Читать книгу "Нежность волков - Стеф Пенни"

Воспоминания о жизни в сумасшедшем доме всегда веселят меня; я думаю, виной тому несчастная юность. Не забыть бы поделиться этим перлом премудрости с Фрэнсисом, когда он вернется домой.

Он представляется мистером Маккинли, комиссионером из форта Эдгар. Худощавый мужчина с густыми и так коротко постриженными волосами, что они кажутся мехом. Что-то во мне его настораживает — наверное, говор, более культурный, чем у него, и, видимо, кажущийся здесь неуместным. В связи с чем его поведение становится чуть подобострастным, хотя сам он явно того не желает. Несчастный, в общем, человек. Хотя и во мне нет ничего особенного.

— Дома ли ваш муж? — чопорно спрашивает он. Предполагается, что женщина ничего знать не может.

— Он отлучился по делам. А наш сын на рыбалке. Я миссис Росс. Я нашла тело.

— A-а. Понятно.

Забавный придурок — из тех редких шотландцев, у которых все мысли на лице написаны. Когда он переваривает услышанное, лицо его снова меняется и поверх удивления, почтения, учтивости и легкого презрения выступает глубокая заинтересованность. Я бы могла весь день на него пялиться, но у него своя работа. А у меня своя.

Он раскрывает блокнот, и я сообщаю, что Ангус вернется позже, до вчерашнего вечера он был в Су, а Фрэнсис ушел вчера утром. Это ложь, но я свои слова обдумала, и никто не сможет меня опровергнуть. Похоже, Фрэнсис его заинтересовал. Я говорю, что он собирался на Ласточкино озеро, но может пойти еще куда-то, если там не клюет.

Я говорю, что они очень дружили. Он записывает.

Я как следует обдумала, что говорить о Фрэнсисе, Жаме и их дружбе. Мне пришло в голову, что Жаме, наверное, был его единственным другом, несмотря на большую разницу в возрасте и его французское происхождение. Жаме уговорил Фрэнсиса ходить на охоту, что так и не удалось Ангусу. А как-то раз этим летом я, направляясь к Макларенам, проходила мимо хижины и услышала игру на скрипке: радостные, заразительные звуки, совершенно не похожие на шотландскую скрипку — наверное, какая-то французская народная мелодия. Она была столь обворожительна, что я свернула к хижине, дабы послушать. Тут дверь распахнулась, и оттуда, размахивая руками, кто-то выскочил, а потом бросился назад, словно играя в какую-то игру. Умолкшая было музыка заиграла снова, и я пошла дальше. Я не сразу сообразила, что из дома выбежал Фрэнсис. Я с трудом узнала его, потому что он смеялся.

Он не так глуп, этот парень, несмотря на свое откровенное лицо. Возможно, все это спектакль, призванный ввести собеседника в заблуждение. Теперь, как ни странно, выражение его лица совершенно другое — он смотрит на меня чуть ли не ласково, как будто бы понял, что я несчастное создание, не представляющее для него ни малейшей угрозы. Не знаю, какой я дала к тому повод, но меня это раздражает.

В окне я вижу, как он удаляется в сторону фермы Притти, и думаю об Энн. Гадаю, не жалость ли была написана на ее лице.

~~~

Дональд быстро выяснил кое-что о Колфилде. Прежде всего, когда стучишь в дверь, жители приходят в замешательство — здесь стучаться не принято. Выяснив, что никто из их ближайших родственников не умер, не ранен и не арестован, они тащат тебя в дом, чтобы накачать чаем и выкачать информацию. Его заметки — сплошной хаос перекрестных ссылок: в первой семье ничего не видели, но послали за кузеном, который оказался мужем другой женщины и которого он ждал битый час, прежде чем сообразил, что уже с ним встречался. Люди сновали из дома в дом, обмениваясь историями, теориями и роковыми пророчествами о положении страны. Разбираться в этом — все равно что пытаться удержать в руках речку.

Уже стемнело, когда он завершил свой опрос. Он ждет в гостиной дома Ноксов и пытается сделать выводы из всего услышанного. Судя по его записям, никто из опрошенных не заметил ничего необычного — если не принимать в расчет странное поведение белки этим утром у дома Джорджа Аддамона. Дональд надеется, что не подвел остальных, пропустив нечто очевидное. Он устал и выпил чертову уйму чая, а под конец и виски; несколько хозяйств он пообещал навестить еще раз, но совершенно уверен, что убийцу не встретил.

Он обдумывает, как бы вызнать, где здесь уборная, когда в дверь заглядывает дочка Ноксов, та, которая попроще. Дональд немедленно вскакивает и роняет несколько листов бумаги, которые Мария подает ему с застенчивой улыбкой. Дональд краснеет, но благодарен хотя бы тому, что свидетелем его неуклюжести стала Мария, а не Сюзанна.

— Так отец все же заставил вас играть в сыщиков?

Дональду сразу становится ясно, что она чувствует его неуверенность в плодах сегодняшней работы и насмехается над ним.

— Разве не должен кто-то попытаться найти злодея?

— Ну конечно, я вовсе не имела в виду… — Раздосадованная, она умолкает.

Она всего лишь пыталась завязать светскую беседу, слишком поздно понимает Дональд. Надо было спокойно соглашаться или как-нибудь сострить.

— Не знаете, когда вернется ваш отец?

— Нет. — Она оценивающе разглядывает его. — Откуда ж мне это знать. — После чего улыбается, но как-то нелюбезно. — Спросить Сюзанну? Может, она знает. Пойду поищу ее.

Дональд остается недоумевать, чем заслужил такую резкость. Он представляет себе, как сестры хихикают над его неумением вести себя в обществе, и ему хочется вернуться в форт, к своим гроссбухам, полным аккуратных цифр, которые при минимальных усилиях всегда можно привести в порядок. Он гордится своей способностью рассчитывать столь расплывчатые позиции, как работа туземной уборщицы или доставленные охотниками припасы, так, чтобы они уравновешивали «гостеприимство» Компании по отношению к семьям перевозчиков. Если бы с людьми можно было так же просто…

Вежливое покашливанье предупредило его о появлении Сюзанны еще прежде, чем она отворила дверь.

— Мистер Муди? О, вас тут все покинули; позвольте, я пошлю за чаем?

Ее улыбка просто обворожительна, не то что у сестры, однако вскакивает он точно так же, разве что удерживает свои бумаги.

— Нет, благодарю вас, я уже… Ну да. Наверное, это было бы очень… Благодарю вас.

Он старается не думать о выпитых им галлонах чая.

Когда приносят чай, Сюзанна садится, чтобы составить ему компанию.

— Какое страшное дело привело меня к вам, мисс Нокс. Жаль, что для нашей встречи не нашлось более благоприятного повода.

— Я знаю. Это ужасно. Но в тот раз тоже было ужасно — на вас… напали. Вполне ли вы поправились? Рана казалась чудовищной.

— Благодарю вас, я совершенно здоров. — Дональд улыбается, желая порадовать девушку, хотя на самом деле рубец еще мягкий и часто болит.

— Того человека наказали?

Дональд даже не думал о наказании для Джейкоба.

— Нет, он очень переживает и стал теперь моим верным защитником. Мне кажется, это индейский способ загладить свою вину. Более практичный, чем наказание, вы не находите?