Читать книгу "Шпион, выйди вон - Джон Ле Карре"

В Брикстоне Тарра стали называть невезучим. Когда они уселись полукругом возле слабенького огня, Гиллем, судя по выражению его простодушно-юношеского лица, которое, однако, при более пристальном разглядывании обнаруживало печать прожитых лет, мог бы выразиться куда крепче.

– Итак, я полагаю, можно приступать к делу? – любезно произнес Tapp, непринужденно усаживаясь на стул.

Глава 5

Это случилось около шести месяцев назад, – начал Tapp. – В апреле, – тут же оборвал его Гиллем. – Будем точны с самого начала, ладно?

– Значит, в апреле, – невозмутимо сказал Tapp. – В Брикстоне все было довольно спокойно. По-моему, нас тогда дежурило человек шесть. Пит Сембрини как раз прибыл из Рима, Сай Ванхофер только что отличился в Будапеште. – Он криво ухмыльнулся. – Пинг-понг и бильярд в брикстонской комнате отдыха.

Правильно я говорю, мистер Гиллем?

– Это был мертвый сезон.

И вот, нежданно-негаданно, как сказал Tapp, из гонконгской резидентуры приходит срочный запрос.

– К ним в город в поисках электротоваров для советского рынка из Москвы приехала какая-то мелкая торговая делегация. Один из делегатов чересчур увлекся ночными клубами. Звали его Борис, мистер Гиллем знает подробности.

Безупречное прошлое. Они наблюдали за ним уже пять дней, русские должны были пробыть там еще двенадцать. По всем прикидкам местным ребятам довольно опасно было самим играть в эту игру, но они посчитали, что решительный «наезд» может принести успех. На какой-то особо богатый улов расчета не было, но что из этого? Может, мы выставили бы его на торги, правильно я говорю, мистер Гиллем?

«Выставить на торги» означало продажу или обмен с чьей-нибудь другой разведкой: «головорезы» занимались и торговлей мелкими перебежчиками.

Не обращая внимания на Тарра, Гиллем сказал:

– Юго-Восточная Азия была вотчиной Рикки. Он сидел без дела, вот я и приказал ему сделать проверку на месте и доложить по телеграфу.

Каждый раз, когда говорил кто-то другой, Тарра одолевала сонливость. Он пялил глаза на говорящего, они будто подергивались туманом, и приходилось делать паузу, будто возвращаясь назад, перед тем как начать говорить снова.

– Итак, я сделал все, как приказал мистер Гиллем, – продолжил он. – Я всегда выполняю приказы, не так ли, мистер Гиллем? Я ведь на самом деле неплохой парень, хотя и немного вспыльчивый. Он улетел следующей ночью, тридцать первого марта, в субботу, с австралийским паспортом, подвидом торговца автомобилями, с двумя чистыми бланками швейцарских паспортов на случай провала, спрятанными за подкладкой чемодана. Эти документы в случае непредвиденных обстоятельств следовало заполнить – один для Бориса, другой для него самого. Он встретился с гонконгским резидентом в автомобиле неподалеку от своего отеля «Голден Гейт» на Коулуне.

В этом месте Гиллем наклонился к Смайли и тихо обронил:

– Тафти Тесинджер, этот шут гороховый. Бывший майор, стрелок Африканского королевского полка. Назначен Перси Аллелайном.

Тесинджер доложил Тарру обо всех передвижениях Бориса за неделю, сведения о чем были получены на основе постоянной слежки.

– Борис оказался настоящим чудаком, – сказал Tapp. – Я никак не мог его раскусить. Он пьянствовал каждую ночь без перерыва. Он не спал всю неделю, и у наблюдателей Тесинджера ноги подкашивались от усталости. Целый день он следовал за своей делегацией, осматривал фабрики, принимал участие в дискуссиях – словом, вел себя как типичный молодой советский чиновник.

– Насколько молодой, кстати? – спросил Смайли.

Гиллем вставил:

– В его анкете указано: «Родился в Минске в тысяча девятьсот сорок шестом году».

– С наступлением вечера он возвращался в"Александра Лодж", старое обшарпанное строение на окраине Норт-Пойнта, где поселилась вся делегация.

Он ужинал вместе со всеми, затем около девяти часов выходил через боковой ход, ловил такси и несся по направлению к ночным ресторанам в центре, на Коулуне. Его любимым местом была «Колыбель кошки» на Куинс-роуд, где он угощал выпивкой местных бизнесменов и всячески изображал из себя мистера Личность. Он мог проторчать там до полуночи. Из «Колыбели» он возвращался через туннель в Ванчай, в местечко под названием «У Анжелики», где выпивка стоила дешевле. Один. «У Анжелики» – это кафе с притоном в подвальном этаже, куда ходят матросы и туристы. Борис, кажется, любил это место. Он выпивал там три или четыре коктейля и сохранял чеки. Обычно он пил бренди, но здесь для разнообразия заказывал водку. Все это время у него была связь с одной девушкой из Европы, наблюдатели Тесинджера выследили ее и заплатили за рассказ. Она поведала, что он ужасно одинок, и в постели только и делал, что ныл о своей жене, не сумевшей оценить такую личность. Это было уже настоящее достижение, – саркастически добавил Tapp, в то время как Лейкон занялся угасающим огнем, вороша угли и возвращая пламя к жизни. – В ту же ночь я двинулся в «Колыбель», чтобы взглянуть на него. Наблюдателей Тесинджера отправили в постель со стаканом молока. Их совершенно не интересовало, что будет дальше.

Рассказывая, Tapp ненадолго замирал время от времени, будто прислушивался к магнитофонному воспроизведению собственного голоса.

– Он приехал через десять минут после меня в компании высокого светловолосого шведа с какой-то девицей из Китая. Там было темно, и я пересел за столик поближе. Они заказали виски, платил Борис. Я был метрах в двух от этой паршивой троицы и слушал весь их разговор. Китайская крошка предпочитала помалкивать, тон разговору в основном задавал швед. Они говорили по-английски. Швед спросил Бориса, где тот остановился, он ответил:

«В Эксцельсиоре», что было чудовищной ложью, потому что он жил в «Александра Лодж» вместе с остальными членами делегации. Ну, понятное дело, «Александра» на задворках, «Эксцельсиор» звучит гораздо лучше. Около полуночи вечеринка подходит к концу. Борис говорит, что он должен идти домой: завтра у него напряженный рабочий день. Вторая ложь, потому что он и не собирался идти домой, – прямо как этот, как его, из истории о Джекиле и Хайде – ну тот самый, обыкновенный доктор, который переодевается и идет кутить. Кем у нас был Борис?

С минуту все молчали, никто не хотел ему помочь.

– Хайд, – вымолвил наконец Лейкон, уткнувшись взглядом в красивые ухоженные руки. Он снова сел и сложил ладони на коленях.

– Хайд, – повторил Tapp. – Спасибо, мистер Лейкон, я всегда знал, что вы начитанны. Итак, они оплатили счет, а я потащился в Ванчай, чтобы приехать туда прежде, чем он доберется до «Анжелики». Но в это время я был уже почти уверен, что ввязался не в свое дело.

Загибая длинные сухие пальцы, Tapp старательно перечислил все соображения. Во-первых, он никогда еще не встречал советской делегации, в которой бы не было пары горилл из службы безопасности, в чью обязанность входит удерживать ребят подальше от злачных мест. Как в таком случае Борису удавалось улизнуть из этого ошейника каждую ночь? Во-вторых, ему не понравилось, как русский направо и налево сорит валютой. Для советского чиновника это противоестественно, утверждал Tapp.