Читать книгу "Три вокзала - Мартин Круз Смит"

— Он тебе не понравится.

— В чем дело? Он слишком стар для меня? Или еще сосунок? Или просто пидор?

— Он ждет!

— А я так не думаю. А ты что думаешь, Чика?

Девочка с короткими косичками сказала:

— Не верю, что у нее есть брат.

— Согласен, Чика. Я тоже не верю, что у тебя есть брат, и не верю, что ты спешишь на поезд. Я думаю, ты здесь, потому что хочешь заработать, поэтому тебе нужен друг. Тебе нужен друг?

Он обхватил Маю руками и прижал к себе так, чтобы она почувствовала, что у него кое-что есть в брюках. Ухмылка у Чики слетела. Остальные мальчишки стояли, открыв рот. Охранники наклонились вперед и наблюдали, не вставая со своих стульев.

Мая пыталась отстраниться от губ Егора.

Ребенок был короткой отсрочкой, попыткой нормальной жизни. Это время закончилось, как и ее глупая жертва в копилку страданий мира. Кто она такая, чтобы бороться? Как бы дерьмово ни получилось, она все это заслужила.

Женя возник внезапно:

— Она со мной.

Никто не заметил, как он подошел. Тем временем Егор усадил Маю к себе на колени.

— Она об этом не сказала. Она должна была сказать: — Я с Гениусом. Как ее зовут?..

Женя обратился к Мае:

— Поднимайся наверх.

— В чем дело? — возмутился Егор. — Я только спросил, как ее кличут среди вокзальных девок.

— Сообщу, когда у нее кликуха появится.

— Она тебе нравится? А ты ей? И как сильно?.. Например, если подрочить — это «чувства», а в жопу — уже «любовь». Ну и кто она тебе, если по этой шкале? Чика дает мне по-всякому — как я захочу.

— Тебе повезло.

— Ну, ты даешь, Женя. У тебя такое лицо, что я никогда не могу понять, когда ты согласен со мной, а когда ты меня дуришь. Мы — как братья. Гребаный мир просто распадается. Ну, глянь, сколько таджиков теперь понаехало в Москву? Подожди лет десять. На каждом углу будет мечеть. Голову даю на отсечение. Мы с тобой должны держаться вместе, а ты, блин…

— Не лапай ее!

— Хорошо. Но если ты хочешь быть героем, ты должен мне за это заплатить, — крикнул вслед Егор, потому что Женя уже пошел вверх по лестнице. — Это тебе даром не пройдет. Даю совет. У тебя могут быть мозги, но у тебя нет большого члена, на который она сядет. Ты понял — ей нужен член. Большой и волосатый.

Женя повернулся к Егору:

— У тебя шарф мокрый.

— Мокрый насквозь — от молока, — с удивлением обнаружил Егор. — Что за хрень?..

Внимание отвлек канадец: он «ожил» и понесся к дальнему выходу. Парни рванули за ним, словно бы щенки побежали, играя, за мячом. И все началось сначала: — Be-be-be-be-beck in the Yuuessessaarr!

Женя повел Маю через внутренний двор мимо мусорных баков и контейнеров к стоянке за торговыми палатками, к обитой медью двери с кодовым замком. Он набрал цифры, и, как только дверь открылась, втолкнул ее внутрь и повел к грузовому лифту, который поднял их на второй этаж в абсолютной темноте. Она вцепилась в его рукав, пока он вел ее через вращающуюся дверь и складки бархатных штор. Пространство постепенно открылось — шторы и картонные коробки под охраной гиганта, Женя откинул накидку и достал саблю из ножен.

— Добро пожаловать в казино «Петр Великий», — сообщил он, ожидая услышать «спасибо», но «спасибо» не последовало. Он направил фонарь на стеклянные глаза фигуры в сумраке и подсветил треуголку.

— Похож. Как считаешь?

Она не смотрела на все это. Женя не мог понять, она смеялась, плакала, или сдерживала истерику. Наконец, дрожащим от унижения голосом попросила:

— Можешь достать мне полотенце? У меня мокрая грудь.

Пока она мылась, он ждал около женского туалета. Он помнил, что у нее была бритва, поэтому старался все время бесцельно болтать через дверь.

Она не слушала. Умывшись и выстирав рубашку, выключила свет, села верхом на мягкий стул и стала раскачиваться. Медленно, как будто ехала в поезде.

6

Огромный и небритый Вилли Пазенко в операционном халате мотался по моргу словно лохматый мамонт. Сигарета прилипла к губам, стакан водки — для дезинфекции — зажат в руке. В школе его прозвали Бельмондо, по имени французского актера — вечная сигарета в уголке губ. И хотя Аркадий был его одноклассником, сегодня Вилли выглядел лет на двадцать старше.

— Я не могу этого сделать. Я для этого не подхожу…

— Ты можешь сделать это с закрытыми глазами, — отрезал Аркадий.

— Неужели ты думаешь, мне охота за все это браться руками? — Вилли махнул стаканом в сторону трупов.

— Я знаю, ты сможешь.

— Не поверишь, чем приходится здесь заниматься, — обычной работой мясника, как в настоящей мясной лавке. Просто скотобойня. Они выковыривают сердце и легкие, рассекают горло и вынимают пищевод. Никакого изящества. Никакого анализа. Пилят череп по кругу. И вытаскивают мозг. Запихивают все в мешки, взвешивают, сваливают в бочки под ногами на полу. Это проще, чем курицу разделать.

— Они, наверное, многого не замечают.

— Постоянно! Но я уже в отставке. На обочине.

Аркадий отклонил дружески предложенный стакан, боясь заснуть. Времени было 3 часа ночи. Бессонница — вот что сейчас ему было нужно.

— Я пережил два серьезных сердечных приступа. У меня стенокардия. Давление такое, что могло бы поднять крышку люка. Я могу окочуриться, просто высморкавшись… — продолжал настаивать Вилли.

— А что говорят врачи?

— Похудеть. Не курить и не пить. Избегать волнений и никакого секса. Хотя… Когда я последний раз видел свой член?.. Попросят — не смогу найти. Может, ты хочешь шампанского? У меня есть охлажденное в холодильнике.

— Нет, спасибо. Все действительно так плохо — ты уже говорил об этом с начальством?

— Начальник — напыщенный дурак, хотя в глубине души и неплохой парень. Нашел для меня свободную подсобку с диваном. Я ведь уже не способен оперировать, потому что, если вдруг отключусь посреди операции, то сразу всем станет понятно, что моя посудина давно прохудилась. А ты не просто хочешь, чтобы я провел вскрытие, ты хочешь, чтобы я сделал это прямо сейчас. — Вилли вытер подбородок. — Врачи думали отправить меня домой. Для чего? Чтобы я жил, как овощ? Сидеть в одиночестве и смотреть на идиотов по телеку до тех пор, пока не сдохну? Нет, это — отличный вариант. Здесь, в морге, я все еще кое в чем могу выручить. Быть среди людей. Иногда приезжают друзья — и живые, и — уже покойники. Да когда я откинусь, и скорой вызывать не придется, буду прямо здесь — на месте.

— Дорого стоит.

— Да ну… Они снесли мою клинику, чтобы построить очередную спа-лечебницу. Они все думают, что будут жить вечно. И, наверное, сильно удивляются, когда быстро оказываются здесь в приемнике.