Читать книгу "Предел желания - Евгений Смагин"

— И все же, что ты предлагаешь? — переспросил генерал.

— Необходимо отсрочить начало операции, пока не отыщется другой подходящий кандидат, — твердо, убежденно ответил полковник Уиллард. — А этот пусть пожизненно сидит в одиночке. Он чрезвычайно опасен для общества, и выпускать его было бы преступной халатностью. Я бы таких вот героев сразу к стенке, без суда и следствия…

— Уже столько десятилетий миновало, а наши законодатели пока что не расстаются с демократическими иллюзиями, — горько прокомментировал генерал. — Ты же знаешь, эти выкормыши официально признаются особами, действующими не совсем по собственной воле. Они же у нас не кто-нибудь, а жертвы абнормальной реальности… По принуждению такими героями стали. Посему изоляции подлежат, а уничтожению — нет… Но пока действующий закон не изменен, мы будем следовать ему, иначе сами превратимся в… деградантов. Не опасайся, Эндрю, мы же отпускаем его не в мир цивилизованного общества, а на отчужденную территорию по ту сторону Периметра. Кроме того, наши аналитики считают, что слишком мала вероятность совпадений. Где еще мы сразу найдем кандидата с таким же генным набором, который к тому же находится в необходимой физической форме и главное, обладает доскональным знанием условий Ареала? Плюс соответствующие навыки выживания и множество разнообразных умений. Вероятность не настолько велика, чтобы мы отбраковывали первого, кто совпал по всем необходимым параметрам. Даже если он такой хронический бунтарь, каким ты его описал.

— Не то слово, Мартин…

— И самое главное, что процесс поиска может длиться неопределенный период времени, а у нас его НЕТ, — коротко подытожил генерал, намеренно выделив повышенной интонацией последнее слово. — А на пенсию нас, рано или поздно, все равно отправят… — продолжил Джонсон, судорожно сглотнув слюну внезапно пересохшим горлом. — В общем, давай посмотрим нашего расчудесного кандидата, а там решим окончательно. Он ведь ко всему прочему еще и парящий, или я что-то путаю?

— Да, паршивец умеет и это. Хотя настоящей высотной снайпершей была его напарница, она же невеста… э-э, покойная. Та сутками могла не вылезать из сумки «кенгуру»,[6]и… в тот самый момент, когда погибла, работала на правительство.

— Это я помню, досье наизусть вызубрил. Что же, в путь, мой старый боевой товарищ! Да не оставит нас Господне благословение…

Кандидат представлял собой крепкого, ростом выше среднего, длинноволосого, почти косматого парня лет тридцати с виду, с явно выраженными славянскими чертами лица и очень цепким, все подмечающим взглядом темных глаз. Бывший охотник-за-силой был явно не тупица, и, судя по тому, что и как он отвечал офицеру, допрашивавшему его в комнате за стеклом, прозрачным только в одну сторону, — дурака просто валял.

— Вы осознаете, что обеспечили себе пожизненное заключение? — говорил тюремный надзиратель.

— Конечно, — отвечал сталкер, пристегнутый наручниками к металлическому столу, — все осознаю, все-все-все. Всю вину, тяжесть, меру, глубину. Единственное, что я не могу осознать, это когда мне перестанут мозг выносить никому не нужными вопросами. Говори, зачем я здесь? Чего тебе надо?

Мартин Л. Джонсон неожиданно для присутствующих решительно вошел в спецпомещение и, велев офицеру удалиться, без колебаний уселся на стул напротив заключенного. Их разделяла только столешница. Четыре фута голой черной поверхности.