Читать книгу "Благословение святого Патрика - Вера Колочкова"

Учеба в медучилище давалась ей легко, пока дело не дошло до практики. Тут уж пришлось круто себя в оборот брать, бороться с дрожанием рук, уминать в себе страх до состояния твердокаменности. А что было делать? Пути назад не было, и запасных аэродромов для нее тоже судьба не предусмотрела. Или так, или никак. Привыкай к тому, что есть на данный момент. Сиротская судьба – это ж движение на ощупь, она из таких моментов и состоит. Упустишь его, зубами не схватишься, и провалишься в черную дыру безнадеги.

Она и схватилась. Крепко. Зубами. Загнала страх так глубоко, что он и пикнуть не смел. В конце концов, любое дело достойно того, чтобы научиться хорошо его делать! Морду всмятку разбей, а научись! Тем более не такое уж это дело и сложное. Не так знания нужны, как привычки.

Со временем и впрямь привыкла. По крайней мере, училась не хуже других. Старалась. Правда, иногда накатывало вдруг… А что дальше-то, после окончания училища? Ну, с работой все понятно, допустим. Хорошие медсестры в любую больницу требуются. А жить? Где она потом жить будет? Вряд ли при больницах общежития есть… Так, бывало, и ворочалась полночи в постели, мучила себя неразрешимыми вопросами. Но плакать – не плакала. Казалось, если заплачет, судьба того пуще рассердится, а может, и вообще обиженно отвернется. Как ни крути, она к ней по-своему благосклонна была, судьба-то! Да, у тетки не сладко было. Но не в детдоме же! Вон, какие ужасы про детские дома рассказывают, аж душа замирает…

Среди девчонок-однокашниц она слыла нелюдимкой. Да и они к ней особо с дружбой не навязывались, считали девушкой странной, немного «с приветом». Это потому, что она все время книжки читала. Тетка с Ритой все книжки, которые в доме были, щедро ей отвалили в качестве прощального подарка. И синенький восьмитомник Чехова, и Толстой, и Пушкин, и даже старое издание Булгакова… Можно сказать, повезло. Раньше, когда книги в страшном дефиците были, считалось очень модным их доставать и красиво выставлять корешками на полках домашних «стенок». В свое время и тетка на эту моду купилась, была ярой собирательницей «красивой» библиотеки. А когда квартирный обмен до конечной стадии дошел, книги оказались ни Рите, ни тетке не нужны. Вот ей и повезло с таким «приданым»…

Правда, тут были свои неудобства. Комната в общежитии была хоть и уютная, но по размерам не так чтобы очень. Три кровати, три тумбочки, стол, платяной шкаф. И все. И места больше нет. Можно было, конечно, расстараться и полки над своей кроватью навесить, да комендантша не разрешила. Сказала – много тут всяких живет, каждая со своей причудой, а стены – одни на всех, и нечего лишний раз их дырками ковырять. Пришлось связки с книгами под кроватью пристроить до лучших времен… Хотя какое там – лучших. Уж хоть каких-нибудь.

Она читала. Запоем. У нее даже игра такая была – сунуть руку под кровать, какую книгу пальцы ухватят, не глядя, ту и читать. Пусть хоть по пятому разу, хоть по десятому, все равно. Под кроватью-то они все любимые пылились, с детства уже перечитанные. Достаешь, например, третий том из собрания Чехова, открываешь наугад… Ага, на повесть «Три года» попала. Вот здорово! Да чего там! Любая чеховская вещь – такая радость для души! Теперь только лампу включить над головой, соорудить кусок черного хлеба с солью и можно смело уплыть в удовольствие… Да, странное это было сочетание – вкус черного хлеба с солью и чеховский текст. Необыкновенно изысканное. Ее собственное, между прочим, изобретение. Интимное чувство гармонии, не поддающееся стороннему пониманию. Да и зачем оно ей? Окрестили ее уже «девушкой с приветом», и довольно.

Правда, иногда ее прямо в процессе чтения тоска настигала, шевелилась упреком в душе – как же ты мечту о филфаке на медицинский хлебушек променяла… Вот же оно, все твое. Чехов, Булгаков, Куприн… Еще под кроватью томик Ахматовой есть… Лежат, как неприкаянные, в ссылке.

И тут же вздыхала с тоскою – нет, пять лет на филфаке – это долго. Тетка права. Но можно ведь было и на вечерний поступить, а днем работать… Да, оно так, конечно. Работать можно, а жить где? Да и пока эту работу найдешь… Времени-то искать не было, слишком скоропостижно ее из квартиры выписали. Как получилось, так получилось, и все, и нечего тосковать. Наоборот, все удачно сложилось. Да и куда бы она подалась после филфака? Учительницей словесности в школу? Так разница не такая уж и существенная – людей лечить или детей учить. А в материальном смысле вообще одинаково бесперспективная.

Два года пробежали незаметно, замаячил впереди выпуск в самостоятельную жизнь. Для нее – пугающе самостоятельную. Правда, открылась одна перспектива – заявка пришла на два места в хорошую ведомственную больницу, с проживанием в общежитии. Но и желающих туда попасть тоже было – хоть отбавляй. Она дважды ходила к директору, кукожась от неловкости, объясняла свою ситуацию, но он лишь плечами пожимал, отвечал устало и равнодушно – хорошо, мол, мы примем к сведению…

Потом извелась страхами в ожидании той перспективы. Перестала спать, есть, даже читать перестала. Все ей представлялось, как она выселяется из общежития со своими книгами… в никуда. Можно было, конечно, обнаглеть и к тетке поехать… Но это был уж самый последний вариант, и вовсе не хотелось о нем думать.

– Да что ты вся извелась, Лизка, ей-богу! – глядя на ее переживания, качала головой соседка по комнате, хорошенькая беленькая Катя, круглая и гладкая, как куриное яичко. – Директор же обещал тебе это место, вот и успокойся! А то мечешься туда-сюда…

– Он не обещал, Кать. Он сказал, примет к сведению. А если он забудет… принять к сведению? Что тогда?

– А ты еще завтра сходи, напомни о себе!

– Да мне неловко, Кать…

– Ой, ну какая же ты нерешительная, Лизка! – презрительно сморщила маленький носик Катя. – Да в твоей ситуации, наоборот, надо быть стервой зубастой! А ты вся на переживания изошла! Вон, бледная какая, смотреть тошно! Иди на улицу, свежего воздуха глотни! Мороженого съешь, в кино сходи, развейся!

– Нет, не хочу. Я лучше в комнате посижу. Почитаю…

– Ага! Вот так все главное в жизни и проворонишь, в книжку уткнувшись!

– Чего я провороню? Ничего не провороню…

– Ну, так я из-за тебя провороню!

– В смысле? – подняла она на Катю удивленные глаза.

– Да тут такое дело, Лизк… Ну, в общем… Ко мне сейчас парень один должен прийти… Светку-то я еще утром предупредила, она к родственникам с ночевкой подалась.

– А… Ну, так бы сразу и сказала. Да, я сейчас уйду, Кать. В котором часу мне можно вернуться?

– Не знаю… Давай часикам к десяти, что ли… А лучше – к одиннадцати. Конечно, было бы совсем хорошо, если б ты вовсе ночевать не пришла…

– А ты давно этого парня знаешь, Кать?

– Не-а. Только вчера познакомились.

– И уже в гости его пригласила? Так быстро?

– Хм… А что тут особенного? Сейчас все так делают… Тем более он парень классный. Такими парнями не бросаются, Лиз. Если я не позову – другая позовет, и поминай, как звали. А я буду потом, как дура, тоже вечерами книжки читать…