Читать книгу "Боевой вестник - Сурен Цормудян"

— Придержи свой беспечный язык, Уорн! — воскликнул, вскакивая, оскорбленный лорд Тандервойс.

— Что ты вообще знаешь о той битве, проклятый рыжебородый болтун? — злобно проговорил длинноволосый Матиас Губерту.

Это был еще один «мыльный рыцарь», которому, ко всему прочему, скифарии оставили на лице глубокий шрам. Когда вражеские латники доставали его багром из воды, то не проткнули плечо, как Роберту, а разорвали рот, лишив при этом еще и с полдюжины зубов. Едва ли это было сделано умышленно. Когда стало ясно, что предательский лед внезапно положил конец битве, а с ней и всему нашествию, скифарийские воеводы отдали команду спасать из ледяной воды тех врагов, кто не оказывает сопротивления. И теми же баграми, коими еще недавно стаскивали рыцарей с их коней, скифарии стали вылавливать тонущих. Кому-то при этом не повезло ко всем грядущим унижениям получить еще и увечья. Так и Губерту с тех пор приходилось прятать безобразный шрам за длинными черными волосами.

— Что я знаю? — продолжал сир Ханте Уорн. — Битву вашу я не видал, ибо дрался с другим врагом, который решил вторгнуться в оголенное вашим бездумным походом королевство с моря. Но наслышан, что вы рванулись клином по весеннему льду прямо в объятия огромного скифарийского медведя, распростершего свои могучие лапы по берегам того озера, к тому же разъяренного всеми бесчинствами, что вы творили в его берлоге! На его земле!

— Довольно! — прогрохотал лорд Тандервойс, и в его руках блеснул малый клинок. — Как я вижу, чертов шут, твоему языку тесно в хмельной голове! Так высунь его, и я отрежу лишнее!

«Чертов шут» — весьма обидное для высокородного человека оскорбление. Однако Ханте имел обыкновение лишь смеяться в ответ на такие реплики, особенно во хмелю. Что он сделал и сейчас, отпив еще вина.

Роберт Брекенридж нахмурился: очевидно, было пора вмешаться. Оружие гости сдали по прибытии, и теперь оно хранилось под замком, однако малые поясные клинки лордов были частью их одеяния, и их не принято было снимать на время застолья. Исключение составляли лишь визиты к королю, но там разрешалось иметь при себе двуручный меч, если не было особого запрета на всякое оружие. В великом чертоге Брекенвуда, наоборот, гости были лишены больших мечей, но в хмельных ссорах малый клинок куда опаснее. Не всякий заметит, как тот покинет ножны, и не всякий успеет что-то понять, прежде чем клинок вонзится в горло.

Роберт Брекенридж поднялся со своего почетного места, повернулся к гостям и трижды ударил серебряным кубком по столу, требуя внимания. Гости притихли: этикет обязывал слушать хозяина.

— Благородные лорды и рыцари! — воскликнул он своим хриплым голосом. — Я призываю вас к порядку и достоинству! Внемли моей просьбе, Эродин, сядь и верни свой клинок в ножны!

Тот недовольно взглянул на Роберта, однако повиновался.

— Вас же, сир Уорн, — Брекенридж устремил взор на Ханте, — я попрошу впредь наложить узду на ваше остроумие. Не забыли ли вы в хмельной неге, что и я, лорд великого дома Брекенриджей, являюсь тем, кого подобные вам величают «мыльными рыцарями»? Меня тоже восточный князь обменял на мыло, оценив мою жизнь и честь в сорок лавандовых кусков.

