Читать книгу "И слух ласкает сабель звон - Сергей Зверев"

— Готов, — удовлетворенно заключил Штрассер. — Значит, рейд прошел не зря.

— Мы что, подбили его? — не веря своим глазам, прилип к стеклу гондолы химик.

— Как видите.

Наклонившись над картой, офицеры проверяли направление. Лейтенант поставил на карте точку.

— Еще сорок градусов на правый борт.

В потолке гондолы открылась откидная дверь, и из люка появились две ноги в гетрах. Это был инженер, осматривавший корабль после обстрела. Он объявил, что повреждений нет.

— Ну, вот и отлично! — щелкнул пальцами капитан. — Неплохой денек, не правда ли, господин Эккенер?

Тот пробормотал нечто невразумительное, сжимая в руке платок, мокрый от пота. Цеппелин вынырнул из облака. Штрассер наконец занялся фотографированием объектов внизу. Через несколько минут снимки были готовы.

— Руль глубины — на подъем! — скомандовал капитан. — Направление — девяносто градусов.

Корабль стал набирать высоту. Дело было сделано. Все стали согреваться, попивая горячий кофе из термоса. Пилот, оставив руль глубины, взялся теперь за руль направления. Больше подниматься не следовало — за это можно было поплатиться неожиданным спуском. Впрочем, теперь уже не имело значения, лететь ли на двести метров выше или ниже — все равно неприятельские снаряды достигнуть этой высоты были не в состоянии.

Цеппелин плыл над пустыми, спокойными полями, темнеющими правильными геометрическими фигурами. Он возвращался на базу. Наступало время заката, и запад постепенно окрашивался в багровый цвет. В далекие облака садилось солнце.

* * *

В тот же день результаты аэрофотосъемки лежали на столе у Мольтке. Сомнений быть не могло: агент в Париже передал абсолютно точную информацию: третья бригада Русского экспедиционного корпуса действительно направлена в Шампань, это было очевидно. Несмотря на все несовершенство аэрофотосъемки, существовали детали, по которым можно было отличить русских от французов, что определялось даже с высоты. Так, например, во французской армии винтовки носились на правом плече, а у русских — на левом. Впрочем, хватало и других отличительных деталей. Теперь стало ясно: прибытие российских частей значительно усилило положение французов. Тем самым последние сомнения у начштаба окончательно отпали — стало быть, бомбы с ипритом следует сбрасывать именно здесь — в районе Мурмелона и Обрива.

ГЛАВА 7

Уже один внешний вид весьма известной частной клиники на берлинской Линденштрассе смотрелся впечатляюще. Великолепное здание в стиле неоготики, выстроенное из красного кирпича, украшали башенки, скульптуры, резные двери и прочие детали, заботливо спроектированные архитектором.

Интерьеры лечебного учреждения также внушали уважение. Конечно, медицина — дело, где требуется безусловная чистота, но здесь, похоже, этот принцип довели до совершенства. Миловидные медсестры не слонялись без дела, как это бывает в некоторых других медицинских учреждениях, а делали свое дело, четко выполняя свои обязанности. Повсюду чувствовался порядок, доведенный до абсолюта.

Эта частная и явно небедная клиника специализировалась на легочных и дыхательных инфекциях, туберкулезе, всевозможных отравлениях. В мирное время людей волнуют «мирные» болезни. Клиника пользовалась великолепной репутацией, и среди ее клиентов были многие богатые и влиятельные люди.

Наступившая война, как это обычно и бывает, сместила процент больных в Германии в сторону тех, кто пострадал от огнестрельного оружия — пуль, снарядов и бомб. Многие болезни для военного времени стали считаться несерьезными, особенно на фронте. Однако здесь, на Линденштрассе, все было по-прежнему.

У руководителя клиники — пожилого профессора Карла Вайса, в кабинете находился посетитель — генерал с наголо бритой, блестящей, как шар, головой.

— Таким образом, предписанное лечение должно помочь, — сказал медик, передавая гостю рецепт.

— Благодарю вас, господин профессор, — кивнул высокий чин.

В кабинет вошел молодой человек, по виду — ассистент.

— Прошу прощения за то, что прерываю вашу беседу, однако вы сами просили сообщить вам о результатах.

— Что? — поднял брови медик.

— Господин профессор, я о больном Кассере из седьмой палаты.

— Да-да, Ганс, и что же новенького? — повернулся к нему руководитель клиники, ненадолго прерывая беседу.

— Мы решили испробовать медикаментозный вариант номер два, о котором у нас шла речь. Это дало результаты, как вы и рассчитывали, — сообщил ассистент. — Во всяком случае, больной уже не задыхается, как это имело место еще три дня назад.

— Хорошо…

— Да-да. Сегодня утром он уже смог принимать пищу.

— А, как известно, появление аппетита — наилучшее свидетельство того, что больному действительно лучше, — заключил профессор. — Продолжайте. Завтра я осмотрю его.

— Сколько у вас забот, профессор, — покачал головой военный. — И к каждому надо найти свой подход, подход к его болезни, чтобы вылечить.

— А как же иначе? Каждый из нас занимается своим делом, а я считаю, что надо выполнять его на «отлично».

— Согласен с вами, истинная правда.

— Да, но у меня к вам важное дело, генерал. Мне нужна ваша помощь, — значительным тоном произнес профессор.

— Все, что в моих силах…

— Возможно, это прозвучит несколько неожиданно, но я, как истинный германский патриот, решил временно свернуть свой медицинский бизнес, — сообщил Вайс.

— То есть как это свернуть? — Физиономия военного выражала крайнюю степень удивления. — Может быть, я вас неправильно понял?

— Нет-нет, все именно так и есть, — усмехнулся медик. — Свернуть и открыть бесплатную клинику для наших солдат и офицеров на Западном фронте. По-моему, каждый из немецких граждан сегодня должен сделать все, что в его силах. Так вот я хотел бы просить у вас так нужного мне содействия в этом деле.

— Конечно, конечно, ваш патриотический порыв достоин похвалы… — Гость профессора был несколько растерян сообщением светила германской науки. — Но у меня возникает такой, знаете ли, эгоистичный вопрос: где мы все будем лечиться?

— Здесь же, — ответил Вайс. — Не волнуйтесь, генерал, своих пациентов я не бросаю. Я ведь не собираюсь терять уважаемых клиентов. Мои доктора и моя школа сделают все, чтобы никто не пострадал.

— Ну, это другое дело, — чувствуя облегчение, усмехнулся военный. — А то ведь я от имени многочисленных ваших поклонников уже было забеспокоился. Хорошо… И где же господин профессор намерен создать передвижной госпиталь?

— В районе Кельна. Мой дедушка оттуда, — сообщил «Айболит». — Тяга к родным местам у меня была всегда. Корни, знаете ли, всегда тянут к себе… Это ведь древняя германская земля, одно из тех мест, послуживших основой для складывания германской нации. Ведь наша великая культура возникала не абстрактно. Это и конкретные люди, и конкретные места, и памятники. Чего стоит, к примеру, один Кельнский собор! Ведь это грандиозный памятник всей нашей нации!