Читать книгу "Сибирский спрут - Фридрих Незнанский"

– Почему?

– Да потому что, пока не было Севмаша, город просто загибался. В самые дикие времена, первые годы Ельцина, не работал ни один крупный завод, включая и сам Севмаш, от которого и получила название группировка. Люди просто голодали, на улицах каждый день где-нибудь да стреляли. Это нам старожилы рассказывали. А потом появился Севмаш. Запустили завод, потихоньку прибрали к рукам всю промышленность, торговлю. Поставили своего мэра, говорят, и губернатор их человек. Люди получили работу, пусть грошовую, но хоть что-то… На заводах платят мало, но регулярно, а это в наше время редкость. Так что народ будет за Севмаш…

– В удивительное время мы живем, – отозвался я, – и в удивительной стране. Люди защищают преступников, которые их же и обирают.

– Да, но ведь государство еще больше обирает, – возразила Трегубова.

Ответить было нечего, и я попросил ее продолжить рассказ.

– Игорь несколько дней ходил радостный и гордый. Еще бы – мафию победил. А потом постепенно бандитов начали выпускать. Кого под подписку о невыезде, кого под залог. Говорили, суммы взяток были просто астрономические. И в итоге через полтора месяца все оказались на свободе.

– Обычная история…

Женя кивнула:

– А потом начались звонки. Какие-то люди угрожали Игорю, мне, сыну… Потом однажды Лешка пропал. Я чуть с ума не сошла, но к вечеру он появился. Позвонили и сказали, что это, мол, предупреждение Игорю, чтобы он не совал нос куда не надо.

– И что, преступников не нашли?

– Нет, – покачала головой Женя, – какое там, сына забрали со школьного двора, сказали, что папа послал за ним, посадили в машину и куда-то повезли, а на голову надели мешок. Так и не снимали, пока вечером не подвезли к нашему дому и не высадили. Это было два месяца назад. После случая с Лешкой я потребовала от Игоря, чтобы мы скорее уезжали из Сибирска. Куда угодно, хоть обратно в Иркутск, хоть к черту на рога, но чтобы безопасно…

– И как он отреагировал?

– Знаете, Игорь уже сам начал понимать, что ему с севмашевцами не справиться. Тем более, я думаю, он был почти один. И вроде Игорь согласился. Но вы понимаете, это все так быстро не делается, он не последний человек, начальник областного РУБОПа… И вот в один прекрасный день его арестовали. Потом пришли домой с обыском. Был только Лешка с друзьями, омоновцы – несколько человек с автоматами – искали чего-то… Я все пороги обила, чтобы сказали хотя бы, где он, что с ним, в чем его обвиняют. Никакого ответа. И к губернатору ходила, и к кому хотите.

– Но вам не могли отказать в свидании.

– Не могли, да отказали, – горько усмехнулась Женя, – сказали, дескать, «ввиду особой серьезности преступления, совершенного вашим мужем, общение не представляется целесообразным». Понимаете? И все. Я уже не знала, что мне делать, как в один прекрасный день позвонил неизвестный человек. Принес молоток. А под слоем изоленты на ручке молотка была вот эта самая записка. Я, конечно, запаниковала. Быстро отправила Лешку из города к родственникам, а сама пошла к одному приятелю Игоря в РУБОП. Мы дружили семьями, бывали в гостях друг у друга… Пришла, сказала, что так и так, Игорь прислал записку. Спросила, что делать. А он… Вызвал подручных, и меня посадили под домашний арест. Отобрали теплую одежду, документы. После истории с Игорем я от них могла ждать все, чего угодно, понимаете? Пришлось бежать. Выпрыгнула из окна, добежала до подруги, взяла у нее вещи, какие были, выпросила паспорт и вот приехала в Москву.

– Ясно. Но почему вы все-таки так уверены, что стреляли в вас люди, нанятые РУБОПом?

– Ну, может, не РУБОПом. Может, севмашевцами. Какая разница?

Я покачал головой:

– Нет. Просто так за вами не будут тащиться в Москву, чтобы совершить убийство. Для этого должны быть веские причины. Понимаете? То, что вы жена опального начальника РУБОПа, – этого для заказного убийства недостаточно. И кстати, для задержания и домашнего ареста – тоже.

Женя вздохнула. Но мне показалось, как-то не слишком искренне. Вроде знает она что-то, но говорить не хочет.

– Я действительно не понимаю.

– Но о чем-нибудь догадываетесь? – настаивал я.

– Не знаю… Может быть, они думают, что мне известно что-то о делах мужа? Что он меня посвящал в детали своих операций?

– А на самом деле?

– На самом деле – нет. Правда нет.

– То есть вы хотите сказать, что бандиты решили убрать вас на всякий случай?

– Все возможно. Только у меня предчувствие – пока жива я, жив и Игорь…

И она тихо заплакала.

Я понял, что больше мне из нее ничего не выжать, и переменил тему:

– А как вы нашли Турецкого?

– Я вспомнила, Игорь один раз с ним пересекался по какому-то делу. Хороший человек, очень обаятельный, умный. Фамилию, конечно, я запомнила. Вот приехала – и сразу в Генпрокуратуру. Александр Борисович принял меня, выслушал и сказал, что едет в командировку и заняться моим делом не сможет. И порекомендовал к вам обратиться. Он звонил несколько раз, но вас дома не было. А сотовый не отвечал…

– Да, я его отключил, – почему-то смутился я, – я был на концерте симфонической музыки.

– Ну вот. Я вас ждала во дворе. А дальше вы все знаете.

Она вынула из пачки еще одну сигарету и щелкнула зажигалкой.

– Значит, если я вас правильно понимаю, вы хотите, чтобы я защищал вашего мужа?

Женя кивнула:

– Да. И меня тоже. Конечно, по возможности. Ведь мне никакого обвинения не предъявили.

Я вздохнул. Защищать арестованного начальника областного РУБОПа, которого местная мафия засадила за решетку, конечно, можно. Но только результат, скорее всего, будет нулевой. Наверняка обвинение хорошо продумано, возможно, Трегубову устроили какую-нибудь ловушку, в которую он и попался. Судьи в этом Сибирске наверняка тоже скуплены на корню, не говоря о ГУВД. Так что исход суда первой инстанции практически предрешен. Надежда только на то, что, подав кассационную жалобу, мы выведем дело Трегубова из-под влияния областных князьков на более высокий уровень, куда, возможно, их щупальца не доходят. Но дело это муторное, долгое. И уж простите мне мой цинизм, практически, видимо, безденежное. Хорошо еще, если мне оплатят командировку в Сибирск…

Женя, будто бы прочитав мои мысли, сказала:

– Только о деньгах не беспокойтесь. Они есть. В надежном месте хранятся, Игорь на новую машину откладывал. И еще, если все окончится хорошо, то мы все равно переедем. И квартиру продадим. А она немало стоит. Так что вы не волнуйтесь, все расходы я беру на себя и гонорар тоже будет… на уровне. А на первоначальный взнос в кассу у меня есть… Только вытащите его! Умоляю, вытащите!

И она снова заплакала.

Надеюсь, вы не думаете, что сердце Юры Гордеева сделано из куска гранита? Разве я мог не отозваться на просьбу о помощи женщины, которая сидит у меня дома, рыдает и надеется только на меня одного?