Читать книгу "Женщина в клетке - Юсси Адлер-Ольсен"

— Да, это Даниэль Хейл, лучший сотрудник нашей лаборатории. Звучит на английский лад, но на самом деле Даниэль коренной датчанин, — представил его руководитель группы после своего выступления, когда Мерета знакомилась с каждым в отдельности.

Пожимая ему руку, Мерета мельком удивилась, как горяча его ладонь.

— Даниэль Хейл? Я не ошиблась? — спросила она.

Он улыбнулся. На секунду она отвела глаза. Как неудобно!

Мерета посмотрела на своего секретаря — это лицо было самым привычным и успокоительным, на чем тут можно было остановить взгляд. Если бы на месте Сёс находилась Марианна, она бы понимающе улыбнулась ей из-за пачки документов, которые всегда держала в руке. Сёс не улыбалась.

— Вы работаете в лаборатории? — спросила Мерета.

Но руководитель группы не дал им поговорить, не желая терять ни одной из предоставленных ему драгоценных минут. Уже сейчас за дверью дожидалась следующая организация. Когда еще выпадет такой шанс, невозможно было сказать заранее. На кону стояли деньги и время, которое тоже дорого.

— Даниэль — хозяин лучшей маленькой лаборатории во всей Скандинавии. Впрочем, с тех пор как ты обзавелся новыми зданиями, она уже и не маленькая, — сказал он, повернувшись к молодому человеку, который с улыбкой покачал головой. Улыбка у него была на загляденье. — Мы просим позволения оставить здесь этот доклад, — продолжал руководитель. — Может быть, госпожа докладчик по вопросам здравоохранения, выбрав время, захочет с ним внимательно ознакомиться. Для наших потомков чрезвычайно важно, чтобы мы уже сейчас отнеслись к этой проблеме со всем вниманием.

В перерыве спустившись в Снапстинг,[11]Мерета не ожидала столкнуться с Даниэлем. Как ей показалось, он ее там поджидал. Все остальные дни недели она перекусывала у себя в кабинете, но в последний год у нее стало привычкой ходить по пятницам сюда, чтобы поесть в компании двух других членов комиссии по здравоохранению от партии социалистов и радикалов-центристов. Все три были решительные женщины, способные довести до белого каления представителей Датской партии. Уже то, что они открыто собирались в один кружок, для многих было бельмом в глазу.

Даниэль в одиночестве сидел с чашечкой кофе на краешке стула, пристроившись позади колонны. Войдя в стеклянную дверь, Мерета сразу встретилась с ним взглядом и все время, пока была в столовой, уже ни о чем другом не могла думать.

Когда женщины поднялись из-за стола, он подошел к ней.

Она заметила, как вокруг зашушукались, но чувствовала себя словно загипнотизированной.

8

2007 год

Наконец-то Карл остался более или менее доволен. Все утро рабочие возились у него в подвале. Сам он пережидал в коридоре, время от времени заваривая кофе на сервировочном столике и успев выкурить изрядное количество сигарет.

И вот пол в так называемом кабинете начальника отдела «Q» украсился ковровым покрытием, ведерки с краской и прочее уложили в гигантские пластиковые мешки, дверь была возвращена на свое место в проеме, установлены телевизор с плоским экраном, электронная доска и простая доска для объявлений, полки заполнены его старыми юридическими справочниками, на которые кто-то, вероятно, мысленно уже наложил лапу. В кармане брюк звенели ключи от синего «Пежо-607», только что сданного разведывательным отделением полиции: оно не могло допустить, чтобы его работники разъезжали в составе королевского кортежа на машине с поцарапанным покрытием. Машина прошла только сорок пять тысяч километров и была передана в исключительное пользование отдела «Q». Подумать только, как шикарно такая красавица будет выглядеть на Магнолиеванген! Всего-то в двадцати метрах от окна его спальни.

Со дня на день ему должны были прислать помощника. Во всяком случае, обещали. Карл велел освободить для него каморку на другой стороне коридора. Это помещение раньше служило для хранения списанных шлемов и щитов дежурного отряда, пришедших в негодность после беспорядков вокруг Молодежного дома, теперь же его оборудовали люминесцентными лампами и снабдили столом, стульями, шкафом для хранения ведер и швабр, которые Карл повыбрасывал из своего кабинета. Маркус Якобсен поймал Карла на слове и нанял уборщика, который должен был также выполнять всевозможные поручения, но поставил условие, чтобы тот также убирался и в остальной части подвала. Карл решил избавиться от подчиненного при первом удобном случае, и Маркус Якобсен наверняка об этом догадывался. Это была такая игра: кто возьмет верх и сможет что-то у другого выторговать. Так или иначе, а пока что Карл сидит в темном подвале, в то время как другие — наверху, с видом на Тиволи. Ты мне, я тебе — глядишь, и устанавливается баланс.

В час дня наконец пришли две секретарши и принесли дела. Они сказали, что здесь представлены только выводы следствия, и если ему для полноты картины потребуются другие относящиеся сюда документы, он может их затребовать. Таким образом, у него хотя бы появились посредники, через которых можно было вести диалог со своим прежним местом службы. С одной из секретарш, которую звали Лиза, приветливой светловолосой девушкой с немного неровными зубками, он с удовольствием завел бы и не только деловые контакты.

Он попросил обеих сложить свою ношу по краям стола и поинтересовался у светловолосой:

— Лиза, скажи, мне только померещился мелькнувший в твоих глазах кокетливый блеск или ты всегда так потрясающе выглядишь?

Темноволосая кинула на товарку такой взгляд, от которого сам Эйнштейн почувствовал бы себя дураком. Ей, вероятно, давно уже не приходилось слышать в свой адрес таких замечаний.

— Карл, дорогой, — как всегда, ответила светловолосая Лиза. — Блеск моих глаз предназначен только для моего мужа и детей. Когда ты это наконец усвоишь?

— Когда погаснет свет и вечная тьма окутает меня и весь мир, — ответил Карл. И это была не гипербола.

Еще не успев свернуть за угол, за которым была лестница, темноволосая уже начала нашептывать что-то на ушко своей напарнице, видимо давая выход досаде.

Первые два-три часа Карл даже не удосужился заглянуть в папки, но все же собрался с силами и пересчитал их: тоже ведь работа. Папок оказалось не меньше сорока, но он не торопился их открывать.

«Спешить некуда. До пенсии еще двадцать лет», — сказал он себе мысленно и для начала сложил несколько пасьянсов «Паук»: когда сойдется, он и начнет просматривать первую стопку.

На двадцать каком-то пасьянсе зазвонил мобильник. Взглянув на дисплей, Карл увидел незнакомый номер: какой-то там на тридцать пять — сорок пять, копенгагенский.

— Слушаю, — сказал он, ожидая, что в ответ раздастся взволнованный голос Вигги. У той всегда находилась какая-нибудь добрая душа, которая давала свой телефон попользоваться. «Мама, да купи ты себе наконец мобильник! — возмущался Йеспер. — Это же просто с ума сойти можно: каждый раз просить соседей, чтобы тебя подозвали».