Читать книгу "Женское время, или Война полов - Эдуард Тополь"

Тут рука Марка ощутила что-то твердое в кармане женского плащика, и он извлек из этого кармана длинный плотный конверт с эмблемой «Аэрофлота». Конверт не был запечатан, внутри его лежало несколько багажных бирок, какая-то «Ведомость» о получении 120 завтраков и 200 бутылок минеральной воды, таможенная декларация на имя Анны Журавиной и еще один конверт, поменьше — квадратный, почтовый и тоже незапечатанный. В этом конверте было письмо на листе линованной бумаги и блеклая полароидная фотография: юная девушка в форме советской стюардессы на фоне Эйфелевой башни. Письмо начиналось словами: «Дорогая мама! Хотела написать тебе из Амстердама, но девочки сказали, что почтовые марки здесь в пять раз дороже, чем в Нью-Йорке…»

Марк снова взглянул на фотографию. Чертовски симпатичная девочка! Блондинка, нежный овал простенького лица, открытая улыбка. Вернув письмо и фотку в конверт, он направился в здание вокзала, решая, куда же отдать этот плащ — в «Лост энд фаунд» или в «Аэрофлот»? Идти в «Аэрофлот» ему, агенту ФБР, конечно, нельзя, а додумается ли эта Анна Журавина обратиться в «Лост энд фаунд», неизвестно. Тем более что она наверняка только что уехала из аэропорта…

И чем ближе Марк подходил к стойке «Лост энд фаунд», тем меньше ему хотелось вот так, анонимно расстаться с этим плащом. В конце концов, случайное знакомство с русской стюардессой — разве не так начинаются шпионские романы? А вдруг ему удастся завербовать ее? Конечно, нужно доложить об этой идее боссу…

Марк остановился в двух шагах от «Лост энд фаунд», круто повернулся и пошел обратно. Звонить Роберту Хьюгу сейчас бессмысленно, сегодня суббота, и Роберта нет в офисе, он скорее всего в своем яхт-клубе.

Марк вел свой старенький, 1980 года, «форд мустанг» сначала по хайвэю «Ван Вик экспресс», потом по «Гранд централ» и все думал, как же быть. Ждать до понедельника нельзя, эта стюардесса скорее всего завтра улетит. Звонить Роберту домой или в яхт-клуб через голову субботнего дежурного по конторе он тоже не может. А докладывать дежурному, что он нашел плащ красивой советской стюардессы и под этим предлогом хочет встретиться с ней и завербовать ее… О нет! Дежурный или посмеется над ним, или… Или они отдадут эту операцию «кому-нибудь поопытнее», и — гуд-бай, русская «блонди»! Так что же делать? Черт возьми, надо было отдать этот плащ в «Лост энд фаунд» и не морочить себе голову! Но теперь с полпути возвращаться в аэропорт глупо! Может, выкинуть этот плащ? Выкинуть и забыть? Но в России такой плащ стоит не меньше месячной зарплаты этой девочки…

Не доезжая до аэропорта Ла-Гуардиа, Марк вильнул вправо и сошел со скоростной дороги на островок с телефонными аппаратами, тормознул у одного из свободных. В конце концов, у него кончился рабочий день, а что он делает после рабочего дня — это его личное дело! Разве не учили их в Виргинской школе ФБР проявлять инициативу в соответствии с обстоятельствами? И вообще хороший агент должен всегда иметь в запасе пару карт, о которых начальству неизвестно. Где он прочел это? У Лэдлэма или у Ле Карре?

Марк набрал 411 и спросил у оператора номер телефона гостиницы «Ист-Гейт тауэр» на 39-й улице. Он решил не впутывать свою контору в это дело. В «Ист-Гейт тауэр» «Аэрофлот» постоянно арендует несколько номеров для отдыха своих пилотов и стюардесс, и простой американец Марк хочет вернуть русской стюардессе потерянный ею плащ. Вот и все.

Однако, набрав половину телефонного номера «Ист-Гейт тауэр», Марк резко повесил трубку. Идиот! Что он делает? Ведь все телефонные разговоры русских в этой гостинице прослушиваются специальным оператором на Федерал-Плаза, именно на таких записях натаскивали их в русском сленге в Монтерейской лингвистической школе. Ну и устроил он себе ловушку!