— Простите, Роберт, — замялся Ханте. — Я совсем иное…

— Я не держу зла и ваших извинений не требую, однако сейчас прошу не перебивать. Слова мои обращены ко всем и каждому. — Он окинул взглядом собрание. — Итак, несколько месяцев назад ко мне обратились с просьбой принять в замке ассамблею лордов. Это весьма почетная роль для любого дома. Мои земли уже третий год приносят небывало богатый урожай, леса дают много дичи, а рыбацкие сети доставляют даров от морского бога больше обычного. Следовательно, мне не в тягость прокормить собравшихся в моем доме благородных гостей, и я с удовольствием делю с вами пищу и вино. Однако вам не следует забывать, что ассамблея лордов — это не пьяный балаган в придорожном трактире. Мы здесь собрались ради обсуждения насущных дел, которые беспокоят вас, а значит, и меня. Ассамблея, конечно же, невозможна без споров, однако спорить подобает ради отыскания истины, а не ради оскорблений, ведущих к кровопролитным поединкам. Не забывайте о разнице между спором и склокой. Если вы не примете это простое правило, то я, по праву хозяина дома и сюзерена земель, на которых вы находитесь, эту ассамблею закрою.

Эродин Тандервойс снова поднялся:

— Мы чтим правила ассамблеи, и я прошу прощения у радушного хозяина. Даю слово, что если я и извлеку свой клинок вновь, то лишь для того, чтобы отрезать изрядный кусок от задницы вон того чудного кабанчика.

И лорд указал пальцем на крупную тушу жареного вепря с большим красным яблоком во рту. До этого блюда гости еще не добрались.

Все собравшиеся за столом засмеялись, и за смехом назревавший конфликт был забыт. Однако Роберт Брекенридж по опыту знал: ничто не проходит бесследно, и ссора Ханте с Эродином лишь отложена.

Тандервойс уселся на место, смех поутих, и тогда поднялся лорд Майрон Хонор. Он был еще не стар, лет тридцати с небольшим, но поседел еще в юности, и густые ослепительно-белые волосы обрамляли молодое, круглое и довольно-таки суровое лицо, ниспадая почти до плеч.

— Досточтимые лорды, — начал он. — Полагаю, необходимо обсудить перечень тревожащих нас вопросов и составить письмо на имя короля Хлодвига. Каждый из нас поставит подпись, чтобы государю было ведомо, сколько знатных домов королевства это беспокоит.

Люди снова оживились, чертог наполнился голосами.

— Отлично! — воскликнул Тиодор Свон. — Как раз составим для Гильома Блэйда список тех, кому надо отделить голову от туловища!

— С чего бы это? — послышался другой голос, обладатель которого Брекенриджу не был виден. — Ассамблеи лордов на то и проводятся, чтобы составить общее прошение в письменном виде для короля. Или мы посудачим тут, аки заговорщики, да разбредемся по своим поместьям?

— Здесь не просто обсуждение насущных проблем, — подал голос Тиодор Свон. — Нас всех здесь собрало недовольство реформами, которые замыслил Хлодвиг. Не думаю, что он обрадуется такому приему их со стороны своих вассалов.

— Это не повод лишать головы владык знатных домов, — заговорил Тристан Теней. — Вам известен характер нашего короля — это не Дэсмонд Эверрет, Хлодвиг не жесток. Он разумный и великодушный человек.

— И поэтому решил обложить нас налогами?! — послышался злой голос откуда-то с дальнего конца стола.

— Да не поэтому! Король Хлодвиг находит, что простолюдинам не повредит быть грамотнее. Это впоследствии может положительно сказаться на делах всего королевства.

— Это как же? Каким образом?

— Послушайте! — Ханте Уорн поднял ладони. — Вспомните, где были лучшие ремесленники в государстве — лучшие кузнецы, каменщики, конюшие, плотники, врачеватели, сапожники и портные. На Волчьем мысу. И ведь там каждый крестьянин был грамотен. Волчий народ всегда стремился к образованию.

— Вот именно! — рявкнул Тандервойс. — И оттого они во все времена были непокорными и своенравными. Оттого они не признавали королевских наместников на своей земле! Оттого мятеж, после которого король Леон Эверрет отменил в Гринвельде рабство, начался именно с Волчьих земель! Мы этого хотим? Чтоб всякая чернь от берегов океана Предела до Змиева леса стала походить на этих заносчивых оборотней?