Читать книгу "Кот, который разговаривал с привидениями - Лилиан Джексон Браун"

В музее происходит столько интересного! На днях мне пришла в голову мысль, что хорошо бы было выставить в одной из музейных спален постельную грелку с длинной ручкой, и я вспомнила, что кто-то отдавал нам грелку в плохом состоянии. Я посмотрела по компьютеру. (Фонд Клингеншоенов оплатил нам приобретение компьютера для составления каталога нашей коллекции. Правда, как замечательно?) Конечно, там было сказано, что на корпусе вмятины, а ручка болтается, но стоит отреставрировать. И я пошла вниз её искать.

В подвале у меня свалены всякие поломанные вещи, и я шарила в поисках грелки, когда услышала таинственные (два «н», правильно?) постукивания по стене. И я сказала себе: как славно! У нас поселилось привидение! Я прислушалась и попыталась понять, от какой стены идут звуки, а потом подобрала старую деревянную толкушку для пюре и сама постучала в стену. После этого звуки прекратились. Если это было привидение, то я, наверное, его испугала.

Жаль, что вы не можете приехать на торжественное открытие магазина. Всё должно быть очень пышно. Сьюзан организует и шампанское для крюшона, и цветы, и всё такое.

С любовью, мама

Цветы, подумал Квиллер. Разумеется, ржаво-жёлтые хризантемы. Он взял следующее письмо, датированное 30 сентября, и обнаружил резкую смену настроения. Миссис Кобб писала:

Дорогие Деннис и Шерил!

Я страшно расстроена. Я только что получила от доктора Тала результаты анализов, и всё ужасно плохо! Сердце, кровь, холестерин – всё! Я так плакала, что даже говорить не могла, а то бы я позвонила. Если я не буду соблюдать строгую диету и не буду делать некоторые упражнения и принимать лекарства, понадобится операция! Меня это просто сразило. Никогда не думала что вдруг сразу так сдам. Я великолепно себя чувствовала! А теперь просто руки на себя наложить хочется. Так это говорится? Простите, что взваливаю на вас свои неприятности. Сегодня не могу больше писать.

Мама

Бедная Айрис, подумал Квиллер. У его собственной матери наступила такая же паника, когда доктор выдал ей смертный приговор. Он взял следующее письмо и порадовался, обнаружив, что оно звучит гораздо жизнерадостнее. Письмо было написано пять дней спустя.

Милые мои детки!

И сказать не могу, как ваш звонок меня поддержал. Мне надо было приехать к вам, когда вы первый раз меня приглашали, но теперь я должна остаться здесь на торжественное открытие. Днем я чувствую себя нормально, но по ночам очень нервничаю и плохо сплю, в основном из-за этих загаданных (я правильно написала?) звуков. Я говорила вам о стуке в подвале. Теперь я все время слышу этот стук, а также стоны и дребезжание. Иногда мне кажется, что всё это только у меня в голове, и тогда я действительна начинаю бояться, и даже в груди давит.

Я всегда говорила, что старый дом несёт на себе отпечаток переживаний тех людей, которые жили в нём, словно что-то проникает в дерево и штукатурку. Это звучит дико, я знаю, но с Гудвинтерами всегда приключалось что-нибудь дурное – самоубийства, убийства, несчастные случай. Я чувствую это в атмосфере дома, и мне становится очень неуютно. Это всё моё воображение? Или злые духи?

Я так углубилась в свои беды, что забыла спросить о маленьком Дэнни. Вы узнали, отчего у него появилась сыпь?

С любовью, ваша мама и бабушка

Последнее письмо не было датировано, но Деннис получил его в субботу, за день до смерти миссис Кобб.

Дорогой Деннис!

Не знаю, как долго ещё я смогу выдержать, – я имею в виду эти стуки. Волонтеры (так здесь называют тех, кто приходит бесплатно помогать в музее) ничего не слышат. Я одна их слышу. Я сказала доктору Талу, и он велел мне несколько дней не принимать лекарств, но ничего не изменилось. Я всё равно слышу звуки, правда лишь тогда, когда я одна. Не хочу говорить Ларри. Он подумает, что я сошла с ума. Музей открыт в пятницу, субботу и воскресенье, и тут будут ходить люди. Я подожду до понедельника, и, если всё останется так же, я от этой работы откажусь.

Мама

P. S. Сейчас их опять не слышно.

Получив в субботу письмо, Деннис позвонил доктору Галифаксу и купил на понедельник билет на самолёт. В воскресенье ночью она умерла, и её лицо было искажено от боли – или от чего-то ещё? Она была напугана до смерти, решил Квиллер. Чем? Или кем?

После этого последнего письма он не спешил ложиться в постель, где над ним будет нависать чудовищная спинка. Он решил спать на кушетке, но вначале провести эксперимент, который будет состоять в следующем: он досидит до полуночи, включив во всех комнатах лампы и люстры и поставив магнитофон на полную мощность. Затем ровно в полночь всё выключит и будет сидеть в темноте и слушать.

Выполняя первый этап своего плана, он прошёлся по квартире, щёлкая одним выключателем за другим и зажигая все лампы. В прихожей загорелось только две свечи. Накануне ночью их было четыре. Час назад – три. Он фыркнул в усы. Электричество, которое отказывалось выполнять свои обязанности, выводило его из себя, но идти искать запасные лампочки не было настроения.

В любимом клетчатом купальном халате и в шлёпанцах из лосиной кожи было очень уютно. Он угостил кошек сардинкой и сварил себе ещё одну чашку кофе. Потом вставил кассету с «Отелло» в магнитофон и уселся в синее бархатное кресло перед камином. Огня он разжигать не стал: потрескивание поленьев только мешало бы восприятию музыки.

На этот раз он рассчитывал прослушать запись от начала до конца, не прерываясь. К его ужасу, как раз когда в первом акте Отелло и Дездемона подходили к любовному дуэту, раздался телефонный звонок. Квиллер приглушил звук и пошёл в спальню к телефону.

– Квилл, это Ларри, – сказал энергичный голос – Я только что разговаривал по телефону с Деннисом Гафом. Спасибо, что помог ему с отелем. Он говорит, что номер очень хороший.

– Надеюсь, они не дали ему люкс для молодоженов с круглой кроватью и атласными простынями, – угрюмо произнёс Квиллер, злясь на досадную помеху.

– Он в президентских апартаментах – единственном номере с телефоном и цветным телевизором. На завтра всё устроено. Сьюзан с ним позавтракает, мы с Кэрол обедаем с ними обоими. В музее всё в порядке? Тебе там удобно?

– Думаю, если я буду спать на этой штуковине, которая стоит тут вместо нормальной кровати, у меня начнутся кошмары.

– Эта штуковина, Квилл, – шутливо пожурил его Ларри, – бесценная кровать генерала Гранта, которая была сделана столетие назад для Всемирной выставки! Посмотри, какого качества розовое дерево! Посмотри, какая отделка! Посмотри, какая патина!

– Как хочешь, Ларри, спинка у изголовья похожа на дверь в мавзолей, а я ещё не готов ложиться в гроб. А помимо того, всё хорошо.

– Тогда спокойной ночи. Денёк выдался горячий, да и прошлой ночью никому из нас не удалось выспаться. Я наконец нашёл, кто ещё понесёт гроб, и поэтому сейчас я собираюсь пропустить свой заслуженный стаканчик и лечь на боковую.