Читать книгу "Казино «Рояль» - Ян Ланкастер Флеминг"

— Можете положиться на меня, — сказал Лейтер. — До того, как я попал в эту контору, я служил в морской пехоте. Вам это говорит о чем-нибудь?

— Разумеется, — ответил Бонд.

Лейтер был родом из Техаса. Когда он стал рассказывать о своей службе в штабе разведки НАТО и о том, как трудно обеспечить безопасность организации, в которой представлено столько стран. Бонд заметил про себя, что американцы, попадающие в Европу, как правило, симпатичные ребята и почему-то большинство из Техаса.

Феликсу Лейтеру было около тридцати пяти. Высокий, худой, в темном «тропическом» костюме, как у Фрэнка Синатры. Его движения были медленными, но чувствовались скрытая сила, хорошая реакция и то, что в любой потасовке он не останется без дела.

Сейчас, склонившись над столом, он был похож на хищную птицу. Это сходство еще больше усиливали заостренные скулы и подбородок и чуть перекошенный большой рот. Серые колючие глаза постоянно щурились от дыма «честерфилда», который Лейтер курил не переставая. Морщинки в уголках глаз создавали впечатление, что Лейтер все время над чем-то посмеивается про себя. Светлая челка придавала его лицу наивность. Казалось, он открыто говорил о своей службе в Париже, но при этом ни разу не упомянул никого из своих коллег — американцев, работающих в Европе или в Вашингтоне, и Бонд понял, что Лейтер ставит интересы своей организации много выше общих забот союзников. Оба они сразу прониклись друг к другу симпатией.

Пока Лейтер пил свое второе виски, Бонд рассказал ему о Мюнцах и о своей короткой утренней вылазке на побережье. В половине восьмого они решили не торопясь вернуться в отель. Прежде, чем выйти из казино, Бонд передал на хранение в кассу свой капитал, все двадцать четыре миллиона, оставив при себе лишь несколько банкнот по десять тысяч франков.

По дороге в «Сплендид» они обратили внимание, что на месте взрыва уже кипит работа. Поврежденные деревья были выкорчеваны, поливальные машины отмывали мостовую и тротуары. Воронка от бомбы исчезла. Бульвар, если не считать нескольких случайных прохожих, был пуст. Бонд заметил, что «Эрмитаж» и витрины магазинов также приведены в порядок.

В теплых синих сумерках Руаяль-лез-О вновь казался тихим мирным городком.

— На кого работает консьерж? — спросил Лейтер, когда они подошли к отелю. Бонд не знал. Матис не смог узнать о нем ничего конкретного. «Если его не купили вы сами, — сказал он, — то имеете полное право предположить, что его купили другие. Все консьержи покупаются. Это не их вина. Их приучили смотреть на всех — за исключением, может быть, магарадж — как на потенциальных воров или шулеров. И ваш комфорт и хорошее настроение их волнуют так же, как крокодилов».

Бонд вспомнил эти слова Матиса, когда консьерж невзначай поинтересовался у него, оправился ли он после дневного приключения, и решил, что лучше всего будет ответить, что не совсем. Он надеялся, что, если его слова будут переданы по адресу, Намбер постарается во что бы то ни стало начать игру сегодня, чтобы воспользоваться его плохим физическим состоянием. Консьерж о суконной улыбкой пожелал ему быстрее поправиться.

Лейтер занимал номер несколькими этажами выше, и они попрощались в лифте, договорившись встретиться в казино около половины одиннадцатого. В это время, как правило, начинается крупная игра.

8. Красный абажур и шампанское

Судя по всему, в номере Бонда и на этот раз не побывало никого из посторонних. После горячей ванны Бонд принял холодный душ и растянулся на кровати. До встречи с мисс Линд у него был час, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Час, чтобы детально проанализировать план игры со всеми вариантами выигрыша и проигрыша. Кроме того, необходимо было определить роли Матиса, Лейтера и Линд и просчитать все возможные ответные действия противника. Он закрыл глаза, и в его воображении, словно в калейдоскопе из цветных стеклышек, стали складываться одна за другой сцены предстоящего вечера.

Было без двадцати девять, когда он исчерпал все возможные варианты своей дуэли с Намбером. Он встал, оделся и заставил себя больше не думать об игре.

Завязывая узкий черный галстук, он на секунду застыл перед зеркалом. Спокойный и чуть ироничный взгляд серо-голубых глаз, короткая непослушная прядь черных волос, запятой закручивающаяся над правой бровью. Тонкий вертикальный шрам через всю правую щеку придавал лицу несколько пиратское выражение. Не очень-то много для Хью Кармайкла, подумал Бонд, укладывая тридцать сигарет «морлэнд» с тройным золотым ободком в легкий металлический портсигар. Матис передал ему слова Линд.

Он сунул портсигар в задний карман брюк, щелкнул крышкой своего «ронсона», проверяя, не стоит ли заправить зажигалку. Пересчитав деньги, он выдвинул ящик шкафа и взял оттуда легкую замшевую кобуру, которую пристегнул на левом боку десятью сантиметрами ниже подмышки. Из другого ящика, где лежали рубашки, он извлек «беретту» 25-го калибра с облегченной рукояткой, разрядил пистолет, несколько раз проверил затвор, нажал на спусковой крючок. Затем он вставил обойму, дослал в ствол патрон и спрятал пистолет в кобуру. Оглядевшись вокруг, не забыл ли чего, он надел однобортный смокинг и, проверив перед зеркалом, не заметен ли пистолет, поправил галстук и вышел из номера, заперев дверь на ключ. Он чувствовал себя отдохнувшим и спокойным.

Он спустился по лестнице и собирался уже направиться в бар, как со стороны лифта его холодно окликнули:

— Добрый вечер!

Это была мисс Линд. Она остановилась у лифта и ждала, когда Бонд подойдет.

Он еще не забыл, как поразила она его днем, поэтому не удивился, что его вновь тронула ее красота.

На ней было черное бархатное платье, очень простое, но в его простоте чувствовалась совершенство, на какое может претендовать едва ли полдюжина модельеров во всем мире, тонкое бриллиантовое колье и такая же бриллиантовая брошь у основания глубокого смелого выреза. Рукой она придерживала у бедра небольшую сумочку. Черные как смоль прямые волосы были чуть закручены на концах.

Она была обворожительна, и Бонд понимал это.

— Вы сегодня исключительно хороши, — сказал он. — Значит, дела в мире радиоприемников идут прекрасно.

— Вы не возражаете, если мы отправимся ужинать? — спросила мисс Линд, взяв Бонда под руку. — Я хочу произвести сенсационное впечатление, а если говорить по правде, то должна открыть вам страшную тайну. Этот черный бархат... он мнется, когда садишься. Если сегодня вечером вы услышите, что я закричала, значит, я села на плетеный стул.

Бонд рассмеялся.

— Конечно, мы сейчас же идем ужинать. И выпьем по рюмке водки, пока будем изучать меню.

— Коктейль, если, разумеется, вы позволите, — поправила она с улыбкой. — Здесь самые лучшие в Руаяле.

На мгновение он почувствовал, как кольнула его ироничность и чуть приметная настойчивость взгляда, каким она лишала его права на решения, и то, как он мгновенно отреагировал на него. Их безмолвный поединок длился какие-то секунды, и, пока метрдотель вел их через людный зал к столику, все было забыто.