Читать книгу "Князь Серебряный - Алексей Константинович Толстой"

Не связать тебя всю во единый сноп!

Уж вы думы мои, думушки,

Не стряхнуть вас разом с плеч долой,

Одной речью-то вас не высказать!

По тебе ль, нива, ветер разгуливал,

Гнул колосья твои до земли,

Зрелы зерна все разметывал!

Широко вы, думы, порассыпались…

Куда пала какая думушка,

Там всходила люта печаль-трава,

Вырастало горе горючее!

1856

* * *

…Круг наш сходится чаще, чем когда-либо, т. е. почти что всякий день. Центральные персоны – Боткин, Толстой, Анненков, сверх того Ермил, Гончаров, Жемчужников, Толстой Алексей. Он действительно флигель-адъютант, – но красен и прекрасен как прежде, очень стыдлив, и, сочинивши стихотворение в 8 строк, непременно сам держит корректуру.

А. В. Дружинин[20]

* * *

Край ты мой, родимый край,

Конский бег на воле,

В небе крик орлиных стай,

Волчий голос в поле!

Гой ты, родина моя!

Гой ты, бор дремучий!

Свист полночный соловья,

Ветер, степь да тучи!

1856

* * *

Грядой клубится белою

Над озером туман;

Тоскою добрый молодец

И горем обуян.

Не до веку белеется

Туманная гряда,

Рассеется, развеется,

А горе никогда!

1856

* * *

Колышется море; волна за волной

Бегут и шумят торопливо…

О друг ты мой бедный, боюся, со мной

Не быть тебе долго счастливой:

Во мне и надежд и отчаяний рой,

Кочующей мысли прибой и отбой,

Приливы любви и отливы!

1856

* * *

О, не пытайся дух унять тревожный,

Твою тоску я знаю с давних пор,

Твоей душе покорность невозможна,

Она болит и рвется на простор.

Но все ее невидимые муки,

Нестройный гул сомнений и забот,

Все меж собой враждующие звуки

Последний час в созвучие сольет,

В один порыв смешает в сердце гордом

Все чувства, врозь которые звучат,

И разрешит торжественным аккордом

Их голосов мучительный разлад.

1856

Душистые ветки акации белой

* * *

6 октября 1856 г., Петербург.

…Знаешь, – хотя это приятно и хорошо, но мне часто мешает легкость, с которой мне дается стихотворство; когда я что-нибудь пишу, у меня всегда складываются 3–4 редакции той же мысли, той же картины, и мне нужно было бы свежее ухо, чтобы выбрать одну из редакций той же самой вещи, – и чем больше мне нравится мысль или картина, тем более я ее меняю и исправляю, так что иногда теряю чутье суждения.

Сегодня с утра я уже переменял и изменял «Ветку акации» так много, что я уже не знаю, что надо оставить и что надо выбросить из разных вариаций, которые я написал; когда лист бумаги исписан и весь перечеркнут, я переписываю заново, начисто, и через несколько времени новый лист так же перемаран и перечеркнут, как первый…

…У меня есть еще несколько вещей, относящихся к Крыму, которые я начал во время нашего путешествия. Одни хорошие, другие слабые, но они все добавляют цельность картины, и оттого я не решаюсь их уничтожить…

Из письма А. К. Толстого С. А. Миллер

КРЫМСКИЕ ОЧЕРКИ

1

Над неприступной крутизною

Повис туманный небосклон;

Там гор зубчатою стеною

От юга север отделен.

Там ночь и снег; там, враг веселья,

Седой зимы сердитый бог

Играет вьюгой и метелью,

Ярясь, уста примкнул к ущелью

И воет в их гранитный рог.

Но здесь благоухают розы,

Бессильно вихрем снеговым

Сюда он шлет свои угрозы,

Цветущий берег невредим.

Над ним весна младая веет,

И лавр, Дианою храним,

В лучах полудня зеленеет

Над морем вечно голубым.

2

Клонит к лени полдень жгучий.

Замер в листьях каждый звук,

В розе пышной и пахучей,

Нежась, спит блестящий жук;

А из камней вытекая,

Однозвучен и гремуч,

Говорит, не умолкая,

И поет нагорный ключ.

3

Всесильной волею Аллаха,

Дающего нам зной и снег,

Мы возвратились с Чатырдаха

Благополучно на ночлег.

Все налицо, все без увечья:

Что значит ловкость человечья!

А признаюсь, когда мы там

Ползли, как мухи, по скалам,

То мне немного было жутко:

Сорваться вниз плохая шутка!

Гуссейн, послушай, помоги

Стащить мне эти сапоги,

Они потрескались от жара;

Да что ж не видно самовара?

Сходи за ним; а ты, Али,

Костер скорее запали.

Постелим скатерти у моря,

Достанем ром, заварим чай,

И все возляжем на просторе

Смотреть, как пламя, с ночью споря,

Померкнет, вспыхнет невзначай

И озарит до половины

Дубов зеленые вершины,

Песчаный берег, водопад,

Крутых утесов грозный ряд,

От пены белый и ревущий

Из мрака выбежавший вал

И перепутанного плюща

Концы, висящие со скал.

4

Ты помнишь ли вечер, как море шумело,