Читать книгу "Боевое сафари - Сергей Зверев"

Как ни странно, но люди слушали старика, угрюмо нагнув головы и глядя на него исподлобья.

– Кто это? – осторожно спросил Чижиков у Володи. Голос у него при этом предательски подрагивал.

Локис и сам чувствовал, что ноги у него стали ватными. Если бы было возможно, он обязательно уселся бы в пыль, чтобы хоть немного перевести дыхание.

– Понятия не имею, – выдавил он. – Дед Мороз какой-то...

– Может, смоемся под шумок? – предложил Чижиков, хотя прекрасно видел: толпа хоть и остановилась, но удобной лазейки в этой людской массе не было.

Между тем старик говорил, все больше распаляясь; при этом он наступал на людей, а те послушно отходили.

– Аллах акбар! – выкрикнул он гортанно, вскидывая руки к небу и запрокидывая голову назад.

– Аллах акбар! – эхом отозвалась толпа, падая на колени.

Разведчики недоуменно переглянулись. Толпа, которая только что готова была растерзать их в едином порыве, прямо на глазах сделалась не просто покладистой, а смиренной и покорной воле одного человека. Это казалось невероятным. По крайней мере, для Локиса и Чижикова.

– Может, это какой-нибудь их шаман? – предположил Семен, продолжая сжимать в руке пистолет. – Или как он тут называется...

– Я не знаю, кто он, – проговорил Володя, – но эти черти его слушаются. Интересно только, почему?

Старик сделал какой-то повелительно-величественный жест, и люди расступились, образовывая коридор.

– Идите за мной, – на ломаном русском проговорил старик, слегка поворачивая голову в сторону разведчиков. – Только уберите оружие. После вчерашнего происшествия возле мечети аль-Ксар при одном только виде оружия могут убить.

Старик величественно прошествовал через сделанный для него живой коридор. За ним, предварительно убрав пистолеты, пошли десантники. Локис буквально физически чувствовал ту ненависть, которую излучали люди им в спину. Человека, которого они с Чижиковым пытались отпугнуть выстрелами, Володя нигде не заметил.

Глава 8

Со стариком, который так вовремя пришел на помощь, Локис решился заговорить, только когда они отошли на пару кварталов от злополучной стены.

– Простите, а кто вы такой? – как можно вежливее поинтересовался Володя.

– То же самое я хочу спросить и у вас, – несколько высокомерно ответил старик, останавливаясь и пристально рассматривая обоих десантников. – Кто вы? Как здесь оказались? Откуда у вас оружие? Зачем вы стреляли в человека? Достаточно вопросов или задать еще?

Старик говорил по-русски с сильным акцентом, но вполне понятно, а главное, уверенно. Видимо, когда-то он неплохо его знал, но сказывалось долгое отсутствие языковой практики.

– Мы туристы, – не смутившись, быстро ответил Володя, – из России. Кстати, а откуда вы так хорошо знаете русский язык?

– Это так важно для вас? – прищурился старик. – Впрочем, я отвечу, хотя могли бы и сами догадаться. Я учился в Советском Союзе. В Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Вот там и выучил... А теперь я шейх-уль-ислам[3]. Правда, эти люди почитают меня не только как улема, но и как муллу-вайза...

Он вдруг замолчал, пытливо рассматривая обескураженные лица разведчиков. И без вопросов было ясно, что они ни слова не поняли из того, что говорил им старик.

– Выражусь проще, – проговорил он, насладившись растерянностью десантников. – Я – мулла. Но не простой мулла, а старший. Эфенди. Теперь понятно?

– Мулла? – с нескрываемым сомнением протянул Чижиков, осматривая старика с головы до ног. – Что-то непохоже...

Володя украдкой дернул сослуживца за рукав. Он давно приметил, что пока они шли, многие встречные прохожие с почтением кланялись их спутнику. Тот отвечал им со сдержанной вежливостью.

– А что вас, собственно, удивляет? – холодно поинтересовался старик. – В Тунисе не так уж и много грамотных людей. Поэтому стать улемом для меня было просто. К тому же это приносит неплохой доход... Впрочем, пойдемте, здесь недалеко.

– А можно хотя бы узнать, как вас зовут? – Володя только сейчас сообразил, что они до сих пор не знают, как обращаться к своему спутнику.

– И куда мы должны с вами идти? – подозрительно прищурился Чижиков.

– Простите, – смутился араб, – в спешке я забыл назвать свое имя. Меня зовут Альзар Кунару.

Он слегка поклонился, прижав руку к левой стороне груди. Разведчики, недолго думая, назвались вымышленными именами.

– Пойдемте же, – заторопился вдруг шейх-уль-ислам Кунару, – оставаться здесь становится опасно. Видите...

Он указал рукой куда-то влево. На небольшую площадь перед каким-то зданием – очевидно, административным – выехал открытый пикап «Хонда», на крыше которого был установлен бельгийский пулемет «беретта М2НВ» с самодельным щитком. Над кузовом пикапа был растянут транспарант, написанный на зеленом полотнище белой арабской вязью. В самом кузове стояли несколько вооруженных человек в черной полувоенной форме. Один из них – по-видимому, старший этой команды – держал мегафон. Как только пикап остановился посреди площади, окрестности на несколько секунд огласились громкими звуками сирены, но едва они стихли, резкий гортанный голос, усиленный мегафоном, стал выкрикивать непонятные, но явно агрессивные слова...

– Так вы идете со мной или будете ждать, когда вас опять прижмут к стенке? – раздраженно поинтересовался Кунару. – Времени у вас не так уж и много!

Спорить с муллой не имело смысла. Вокруг пикапа начали собираться люди – преимущественно молодежь, хотя мужчин среднего возраста тоже было немало.

– Уходим, Чиж, – принял решение за обоих Локис.

Шейх-уль-ислам и разведчики быстро свернули в какой-то переулок. Кунару шагал легко и упруго, как заправский пехотинец на марше. Володя сразу же отметил это. Старик вообще казался ему странным. Особенно настораживали его глаза. В них, совершенно равнодушных и даже сонных, вдруг на какое-то мгновение вспыхивал особенный, пронзительный огонек. И тут же затухал, словно эфенди увидел то, что хотел, и сделал свой вывод. На всякий случай Володя переложил пистолет в карман брюк.

«Хрен его знает, что он задумал, – думал он. – Лучше сегодня быть вооруженным, чем завтра – трупом».

– Так куда же мы идем, господин мулла? – в очередной раз спросил Чижиков, когда они, пройдя каким-то грязным проходным двором, оказались на просторной, хотя тоже не слишком чистой улице. Движение на ней нельзя было назвать оживленным. Вообще казалось, что здесь понятия не имеют о том, что происходит в стране.