Читать книгу "Последний пир - Джонатан Гримвуд"

Все, кроме виконта, нахмурились.

— Ты же дворянин, — сказал герцог. — Помни об этом. Выбери другое призвание. — Тон у него был презрительный, но полковник пришел мне на помощь.

— Не сердитесь на него, кормят здесь наверняка хуже некуда. О чем думать мальчишкам, как не о еде? У нас в академии дела обстоят немногим лучше.

Виконт д’Анвер фыркнул.

— В этом возрасте у меня были совсем другие интересы… — Он умолк, подыскивая слова. — Скажем так: ненасытным был отнюдь не мой желудок.

Герцог бросил на него укоризненный взгляд.

— Скажи, — не отступался виконт, — правы ли мои дорогие друзья? Мечтать о кухне и кладовке заставляет тебя голод? Причина этой фантазии — в недостатке мяса, пресыщенности зимними овощами и плохим хлебом?

Я хотел ответить, что кормят нас сносно, правда, очень однообразно. Несмотря на плохие урожаи — крестьяне стали гибнуть от голода вместе со своим скотом, — мука и овощи по-прежнему попадали на нашу кухню. Что до мяса… недавно я договорился с поварами, что буду приносить им «кроликов» — в обмен на мелкие деньги. Так что в наших тарелках стало появляться и мясо. Едва ли повара верили, что я действительно ловлю кроликов, но выпотрошенная кошка без головы и шкуры неотличима от кроликов по своему внешнему виду, вкусу и текстуре.

— Отвечай, — прервал мои размышления виконт.

— Меня интересует наука о вкусе, — как можно серьезней ответил я.

— Вот видите! — ликующе воскликнул виконт. — Мальчик — прирожденный философ, мечтающий экспериментировать в избранной им лаборатории. Есть ли у тебя любимый вкус?

Вкус пота, выступающего на загривке у Жанны-Мари, когда я целую ее шею. Впрочем, вкус ее языка после того, как она отведает апельсинов, ничуть не хуже. В Жанне-Мари сплелись воедино моя страсть к новым вкусам и желание познавать тайны пола. Тогда я еще не знал, разделятся эти мои увлечения или же останутся сплетенными до конца жизни.

— Рокфор, — ответил я виконту.

Он печально улыбнулся.

— Ты меня не помнишь?

— Нет, милорд. Простите.

— Ты поедал жуков у навозной кучи. Было лето, и в конюшне за твоей спиной фыркала лошадь.

— Вы были с регентом?

— Да, я был его помощником.

— А третий господин?.. — Я вспомнил хмурого юношу, который без конца ворчал, рычал и не хотел иметь никакого дела с вонючим пожирателем жуков.

— Умер, — равнодушно произнес виконт. — Несчастный случай.

— Я ему не понравился.

— Ему вообще мало что нравилось в жизни. На то были причины, но тебе о них знать рано, да и не нужно. Его смерть весьма нас опечалила. — Виконт говорил со мной серьезно, как со взрослым. Хотя, подозреваю, он выбирал простые слова и усиленно сдерживал желание вставить острое словцо.

— Со мной тоже произойдет несчастье?

Виконт позволил себе улыбнуться.

— Едва ли. Ты ведь осторожный мальчик… Сегодня мы ужинаем здесь, можешь сесть с нами за стол. Повара наверняка захотят превзойти себя.

— Вы приглашаете его за стол?! — в ужасе переспросил директор школы.

— А что? Думаете, это неуместно? — Виконт достал из рукава носовой платок и рассеянно им взмахнул. — Вы правы. Пусть разливает вино. Умеешь?

Я помотал головой.

— Что ж, учись…

Меня отправили наверх, строго наказав умыться и одеться поприличней. Когда понадобится, меня позовут.

Тот вечер запомнился мне прежде всего едой. Щуку полили горячим уксусом, так что ее чешуя приобрела цвет и отлив орудийного ствола. Соус с огурцами и черным перцем пах пряными травами и напоминал густые сливки. Сама рыба отдавала водорослями и тиной, перед приготовлением ее следовало вымочить. Я попробовал ее, когда пришел на кухню за очередной бутылкой бордо и увидел на тарелке недоеденный кусок. Следом подали трех кроликов, фаршированных каштанами и зажаренных на вертеле. Поскольку на той неделе я не поймал ни одного «кролика», видимо, эти были настоящие — они скакали по полям, а не ловили мышей на школьном чердаке или среди разрушенных деревенских домов на другом берегу реки. Пудинг из вишен, вымоченных в бренди, мятых пчелиных сот и меренг получился кисло-сладким на вкус, влажным и при этом хрустящим внутри — само совершенство. Щуку вернули на кухню почти нетронутой, кролика ели чуть лучше, а пудинг смели подчистую. Гости ели вилками, помогая себе корочками хлеба: ими они отделяли мясо и рыбу от костей. Я решил непременно попробовать этот способ.

— Короли очень похожи, — говорил полковник, когда я вернулся в столовую с бренди и стаканами на подносе. Прислушавшись к беседе, я догадался, что он имеет в виду нашего короля — юного Людовика XV — и китайского императора. А может, он все-таки имел в виду Людовика Великого, Короля-Солнце? По всей видимости, полковник побывал в Китае задолго до моего рождения. — Обширная империя, самовластный правитель, дурная семья…

Директора покоробили последние слова, и он многозначительно глянул на меня.

— Слушаешь? — спросил полковник.

— Да, господин.

— Это разумно. Если слушать внимательно, много можно узнать. Вопросы есть?

— Что там едят, господин?

Виконт д’Анвер рассмеялся.

Полковник взял стакан и улыбнулся.

— Что ест император, не знаю, я с ним не знаком. И вряд ли кто из иностранцев знаком. А его подданные едят собак, кошек, змей, куриные лапки, яйца, маринованные в лошадиной моче и пролежавшие в земле сто дней, морские огурцы, насекомых, ящериц, нерожденных козлят… Да проще сказать, чего они не едят.

Я подумал, что должен был родиться китайцем.

— Китайцы приписывают еде лечебные свойства. Что-то успокаивает, что-то придает сил… — Взглянув на строгую мадам Форе, что сидела рядом с мужем, полковник улыбнулся. Подчеркнутая строгость и скромность никак не вязались с ее пышной, едва прикрытой грудью, которой он любовался весь вечер. — К примеру, змеиное мясо якобы делает мужчину сильным, а кошачье — проворным. Кушанье под названием «Дракон и тигр» делает его одновременно ненасытным и умелым при исполнении супружеского долга…

Мадам Форе покраснела, а ее муж нахмурился. Директор взглянул на меня, решил, что я ничего не понял из слов полковника, и засмеялся вместе с гостями.

Вскоре ужин закончился, и мадам Форе первой ушла к себе. Через полчаса уснул и я, гадая, сложно ли поймать змею и как ее лучше готовить: отдельно или вместе с кошатиной.

Ты ничем не лучше бедной гусятницы, говорил я себе, провожая взглядом уезжающих гостей. И не лучше Жанны-Мари, дочери школьного учителя, — как ни любишь ты вкус ее губ и запретные прелести, что скрываются под блузкой. Тебя не нашли в камышах у реки, жена фараона не спасала тебя от верной смерти. Принцесса из неведомой страны не отдавала тебя на волю волн. Виконта привело сюда обыкновенное любопытство. Ты — Жан-Мари д’Ому, школьник, сын разорившихся и умерших от голода дворян.