Читать книгу "Три недели страха - Си Джей Бокс"

— Вот.

Гэрретт и я уставились на монитор, напрягая слух.

— Она красива, — промолвил Морленд. — Похожа на своего отца и на меня.

Мелисса молчала.

— Видите маленькую родинку на ее икре? У меня такая же родинка. Это знак принадлежности к Морлендам.

— Нет! — сказала Мелисса.

Что он делал?

— Я хочу взять ее на руки.

— Я сказала — нет.

— Хорошо, — согласился Морленд, — не буду ее будить. Могу я, по крайней мере, ее сфотографировать, чтобы показать Келли?

— Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, — вздохнула Мелисса.

— Только одно фото?

Ее молчание было воспринято Морлендом и мной как знак согласия. Я услышал щелчок цифровой камеры.

— Я хочу посмотреть на нее еще несколько минут.

— Только смотрите.

Я поставил стакан со льдом на кофейный столик и приготовился подняться наверх. Мои руки дрожали, и я сжал кулаки, чувствуя себя на грани потери контроля. Если бы он сказал что-нибудь еще, сделал еще один снимок, прикоснулся к ней…

— Пожалуйста, миссис Мак-Гуэйн, — заговорил судья. — Не делайте ситуацию еще более трудной.

— Она мой ребенок, — сказала Мелисса, — а вы хотите забрать ее у меня.

— Я понимаю, что́ вы должны чувствовать, — мягко произнес он.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Уже давно я не был так зол. Я снова подумал о кольте 45-го калибра. И я знал, что мы с Мелиссой входим в новый мир, где все по-другому.

Я заметил, что Гэрретт наблюдает за мной с ухмылкой на лице.

— Что вы собирались делать? — спросил он.

— Ничего, — ответил я.

— Как бы не так!

— Вы не хотите посмотреть на ребенка? — осведомился я.

— Нет, — сказал он, лениво скривив губу.

— Подпишите бумаги!

— У вас приятная жена, — промолвил Гэрретт. — Мне она нравится.

Его насмешливое поведение сменилось равнодушным, когда Мелисса и Морленд спустились по лестнице. Он смотрел не на отца, а на Мелиссу.

— Может быть, я приду к вам посмотреть игру «Бронкос», — сказал Гэрретт.

— Что? — Я снова был ошеломлен.

— Вероятно, мне следует познакомиться с вами поближе, — продолжал он, все еще глядя на Мелиссу.

Я не знал, как на это реагировать. По лицам Мелиссы и Морленда я понял, что они не слышали наш диалог.

Морленд остановился на площадке и пожал Мелиссе руку.

— Благодарю вас, — сказал он. — Она очаровательна.

— Да, — отозвалась Мелисса, невольно улыбнувшись, и добавила: — И она наша.

— Это нам предстоит решить.

— Нет, — возразила Мелисса. — Решать тут нечего.

Я восхищался ее твердостью. Нет — и все тут.

— Пошли, Гэрретт. — Морленд повернулся к нам. — Спасибо за кофе. Было приятно с вами познакомиться.

Гэрретт допил свою кока-колу и передал мне пустую банку, позволив Морленду пройти вперед. На его лице было выражение, как будто он не верил своей удаче.

— Что? — спросил я.

Уголки его рта приподнялись, а зрачки расширились так, что я почти услышал, как он говорит себе: «Теперь вы у меня в руках, верно? Вы не осмелитесь сказать или сделать ничего, что могло бы меня разозлить, иначе я не подпишу бумаги».

Потом он широко улыбнулся, и у меня по спине пробежал холодок.

— Сын? — Морленд открыл парадную дверь, и Гэрретт вышел, бросив взгляд на меня.

— Позже, — кинул на ходу он.

Морленд обратился к Мелиссе:

— Мне нужно подумать. Вы очень симпатичные люди. Но…

Снова это «но»!

— Обстоятельства дела абсолютно ясны. Я просматривал кодекс законов о семье и встречался с друзьями, которые специализировались на них. Биологическая мать подписала отказ от родительских прав, но отец — Гэрретт — нет. Следовательно, он должен быть опекуном ребенка. Никакой суд это не опровергнет. Тем не менее я все еще чувствую, что мы можем договориться. Очевидно, что вы любите девочку и действуете ей во благо. Вероятно, вы сможете посещать ее иногда и быть частью ее жизни, как тетя и дядя. Но факт в том, что в ребенке течет наша кровь и по закону дитя принадлежит нам. От этого никуда не деться. Кровь есть кровь, а закон есть закон. Любой судья может убедиться, что у нас есть средства заботиться о девочке и чудесная домашняя обстановка.

— Что это значит? — спросила Мелисса. — Что у нас этого нет?

— Конечно, вы делаете все, что в ваших силах, — не без сочувствия отозвался Морленд.

— Мы любим Энджелину! — В голосе Мелиссы слышались панические нотки.

Джон Морленд кивнул и поджал губы.

— Подумайте о том, чтобы Гэрретт подписал бумаги, — сказал я. — Вы говорите, что мы можем усыновить другого ребенка, а он должен принять на себя ответственность. Так может сделать иначе — Гэрретт будет иногда посещать ее и быть дядей?

Я почувствовал, как в меня впились глаза Мелиссы. Она не хотела иметь ничего общего ни с кем из них.

— А, компромисс. — Морленд приподнял руку, словно провозглашая за меня тост без бокала. — Вряд ли это произойдет. Надеюсь, мы сможем решить это между собой, без продолжительной судебной тяжбы, которую вы, безусловно, проиграете. Это сделало бы все эмоционально труднее для вас и для ребенка. Фактически это было бы жестоко в отношении девочки, так как исход совершенно ясен, а ваша способность платить адвокатам ограничена.

Я знаю, что у вас голова идет кругом. Но мое предложение остается в силе. Для усыновления есть другие дети, и я в состоянии помочь вам с этим. Существуют тысячи детей, которые могли бы расти и быть любимыми в таком доме, как ваш. Давайте поговорим о времени. Хотя мы имеем все права требовать ребенка немедленно, это было бы безжалостно. И мы хотим избежать сцены с автомобилями шерифа, подъезжающими к вашему дому, чтобы забрать ребенка силой. Поэтому мы даем вам три недели, чтобы сказать «до свидания», — до конца месяца. Сегодня воскресенье. Это должно дать вам достаточно времени, чтобы начать процедуру нового усыновления — с моей помощью — и попрощаться с ребенком. Я уже уведомил шерифа о дате, и он со своей командой готов действовать. Пожалуйста, не принуждайте его к этому. Сожалею, но это лучшее, что мы можем сделать. Три недели.

Гэрретт стоял с непроницаемым лицом, не позволяющим прочесть его мысли.

— Ну, — сказал Морленд, — мы лучше поедем. Догадываюсь, вы будете смотреть «Бронкос». По крайней мере, в этом мы с вами сходимся.

Он закрыл за собой дверь. Мелисса присоединилась ко мне у окна. В комнате, казалось, не хватает кислорода. Мы наблюдали, как Гэрретт опустился на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу, глядя перед собой. Прежде чем потянуться к ручке дверцы, Морленд посмотрел на наш дом, словно принимая решение, которое причиняет ему боль. Он выглядел виноватым и в то же время решительным. У меня упало сердце. Я знал, что он никогда не изменит своих намерений.