Читать книгу "Солдаты живут - Глен Кук"

На сей раз Госпожа не промахнулась. Но этот шар оказался крошечным, почти безвредным. Он ударил форвалаку точно между глаз. И срикошетил, сорвав пару квадратный дюймов шкуры и обнажив кусочек черепа.

Форвалака вновь завизжала. И тут взорвался перегонный куб Одноглазого. Чего я ожидал с того момента, когда выпущенный Госпожой огненный шар прошел сквозь стену.

8. Таглиос. Неприятности идут по пятам

Могаба понял, что его ждут неприятности, уже через несколько секунд после того, как вышел из своих аскетично обставленных комнат. Когда он проходил по коридорам, придворные жались к стенам, уступая ему дорогу. И все без исключения испуганными тараканами разбегались прочь от палаты тайного совета. Они наверняка слышали то, что еще не дошло до его ушей. И не сомневались, что слухи вызовут недовольство Протектора, а это означало, что очень скоро она начнет делать жизнь неприятной и для других, поэтому придворные надеялись оказаться от нее подальше, пока гром не грянул.

– Гордыня… – сказал Могаба обычным тоном молодому посыльному-серому, который попытался незаметно прошмыгнуть мимо него. – Гордыня довела меня до жизни такой.

– Да, господин. – Лица юного шадарита резко побледнело. У него еще не выросла борода, чтобы за ней укрыться. – То есть нет, господин. Извините…

Могаба пошел дальше, не обращая внимания на новобранца. Подобные инциденты случались всякий раз, когда он проходил через дворец. Он заговаривал почти со всеми. Те, кто наблюдал за развитием этой привычки, поняли, что он говорит сам с собой и не ждет ответа. Могаба вел бесконечный спор со своими грехами и призраками – если только не извергал пословицы и афоризмы, смысл которых по большей части был очевидным, но иногда смутным и скрытым. Ему особенно нравилось выражение: «Удача улыбается. А потом предает». Он просто не мог примириться с мыслью о том, что множество ошибок в жизни он совершил сам. И до сих пор с трудом отделял «должно быть» от «то, как есть на самом деле». Впрочем, дураком его назвать было нельзя. Он знал, что у него есть проблемы.

И тем не менее Могаба не сомневался, что он гораздо ближе к реальности, чем его наниматель.

Душелов, со своей стороны, придерживалась мнения о том, что она есть виртуальный свободный агент, и отказывалась связать себя брачными узами с какой-либо конкретной реальностью. Она верила в создание собственных реальностей, заставляя плоды своего воображения овеществляться.

Некоторые из них оказывались весьма безумными. Однако некоторые продержались дольше жаркого момента их зачатия.

Могаба услышал, как впереди спорят вороны. Нынче вороны буквально заполонили весь дворец. Душелов их обожала и никому не позволяла прогонять их или обижать. В последнее время ее симпатию обрели и летучие мыши.

Когда вороны заголосили, немногочисленные слуги, еще оставшиеся в коридорах, прибавили шагу. Недовольные вороны означали плохие новости. Плохие новости гарантированно означали разгневанного Протектора. А когда Душелов пребывала во гневе, ей было совершенно все равно, кто окажется крайним. Но кто-то, безусловно, окажется.

Могаба вошел в палату совета и принялся ждать. Она заговорит с ним, когда будет готова. В палате уже находились Гопал Сингх, командир серых, и Аридата Сингх, командир Городских батальонов. Они не были родственниками, просто Сингх – самая распространенная фамилия в Таглиосе. Их присутствие означало, что Душелов вновь распекала их за неспособность искоренить достаточно врагов – перед тем, как подоспели плохие новости.

