнцем, будто был сделан из тончайшей бумаги, и не более того. Вода кончилась уже к вечеру следующего дня, как они ни пробовали ее экономить и беречь. А от песка с пылью натерпелись так, что у Берита даже язык сделался серым.

Зато под конец солнечного, как ад, дня, выпив последние капли, на горизонте, в голубовато-коричневой дали, они увидели полоску гор. И как же они обрадовались этому первому признаку того, что пустыня все же не беспредельна, что скоро она должна закончиться.

Они даже остановились на короткое время, чтобы полюбоваться на эти горы, засветившиеся вдали, как исполнение всех желаний разом. Заодно, раз уж стояли, Берит с Калметом подкормили големов, потому что и от них этот переход сначала по едкой и коварной глине, а затем по высоким и неровным наносам песка потребовал немало сил и энергии, и они, как выяснилось, раньше времени проголодались.

А поутру, промаявшись от жажды всю ночь, путешественники выбрались на дорогу, очень осторожно, украдкой петлявшую среди настоящей уже травы и реденьких кустов. Фран решил, что это, скорее всего, та самая дорога, о которой говорил ему Безантус, которая проходила согласно его описаниям по краю пустыни. Это было неплохо еще и потому, что тут посты охранников того самого замка Гаруна Золотого, куда они направлялись, остались позади. Они же были выставлены в основном там, где эта едва заметная на общем фоне дорожка только ответвлялась от наезженных и многолюдных трактов.

И уже через пару часов усталого движения по ней Берит заметил сбоку, под невысоким, но довольно крутым холмом, почти настоящее озеро. Он первый почувствовал воду, еще издалека, этого у него было не отнять.

Конечно, они тут же свернули к воде, а потом долго плескались, поднимая фонтаны брызг, с наслаждением ощущая, как мокрая одежда замечательно липнет к пересохшей, потрескавшейся коже. Они даже не заметили, что вода эта была не вполне проточной, не совсем чистой и воняла каким-то скотом, то ли овцами, то ли верблюдами, но может, и ослами… Это было неважно, они прошли пустыню, и теперь у них был один путь — вперед по дороге, конец которой, принимая в расчет скорость големов, должен был наступить уже скоро.

Когда они напились, намылись, вдоволь повалялись на жесткой, но все же настоящей траве и тронулись дальше, впервые за два дня раскладывая снедь для раннего ужина, Калемиатвель заметил:

— Господин, мы же оба из очень мокрых мест, гноллы вообще живут почти в болотах, а мое племя — в лесах, вот мы и струхнули немного.

— Это ты струхнул, а я-то… — перебил его Берит.

— Ты едва в панику не ударился, когда големы в пустыню свернули, — отмахнулся от него оруженосец. Он еще немного поколдовал с едой над выдвижным столиком, нарезая на не очень аккуратные ломти поросенка, купленного, казалось, много лет назад, и накладывая жесткую зелень на три тарелки, позвенел походными стаканчиками. — Вина у нас мало осталось, господин мой. Нужно бы прикупить при случае.

— Здесь постоялых дворов не будет, — отозвался Фран. — Тут дичь и глушь, от которой ничего, кроме стражников Гаруна Золотого, ждать не приходится.

— А может, нападем на этих стражничков, ведь должны же быть у них припасы? — поинтересовался Гиена. Но тут же смутился. — Впрочем, это я так, не подумавши предложил…

— Вот именно, — буркнул Калмет.

Рыцарь заметил, что чем дальше, тем чаще спасенный от виселицы воришка позволяет себе перечить Калемиатвелю. Но самое удивительное было то, что на оговорки Гиены сам Калмет внимания не обращал, особенно как срезал с гнолла лубки и проверил, хорошо ли срастается у него кость… Можно было подумать, что ему, старому рубаке и вернейшему оруженосцу одного из рыцарей Ордена, эти споры едва ли не нравятся. Может, ему было скучно прислуживать Франу, который особой разговорчивостью не отличался?

Думая об этом, рыцарь еще разок порадовался, что пустыня кончилась и к нему, как и к обоим его подчиненным, вернулось желание жевать, набивать желудок не только водой, но и нормальной пищей. А потом, покачиваясь под мерный шаг големов, он уснул…

Вернее, провалился в то самое почти сознательное состояние, когда и спишь, и не можешь остановить представление о мире, через который продвигаешься, одолеваешь новые пространства, оставляешь их позади… Только на этот раз видения, которые начали его одолевать, были не о дороге, не о путях, которыми они шли, а совсем о другом.

Рыцарю привиделось, что он как бы сверху рассматривает бедную, даже убогую, нищенскую хижину, в очаге которой едва-едва тлеет пара каких-то хворостин. Посередине стоял плохо струганный, разваливающийся стол. На нем лежало… Да, на нем лежали какие-то луковицы и стояла миска, как понял Фран, с жиденькой чечевичной похлебкой, в которой не было ни капли масла. Маслу было неоткуда взяться в этом доме, потому что оно стоило слишком дорого для этого человека даже у местных крестьян.

Перед столом, тяжело опустив голову на грудь, сидел человек. Одет он был в длинную рубаху, и было видно, что при сколько-нибудь резком движении балахон этот попросту рассыплется, превратится уже в настоящие лохмотья. Это был бывший капитан стражи храма Метли в городе Береговая Кость. Только ныне он находился не в городе, из города его изгнали, он вынужден был поселиться в самой ничтожной, самой бедной деревушке, и подальше от города.

Фран догадался, что все деньги, которые он скопил за долгие и многие годы службы, этот бывший капитан вынужден был отдать… Кому-то и за что-то, чего рыцарь так и не понял. Может, просто откупился за какую-то провинность, вероятно, за ту самую, по которой опаснейший преступник, вор по кличке Гиена, исчез из тщательнейшим образом охраняемой камеры накануне того дня, когда его должны были повесить перед храмом этой самой Метли… А может, он просто купил какой-то надел в этой деревне, и хватило его денег только на самую нищую, самую плохонькую ферму, на которой он, ветеран и бывший капитан, пусть и лишенный теперь своего чина, собирался теперь выращивать… может, репу и простую капусту, чтобы не умереть с голоду.

И вот в этот момент в дверь его хибарки постучали. А затем дверь отворилась и вошел одетый в расшитый колет молодец, отбросив назад тяжелый дорожный плащ. Юноша заговорил, и слов его Фран, конечно, не услышал в этом своем полусне, но каким-то образом понял, о чем шла речь. А вернее, доклад, словно бы на плацу новобранец отчитывался перед командиром. Говорил он о простой в общем-то штуке, мол, в банке соседнего городка на имя бывшего капитана открыт счет, исчисляемый многими тысячами золотых и неким количеством серебра в монетах, принятых тут в обращении. И забрать эти деньги, использовать по своему усмотрению капитан может хоть завтра или даже сейчас. У этого молодца в расшитом колете и с мечом на бедре был заводной конь, если господину капитану будет угодно, он может на нем добраться до города вместе с ним…