Читать книгу "Девушка с букетом - Татьяна Краснова"

Объяснить это даже Лене было невозможно! Но Лена тут же согласилась:

– Ну конечно! Я только не хотела, чтобы это знакомство превратилось в трагедию и обросло переживаниями, хватит уже с тебя. Потому я и говорю про рабочую задачу. У нас же обычно все структурировано, только личная жизнь течет вольным потоком, куда занесет. Чтобы получить хорошее образование, например, надо как следует работать – сдавать экзамены, планировать время и силы на несколько лет вперед. И чтобы получить хорошую работу, надо работать, продуманно, целенаправленно – грамотное резюме написать, собеседования проходить научиться. И чтобы получить хорошего мужа, тоже надо работать! И главное, все время помнить, зачем ты это делаешь и чего хочешь добиться…

Лена Берестова всегда была первой красавицей. В младших классах ее называли Елена Прекрасная.

Даже когда она не улыбалась, тихая нежность, которой светилось ее лицо, притягивало обещанием еще большей теплоты – но каждый, кто делал еще один шаг, натыкался на невидимую стену. И оставались недоступными и манящая теплота, и женственность, и глубокое, сочувственное понимание, навстречу которым все сразу так готовно устремлялись. Варя, изучавшая, как разные художники работают с цветом, пыталась определить оттенок Лениных глаз, которые напоминали декабрь – каток – сумерки – снежинки на стеклах… Ну да, освещенные зимние окна, за которыми так хорошо, но куда не пускают кого попало с улицы!

Что самое странное, Елена Прекрасная всегда была спокойна, если не равнодушна, и к собственной красоте, и к мужчинам. Но именно это ее спокойствие и самодостаточность, как замечала Варя, притягивали и мальчишек, и взрослых кавалеров куда сильнее, чем Варенькины смешливость, наивность и непосредственность. Никто из одноклассников никогда не позволял себе ни шуточек, ни насмешек в адрес Лены Берестовой, у нее даже списать просили как-то… почтительно. Даже Павлик Медведев заметно стихал.

Один раз, классе в седьмом, Варя застала его за любопытнейшим занятием. Мальчишки остались после уроков готовиться к Восьмому марта, но вместо этого Павлик изображал всех девчонок по очереди, а остальные ребята ржали на весь этаж. Варю, которая дежурила в соседнем кабинете и шла по коридору с ведром воды, это остановило, и она увидела в дверную щелку много интересного – в том числе себя. Павлик так умел изобразить и облик, и мимику, и походку, что не было возможности ни уйти, ни даже пошевелиться, и она так и стояла с пылающими щеками и тяжеленным ведром, пока не просмотрела карикатуры на всех девочек из их класса. Почему-то – кроме Лены.

Лениного мужа Варя не помнила, хоть убей. Лена вышла замуж раньше, чем она, и почти сразу же с этим мифическим мужем рассталась. Сын Никола уже школу оканчивает.

– Лен, а ты сама почему над этой темой не работаешь, раз так все знаешь четко? – тем же скучным голосом спросила Варя, продолжая смотреть в окно. – У меня все спонтанно, по-дурацки, а у тебя – совсем никак. Ты такая яркая, как одуванчик, тебя же нельзя не заметить! И все замечают, а ты отталкиваешь! Может, это ты не знаешь, чего хочешь?

– Я – одуванчик? – развеселилась Лена. – Неуничтожимый сорняк? Нет чтобы с какой-нибудь лилией сравнить! Да я-то как раз знаю, чего хочу – ничего не хочу! У меня есть мой сын, моя работа и я сама. И никто сюда больше не вписывается. А ты так хочешь вписаться в счастливую семейную жизнь, так страдаешь – вот и работай над этим!

– Я одуванчики больше всех люблю, – проворчала Варя, опять высовываясь в окно, – и все их любят, только сознаваться не хотят… Да расставь ты эти чурбаны березовые прямо здесь у входа! – не выдержала она. – Насыпь в них земли и посади цветы какие-нибудь яркие, лучше красные! Твой задрипанный двор – это же лицо фирмы, заиграет сразу же!

– Лучше красные? – повторила Лена. – Слушай, Варь, а ведь ты молодец. Бросай свой музей и перебирайся ко мне, а? Флористикой бы занялась, я как раз расширяться хотела. Спрос растет – свадебные букеты, праздничные, оформление залов… Хватит уже в своей ссылке сидеть! А насчет березы я пойду скажу… Нет, уже не успею.

На пороге стоял высокий моложавый мужчина в безупречном сером костюме с голубым отливом, явно подобранном под цвет глаз.

– Зотов, – представился он Варе, после того как Лена сообщила, что проект готов, а это и есть та самая художница, и протянул руку.

Жест был широкий, дружелюбный, и руку пришлось пожать, хоть Варя и не привыкла здороваться по-мужски. Некстати вспомнилось, что папа учил ее именно так знакомиться с собаками – протягивать руку ладонью кверху, как Зотов, чтобы животное видело, что в ней нет ни палки, ни камня, и ответило бы доверием. А потом уже можно руку повернуть и погладить зверушку. Варя невольно фыркнула, тут же превращая фырканье в приветливую улыбку, и накатившая было дурацкая скованность исчезла.

А Зотов тем временем произносил целую речь – о том, как поразили его Варины картины, как он потом всех расспрашивал о незнакомой художнице, начиная с ее подруги, – словно мозаику собирал из отдельных кусочков. Вспомнил даже роман Майна Рида «Охотники за растениями», читанный сто лет назад, хотя к флористике там мало что имело отношение. Видно было, что произносить речи он привык, говорил живо, правильно, прекрасно при этом зная, как выглядит со стороны и какое производит впечатление. Варя, слушая его, не могла не проникаться сознанием того, какая она необыкновенная и что именно Зотов способен в полной мере это оценить. А он, приглашая их с Леной в недавно открытый ресторан с претенциозным названием «Золотой рог», был, в свою очередь, уверен, что они не откажутся с ним отобедать.

Но Лена отказалась.

– У сына выпускные экзамены в гимназии, – объяснила она, – мне обязательно надо поехать его накормить.

Варя отлично знала, что Николушку Берестова, прежде чем накормить, надо сначала отловить, а он почти не бывает дома. Но Зотов этого не знал и вполне оценил материнскую самоотверженность:

– Конечно, семья – прежде всего, так и должно быть. Ну, мы с вами, Елена Николаевна, еще обмоем наш проект, когда утвердим – в этом я не сомневаюсь! Ну, а вы, Варенька? Надеюсь, вы никуда не торопитесь?

Варенька не торопилась. Она только засунула пакет, протянутый Леной, в свой суперфартук и укоризненно прошипела:

– Бросаешь! А могла бы поддержать! Не лопнула бы от одного обеда! – на что Лена серьезно ответила:

– Ни пуха ни пера.

Белые розы и белые лилии

Варя уже слышала, что «Золотой рог» – на вывеске был изображен рог изобилия, из которого вываливались фрукты, – отличается от прочих местных харчевен живой музыкой и какой-то необыкновенно вкусной уткой. Утка и в самом деле была ничего, и в другое время Варя расправилась бы с ней с настоящим удовольствием, хоть соус и сладковат, но сейчас ведь главное не утка, а новый знакомый. А вот музыка оказалась оглушительной. Несмотря на полупустой зал, несколько музыкантов играли джаз, и у них явно не ладилось с аппаратурой – Варя скоро почувствовала, где именно у нее расположены барабанные перепонки, и даже их вибрацию.