Могаба обменялся взглядами с обоими. Так же, как и себя, он считал их хорошими людьми, угодившими в капкан невозможных обстоятельств. У Гопала имелся талант обеспечивать выполнение законов. Аридата был столь же талантлив в поддержании мира, не вызывая при этом ярость населения. Оба ухитрялись справляться со своими обязанностями, несмотря на Душелова, которая обожала и хаос, и деспотизм, и мучила каждого охотно и яростно, подчиняясь деспотизму своих прихотей.

Душелов материализовалась словно ниоткуда. То был талант, которым она ошеломляла «низшие существа». Человек попроще Могабы вполне мог онеметь, увидев ее. У нее было изумительное тело, а одеяние из облегающей черной кожи скорее подчеркивало его очертания, чем скрывало. Природа благословила ее идеальным исходным материалом, а тщеславие столетиями побуждало Душелова улучшать его, прибегая к косметической магии.

– Я недовольна, – объявила Душелов писклявым, как у избалованного ребенка, голосом. Сегодня она выглядела моложе обычного, точно желала разжечь фантазии каждого встречного юноши. Хотя ворона, примостившаяся, едва Душелов уселась, на высокой спинке кресла за ее спиной, несколько портила это впечатление.

– Можно спросить, почему? – поинтересовался Могаба – спокойно и невозмутимо. Жизнь во дворце Таглиоса сводилась к хаотическому перемещению от кризиса к кризису. Могаба уже давно отключал в таких случаях эмоции. Когда-нибудь Душелов заставит его их включить. Он уже смирился с этой мыслью. И когда тот день настанет, он встретит его спокойно. Лучшего он не заслуживает.

– В Роковом перелеске проходит огромный праздник Обманников. Прямо сейчас. Сегодня ночью. – Теперь ее голос звучал холодно, спокойно и рассудительно. И был мужским. Со временем к таким переменам привыкаешь. Могаба уже редко обращал на них внимание. Зато недавно назначенный на свою должность Аридата Сингх до сих пор считал этот непредсказуемый хор раздражающим. Сингх был здравомыслящим офицером и хорошим солдатом. Могаба надеялся, что он продержится достаточно долго, чтобы привыкнуть к особенностям Протектора. Аридата заслуживал лучшего, чем он, вероятнее всего, получит.

– Да, это действительно скверная новость, – согласился Могаба. – Помнится, ты хотела вырубить ту рощу под корень и уничтожить даже следы священного для них места. – Но Селвас Гупта тебя отговорил. Сказал, что это создаст плохой прецедент. – Гупта получил на это тайное благословение верховного главнокомандующего, не желавшего тратить людские ресурсы и время на вырубку леса. Но одновременно Могаба презирал Селваса Гупту и его святошеское выражение превосходства.

Гупта занимал должность пурохиты, то есть официального дворцового капеллана и религиозного советника. Пост пурохиты жрецы навязали Радише Драх лет двадцать назад, когда принцесса была еще слишком слаба, чтобы возражать духовенству. Душелов так до сих пор и не упразднила его. Зато едва выносила того, кто его занимал.

Селвас Гупта пробыл пурохитой уже год, что неизмеримо превышало все рекорды, поставленные его предшественниками со дня введения Протектората.

Могаба был уверен, что скользкий змей Гупта теперь не протянет и недели.

Душелов бросила на него взгляд, создававший впечатление, будто она заглядывает глубоко внутрь, сортируя его секреты и мотивы. Выдержав достаточную паузу и как бы давая понять, что одурачить ее не удастся, она приказала:

– Найдите мне нового пурохиту. И убейте старого, если он станет возражать.

У нее имелась старинная привычка сурово обращаться с жрецами, которые ее разочаровали. У этой привычки имелись семейные корни. Поколение назад ее сестричка вырезала сотни жрецов в одной-единственной бойне. Однако показательное отношение обеих сестер к духовенству так и не убедило уцелевших, что им следует отказаться от неистребимой привычки плести всевозможные заговоры. Они оказались упрямцами. И вполне вероятно, что жрецы в Таглиосе закончатся быстрее, чем заговоры.