Читать книгу "Рам-рам - Сергей Васильевич Костин"

Лина, напоминаю в последний раз, это жена, а теперь уже вдова Ромки.

Лешка посмотрел на меня долгим взглядом. Он тоже блевал намного раньше, чем пьянел. То есть, я-то не блюю. У меня — увы! — рвотный рефлекс отсутствует начисто, так что мои пробуждения после встреч с Кудиновым более запоминающиеся.

— У тебя, друг мой, наверное, уши еще не разложило с самолета, — предположил мой собутыльник.

Тонкий намек, но я его понял. Лешка иногда и трезвый выражается так же витиевато.

— Отнюдь, я тебя прекрасно услышал. Но тебе же не запрещали повозить меня по городу? А мне никто не запрещал встречаться с Линой.

Лешка задумался. Потом задумался я. И понял, о чем задумался он.

— Впрочем, тебе совершенно не нужно ехать со мной. Парень, который нас сюда привез, сидит вон там, через стенку.

Трое охранников — или какая там у них была функция — приготовили нам обед, потом ужин. Их присутствие было настолько ненавязчивым, что я их даже и не замечал. Только что были грязные тарелки на столе, но вот их уже и нет. Не случайно в советские времена была в ходу такая по-мужски скупая, но емкая метафора: бойцы невидимого фронта. Действительно, невидимки!

Кудинов по-прежнему молчал. И я опять понял, о чем. Потому что алкоголь способствует, в том числе, уничтожению эфемерных барьеров, которые, как нам в трезвом состоянии кажется, делят Адама, то есть всеобщего человека, на отдельные личности.

— Конечно, если ты очень хочешь, ты мог бы поехать со мной в машине пассажиром. Но ты готов просидеть пару часов внизу?

Почему я сказал внизу? Я ведь даже не представлял себе, как эту Лину искать.

Кудинов продолжал хранить благородное молчание.

— Давай сделаем так! Ты останешься здесь, а я потом все тебе расскажу, слово в слово.

Лешка молчал.

С Линой никто из нас не дружил. Мы дружили только с Ромкой. Может быть, потому что Ляхов женился, когда мы уже заканчивали подготовку и вскоре разъехались. Рада ли будет Лина снова со мной увидеться? Так я поймал себя на том, что действительно хочу ее разыскать.

А что? Кудинову «люди поумнее его» формально запретили встречаться с женой бывшего сотрудника. На меня этот запрет не распространялся, а просить согласия Конторы на этот контакт я не собирался. Да и времени на это не было! Второй момент, Лешка старшим на этой операции не был. В Индию предстояло ехать не ему, а мне, так что мне было и решать, как действовать. Кстати, именно благодаря этой нашей негласной договоренности с Эсквайром — я действую, как считаю нужным, — наше сотрудничество до сих пор и продолжается.

Я улыбнулся про себя, вспомнив своего первого наставника Некрасова. Его самого уже лет десять как нет в живых, да и общались мы не так долго, всего два года, а я все обращаюсь к нему за советом. У Петра Ильича на любую ситуацию всегда был наготове образчик народной мудрости. Сейчас он бы только вздохнул: «И строг наш приказ, да не слушают нас». В этом как-то глупо признаваться, но покинувший этот мир Некрасов всегда спонтанно возникал в моем сознании, когда я не знал, как поступить. И непременно он появлялся с одним из своих неисчислимых изречений. Да, наверно, это просто мое подсознание придумало для себя удобное оправдание, чтобы разделить ответственность и отмести ненужные тревоги. Но я, когда у меня в голове вдруг всплывал Некрасов, каждый раз воспринимал его слова как благословение. Даже в этом случае! Если бы что-то было не так, он бы меня предупредил. А он произнес свою сентенцию, лишь по-отечески сокрушаясь — не оттого, что я был так безрассуден, а потому, что сам он таким уже не был.

Я видел Лину раз пять или шесть, не больше. Тогда в Москве, двадцать с лишним лет назад, это была взбалмошная пассионария, которая говорила пылко, возмущалась громко, смеялась раскатисто, откидывая на плечи густую курчавую гриву. Лина была немаленькая, с меня ростом, что не мешало ей носить высоченные каблуки и приближаться уже к метру девяносто своего мужа. Она была по-своему красива, но не в моем вкусе: я, например, люблю Редона, а Лина была скорее с картины Тулуз-Лотрека.

Я уже говорил, у Лины было музыкальное образование, к которому прибавлялось приличное количество прочитанных книг и просмотренных фильмов. Когда ты разговаривал с ней, предугадать, какие слова вылетят из ее уст, было невозможно. Как правило, что-нибудь совершенно обескураживающее, если не шокирующее.

Последний раз я столкнулся с ней в самом центре Москвы, в улочке за Центральным телеграфом, не помню, как она называется. Встретившись со мной взглядом, Лина вспыхнула, но пошла прямо на меня. Я тогда не сразу понял ее реакцию. Ну, мало ли с кем из знакомых встретишься в городе!

Не говоря ни «Привет!», ни «Как дела?», она ухватила меня за пуговицу и выпалила:

— Если Уомул, — Лина так звала Ромку, Ромул, но «р» она не произносила, — если Уомул случайно узнает, что ты встйетил меня здесь, наша совместная жизнь закончена. И если это пвоизойдет, твоя жизнь закончится тоже.

Лина не просила, не угрожала, просто сообщала мне, как будет. Я даже не нашелся тогда, что на это ответить. Почему она так сказала, понять было несложно. Наверное, там поблизости жил какой-то ее любовник, о котором Ляхов узнал и с которым она поклялась впредь не встречаться. Я ничего не ответил. Просто потрепал ее по щеке — она внимательно смотрела на меня сверху вниз — и пошел дальше.

Ну, теперь вы знаете, какая Лина.

Так вот, возвращаюсь в Тель-Авив. Я говорил, Лешка молчал, а теперь, чтобы подумать, умолк и я.

Разумеется, любая наводка со стороны Лины была бы для нас чрезвычайно важной. Проблем было две.

Первая: как ее найти. У Конторы их адрес, конечно же, был, но она никогда не санкционировала бы авантюру, которую я задумывал. Вполне возможно, телефон и адрес Ромки есть в городском справочнике. Но, если нет? Хорошо, я нахожу адрес Лины — и что? Покупаю букет роз и звоню в дверь? Вторая проблема намного сложнее. О смерти Ляхова, если он действительно был в Индии по заданию Моссада, наверняка было известно не только нам. То есть израильтяне тоже начали расследование, и теперь Лина была под наблюдением. Вполне возможно даже — опять же, если Ромку перевербовали, — что они с Линой постоянно были под колпаком.

— Собака! — неожиданно для себя произнес я вслух.

Кудинов посмотрел на меня — не удивленно, а одобрительно. Мы размышляли в одном направлении.

— Как звали эту мелкую злобную тварь? — спросил он.

У Ромки с Линой была такса — постоянно крутящаяся вокруг поводка шавка, дающая знать о своих агрессивных намерениях хриплым лаем. Но имени этой маленькой коротконогой мегеры я тоже не помнил и только пожал плечами. Какая разница?

— Она может быть жива? — задал уже правильный вопрос Лешка.

Я прикинул. Когда мы в последний раз мы виделись с Ромкой, такса была еще щенком. А это было… Лет двенадцать назад.

— Она еще должна быть среди нас. Злые живут долго!