Впрочем…

Он тронул машину и погнал в центр Манхэттена. Через двадцать минут он был на 39-й улице и в потоке машин проехал мимо «Ист-Гейт тауэр». Агентов наружного наблюдения своей фирмы он тут не заметил, да и вряд ли его контора ведет круглосуточное наблюдение за русскими стюардессами. Эти стюардессы скупают на Диленси-стрит дешевую косметику и чемоданами везут ее в Москву — вот и весь их бизнес в Нью-Йорке.

Однако на всякий случай он будет осторожен.

Марк проехал пять кварталов на запад и на углу Парк-авеню и 42-й улицы остановился у телефонного автомата. 687-8000. Телефонную трубку прикроем носовым платком, чтобы изменить голос.

— Отель «Ист-Гейт тауэр», добрый вечер, — прозвучал голос в телефоне.

— Добрый вечер. Могу я поговорить с Анной Журавиной, русской стюардессой?

— Один момент!

Так, сейчас в фирме включат аппарат опознания абонента. Но что они узнают? Что кто-то звонит русской стюардессе из телефонного автомата в районе центрального вокзала «Гранд централ стэйшен».

А вот и женский голос:

— Алло…

— Is it Anna Zhuravina? — сказал он по-английски.

— Who is it? — Ее «who» было типично русским, с жестким «h».

— May I talk to Anna Zhuravina, please?

— Why?

Черт, этого он не ожидал. Зачем он хочет говорить с Анной Журавиной? Конечно, у русских своя проверка. Какая-нибудь начальница, бригадир стюардесс, член коммунистической партии, короче говоря — гестапо. Но деваться некуда.

— Я нашел ее плащ, — сказал он по-английски. — Но мне было некогда отдать его в «Лост энд фаунд» в аэропорту Кеннеди, я отдам его в «Лост энд фаунд» на вокзале «Гранд централ стэйшен». Только пусть она поспешит забрать, а то они закрывают через пятнадцать минут. Вы понимаете по-английски?

— Yes.

— Пока! Я спешу! — Он повесил трубку, не ожидая ответа. Теперь часы пущены! У дежурного ФБР на Федерал-Плаза нет времени прислать людей к ее гостинице, но через пять минут кто-то из агентов уже будет возле стойки «Лост энд фаунд» на «Гранд централ стэйшен».

Марк прыгнул в машину, удивляясь, зачем ему все это нужно. Впрочем, еще не поздно просто вышвырнуть этот плащ в мусорную урну. Однако вместо этого он свернул с 42-й улицы на Вторую авеню и снова покатил на юг, к 39-й улице. Конечно, сейчас эта Журавина выйдет из гостиницы под охраной целой команды русских. Как он мог забыть, что русские не ходят по Нью-Йорку в одиночку, а только втроем, вчетвером, впятером!

Он свернул со Второй авеню на 39-ю улицу, снова проехал мимо гостиницы «Ист-Гейт тауэр» и прижался к тротуару, высматривая среди прохожих группу русских, которых он уже давно научился выделять среди американцев по одежде, походке и осанке. В конце концов он может дать им возможность уйти на «Гранд централ стэйшен», а затем зайти в гостиницу и «забыть» этот плащ в вестибюле.

Но где же эта русская бригада? Впереди их нет, а сзади…

Он посмотрел в зеркальце заднего обзора и не поверил своим глазам.

The Little Mermаid, маленькая русалка, вышла из стеклянного вестибюля «Ист-Гейт тауэр» и растерянно оглянулась по сторонам. О, конечно, это была Анна Журавина, но она была в сотню, в тысячу раз лучше, чем на блеклой полароидной фотографии! Марк никогда не думал, что вот так запросто на 39-й улице он лицом к лицу встретит ту, о которой мечтал с девятого класса. Да еще в форме советской стюардессы! Впрочем, врешь, Марк! Зачем ты врешь сам себе? Не потому ли ты учил русский язык, что еще в школе прочел «Войну и мир» Толстого и влюбился в Наташу Ростову?