Читать книгу "Наследник волшебника - Дэниел Худ"

Через какое-то время одна из дверей приоткрылась, и морщинистый старый привратник брюзгливо спросил, чего тут кому надо.

— Я хочу повидаться с матушкой Джеф, — сказал Лайам.

Привратник пробурчал нечто неразборчивое и приоткрыл дверь чуть пошире. Лайам проскользнул в образовавшуюся щель и невольно прищурился. Несмотря на внешнее великолепие, внутри здание суда освещалось довольно плохо. Брюзгливый привратник с ворчанием поднял с пола фонарь, искоса взглянул на Лайама и сказал:

— Тогда пошли. Она у себя.

Они двинулись по широкому коридору в глубь здания; от фонарного света на холодных каменных стенах плясали длинные тени. Двери, мимо которых они проходили, имели пояснительные таблички, но Лайам с трудом мог разобрать надписи, начертанные на них: «Завещания», «Акты», «Досмотр кораблей», «Сбор пошлин», «Регистрация рождений», «Регистрация смертей». Лайам слегка поежился и прибавил шагу, чтобы нагнать привратника, успевшего скрыться за очередным поворотом гигантского коридора. Он разыскал старика по чудовищной игре света и тени; тот уже спускался по узкой винтовой лестнице. С каждым оборотом ее нескончаемого марша вокруг делалось все холоднее. В конце концов с губ Лайама стали срываться облачка пара.

Длинный коридор с низким потолком и рядами дверей, тянущимися по обеим его сторонам, выглядел мрачно. Привратник подвел посетителя к последней из этих дверей и удалился, не промолвив больше ни слова. Свет фонаря его понемногу стал меркнуть, а потом и вовсе исчез.

Озадаченный Лайам, оставшийся в темноте, нащупал косяк и постучал по нему согнутым пальцем — раз, потом другой.

— Кто там? — донеслось из-за двери.

— Матушка Джеф, это Лайам Ренфорд! Меня прислал эдил Кессиас.

Лайам услышал веселый смешок, и дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла старуха с лицом, похожим на печеное яблоко. В руке она держала какой-то коврик.

— Входите-входите, Ренфорд, не напускайте мне холода!

Лайам проворно вошел, и старуха захлопнула дверь, а ковриком заткнула нижнюю щель. В маленькой комнатке было так жарко, что окна ее запотели.

— Да у вас тут тепло! — заметил Лайам, снимая плащ и перебрасывая его через руку.

— Ну да, как и положено, — хихикнула старуха, указав на огромный — во всю стену — камин, такой огромный, что в его зев свободно могли войти несколько человек. Подобное сооружение, подумал Лайам, было бы скорее уместно в литейной мастерской или промышленной кузне. Пылающие дрова занимали лишь часть площади гигантского очага, но и этого огня, как видно, хватало, чтобы согревать обиталище матушки Джеф.

— Он потому такой большой, — пояснила с улыбкой хозяйка, — что его складывали для… эх, как же эта штуковина называется?.. Вы точно должны знать это слово… ну, в общем, этот камин должен был отапливать весь этот дворец через трубы в полу и в стенах.

— Здесь что, пытались соорудить гипокауст? — Лайам с новым интересом взглянул на огромный камин, отметив ширину дымохода.

— Да-да, вы угодили в точку, молодой сэр. Только он не работает. Каменщики запутались в чертежах и сделали все по своему разумению. Так что, — подмигнув, сообщила старуха, — он греет меня одну, а все прочие обходятся жаровнями или совсем маленькими очажками.

Лайам улыбнулся в ответ. Строительство гипокауста было весьма незаурядной архитектурной задачей. И неважно, что эта система не заработала, уважение вызывало уже то, что ее вообще попытались соорудить.

— А как же так получилось, — поинтересовался он, отводя взгляд от камина, — что у вас имеются окна? Здесь же подвал!

Матушка Джеф рассмеялась и, ухватив Лайама за руку, подтащила его к одному из окошек. Она проворно протерла стекла и пригласила гостя полюбоваться открывшимся видом.

— Там улица. Она называется Щелка, — сообщила старуха, тыкая пальцем в окно. Заснеженная улочка и впрямь оправдывала свое название. Она была никак не шире десяти футов. — Фасад у них выходит на площадь, а тут, сзади, со стороны Щелки, идет склон. Так что я велела им сделать мне окна. Ох, как эти ослы упирались! Но я настояла, и все-таки вышло по-моему! И под конец дня, на закате, моя комнатка очень даже неплохо освещена.

Лайам снова не удержался от улыбки. Старуха вела себя с ним как с давним приятелем. На деле же он познакомился с матушкой Джеф не так уж давно. В то грустное утро, когда ему пришлось заявить эдилу, что мастер Танаквиль мертв. Тогда старуха отнеслась к нему с подозрением, но стоило лишь ей убедиться, что мага убил не он, как она превратилась в само дружелюбие. С тех пор они, сталкиваясь на улице, изредка перебрасывались парочкой слов, но дальше этого дело не заходило.

Лайам оглядел комнату. В глаза ему бросились многочисленные горшки, выстроившиеся над маточной частью несостоявшегося гипокауста, потом какие-то банки, корзины, столы с исцарапанными и обожженными крышками. Он знал, что матушка Джеф — ведьма, и не просто ведьма, а искательница теней, но он понятия не имел, с чем это едят. В ведьмах он разбирался куда меньше, чем в чародеях, — а о чародеях он не знал почти ничего.

— Так вы тут живете? — поинтересовался Лайам, стараясь говорить в рассеянно-ленивой манере. В комнатке не имелось ничего похожего на кровать, но в одной из ее стенок имелась дверь, которая вполне могла вести в спальню.

— Честно говоря — нет! — рассмеялась матушка Джеф. Это был радостный и беззаботный смех, и ее личико сморщилось еще больше. — Только работаю, да еще перебираюсь сюда в холода. Тут дров и угля сколько угодно — за все платит герцог.

Старуха опять рассмеялась.

— И то сказать — жить в мертвецкой!

— А что такое мертвецкая? Кессиас что-то мне говорил, но…

— Ну, тут мы держим трупы людей, которые никому не известны или до которых никому дела нет. Тела разных бродяг, матросов, воров, попрошаек. Когда стражники их находят, куда они их несут, как вы думаете? А прямо сюда!

Матушка Джеф заметила взгляд, которым Лайам окинул комнату, и это вызвало у нее новый приступ смеха.

— Гляньте только — он ищет их тут! Ну что ты на это скажешь! Нет, Ренфорд, они не здесь, они там, старуха указала на дверь, которую Лайам принял за вход в спальню. — И сейчас их там совсем мало, так что можете не беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь, — пробормотал Лайам и мысленно выбранил Кессиаса за длинный язык.

— Ну и ладно. Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы любоваться на мертвецов, и не для того, чтобы чинить этот камин — верно? У вас, наверно, имеется ко мне какой-то вопрос? Или, может быть, даже парочка?

На самом деле вопросов у Лайама было куда больше, но он решил изрядную часть их отложить до лучших времен.

— Вопросы есть, матушка Джеф, и я очень надеюсь, что вы сможете на них мне ответить.

— Отвечу — если только смогу, — усмехнулась старуха. — Только имейте в виду — я ведь не из ученых.