Читать книгу "Урожай собрать не просто - Юлия Васильева"

— Идите за мной.

Я бросила на Алисию взгляд, умоляющий о помощи, и поплелась вслед за своей властной покровительницей. Многообещающий вечер постепенно превращался в кошмарный сон. От шали пахло каким-то лавандовым средством против моли, к тому же ее бордовый цвет стал жутким дополнением к нежно-голубому платью. Леди Рада уселась в самом дальнем конце зала и усадила меня рядом — казалось невозможным найти место, более далекое от цивилизации, в этом помещении.

— Голубушка, завяжите шаль потуже… не перестарайтесь, она дорогая, сабакская. Не сутультесь. И не надо так пристально смотреть на танцующих — может сложиться впечатление, что вы страдаете из-за отсутствия кавалера.

Родная маменька за всю жизнь не занималась моим воспитанием столько, сколько леди Рада за последние полчаса. Она даже не поленилась встать и собственноручно перевязать на мне злосчастную шаль, причем сделала это дама с таким усердием, что я оказалась на волосок от того, чтобы стать жертвой удушения. Впрочем, благодетельница была довольна и со свойственным ей тактом заявила, что теперь я стала похожа на благородную даму.

Оставалось только зевать и перебирать варианты побега: даже если у кого-то и могло теперь проснуться желание со мной потанцевать, то, думаю, его напрочь отбил бы чопорный вид моей экзекуторши. Алисия тоже трусила подойти, а больше спасти меня было некому. На братьев надеяться не стоило: Ивар уже наверняка донимал церковника, а Лас невозмутимо подпирал какую-нибудь стену.

Проводить целый вечер в качестве декоративного украшения моей соседки как-то не хотелось. Предстояло выкручиваться самой:

— Леди Рада, могу я осведомиться, какая причина сегодня лишила нас общества вашего сына?

Вопрос был задан в надлежащей форме, и моя собеседница осталась довольна:

— Лорд Гордий изволил чихнуть перед самым нашим выходом, и моя материнская интуиция подсказала, что лучше ему остаться дома. Но не волнуйтесь, вам еще представится шанс с ним встретиться.

— Позвольте поинтересоваться, сколько лет вашему сыну? Надеюсь, это не слишком бестактно? — Вопрос мог быть истолкован превратно, но удержаться оказалось невозможно.

— В этом году ему сравняется тридцать. Прощаю ваше любопытство, голубушка, — леди Рада с треском раскрыла веер, — и разрешаю немного помечтать. Только такая мать, как я, глядя на хрупкое здоровье своего ребенка, может смириться с тем, что крепкое сложение невестки гораздо важнее титулов и приданого.

— Вы рассуждаете как конезаводчик, — не удержалась я.

— Милая моя, разве вы никогда не слышали выражения «дворянская порода»?

Нет-нет, отсюда точно пора было спасаться бегством.

— Принести вам пунша? — Я решительно встала.

— Вы что, там же алкоголь!

— Может, пирожное?

— Милочка, половина людей в моем возрасте умирают из-за несоблюдения диеты. Вот и доктор подтвердит.

К нам с легким поклоном приблизился сэр Мэверин, правда, уже не в своем черном врачебном сюртуке, а в светском камзоле, что только прибавило ему обаяния.

— Какой прекрасный вечер, не правда ли?

Пока леди Рада отвечала, что количество приглашенных могло бы быть и поменьше, а перерывы между танцами и побольше, я за ее спиной одними губами произнесла:

— Спасите, — и молитвенно сложила руки.

— Леди Николетта, с вами хотел поговорить отец Оврамий. — Доктор прекрасно меня понял и пришел на выручку.

— Тогда я вынуждена буду покинуть вас на несколько минут.

Обрадованная появившейся возможностью улизнуть, я на такой скорости полетела от леди Рады, что даже не заметила, как зацепилась ее шалью за пуговицу на сюртуке какого-то господина. По совету и не без деятельного участия владетельницы шаль была завязана так крепко, что морским узлам с ней не тягаться — поэтому меня развернуло, и я больно уткнулась носом в грудь несчастного человека.

Было непростительной беспечностью с моей стороны забыть, что все без исключения вязаные шали еще на спицах мастериц-вязальщиц снабжаются способностью цепляться за любой предмет. И если вы счастливая обладательница сего нитяного изделия, а в вашем доме есть тонкие дверные ручки, торчащие гвозди и острые косяки, то будьте уверены — они ваши. Как оказалось, это незыблемое правило распространялось также на пуговицы мужских сюртуков.

М-да, неприятно получилось! Кажется, привлечь большего внимания к собственной персоне сегодня уже было невозможно. Я потерла пальцами нос и подняла глаза на свою жертву. Жертва глядела в ответ отнюдь не жертвенным взглядом: мужчина с резкими чертами лица и неприятным прищуром уставился на меня так, словно хотел раздавить на месте. Что-то подсказывало, что милым кокетством и сетованием на зловредные свойства всех шалей здесь не отделаешься — придется извиняться всерьез.

— Не тратьте времени на извинения, — сухо заявил господин. — Я понимаю, почему вы так спешили. Но чем быстрее вы меня освободите, тем лучше будет для нас обоих.

Мне определенно импонировала его деловитость, особенно в свете того, что леди Рада, увидев происшедшее, уже поднималась со стула, а предупредительный доктор, судя по всему, пытался ее успокоить.

Шаль, как назло, вцепилась в пуговицу намертво, и все мои попытки освободиться так и не привели к успеху. Хмурый господин, казалось, уже готов был поскорее снять сюртук и оставить его мне на растерзание, только бы не стоять рядом в такой нелепой позе.

— Извините, — я все же начала извиняться, — можно было бы оторвать эту коварную кисточку, но шаль не моя.

— Я уже понял чья, — с еще меньшим энтузиазмом проговорила моя жертва, за секунду до того как рядом с нами появилась леди Рада.

— Милочка, да не дергайте же так — только затянете. И не прижимайтесь к господину Клаусу — это неприлично, — я бы и рада была не прижиматься, но выбора не оставалось. — Отойдите-отойдите. Ах, моя сабакская шаль! Не всякая женщина может носить ее с должным достоинством! Если бы я только знала! Доктор, попробуйте вы, у вас должны быть ловкие пальцы.

Сэр Мэверин занялся узлом, а господин Клаус при его появлении поднял глаза к потолку и только что патетически не приложил ко лбу руку — вся эта возня явно оказалась большим испытанием для его терпения. Леди Рада, оставшись не у дел, решила сгладить происшедшее:

— Не делайте такого лица, Клаус, девочка зацепилась не специально. А вы могли бы быть осторожнее в выборе одежды. — Скулы хмурого господина резко обозначились, но пожилая дама этого не заметила. — Раз уж такое дело, то позвольте представить вам леди Николетту, дочь сэра Эдварда. Голубушка, господин Клаус — владелец новой фабрики, которая находится рядом с городом.

Только после этого хмурый господин ожил, его глаза, как два черных угля, заново пробежались по моей персоне с каким-то деловым интересом:

— Позвольте спросить, а ваша матушка сейчас здесь?