Читать книгу "СМЕРШ «попаданцев». «Зачистка» истории - Александр Конторович"

– Капитан Шеппард! Отбой боевой тревоги. Группа высадки – на ют, в полном представительском для строевого смотра.

Правду говорят, что бог шельму метит. На срочной службе, ближе к дембелю, не удалось мне разжиться комплектом повседневной формы, который народ звал «парадкой», что неверно. Да и не старался я особо, от лени и бессмысленности этого дела. Похабить камуфляж самодельным клоунским шитьем тоже не захотел, поехал домой в гражданке, сэкономив себе километр нервов, вымотанных патрулями моим более пижонистым сослуживцам. И через до хрена лет, в другой реальности «дембельский комок» меня догнал. Ну не могут в это время военные выглядеть серыми мышками. Вообще! Даже егеря имеют контрастные пуговицы, погоны, амуницию черного или рыжего цвета, да и пуговицы затягивать сукном никто не собирается. Сериал «Приключения королевского стрелка Шарпа» помните? Серебряные пуговицы на темно-зеленом в три ряда, красный кушак, кивер с султаном – и это считалась очень некрасивая, непрестижная форма.

«Если хочешь быть красивым – поступай в гусары».

Стандартная форма американского добровольческого отряда – вариация на тему штатовской полевки времен Второй мировой, кубинской тропической и российской «горки» в странных пропорциях. Непрезентабельно абсолютно, за дезертиров или каторжников примут, не объяснять же каждому встречному, что одной краски на комплект формы ушло минимум на пять шиллингов. Это если считать ЭКСПОРТНУЮ цену наших анилиновых красителей. Так что всю дорогу сводная рота занималась сначала дизайном, а потом рукоделием. Витой шнур по петлицам, латунные и позолоченные висюльки, пластованные шевроны толщиной в палец, с тем же шнуром по ребру, аксельбанты у командиров, белые ружейные ремни… блин, как достало это попугайство!!! Периодически вставал перед глазами призрак стройбатовского дембеля, который обрезал шинель под самый копчик, перепоясался золотым парадным офицерским ремнем, а на груди той шинели сделал вставку из оргстекла, чтоб людям были видны все его значки[8].

Среди попаданцев не испытывал проблем только Курбаши, которому жены сшили роскошный костюмчик из кожи и джинсы, украшенный традиционными племенными узорами, плетеными волосами со скальпов и бисерным вампумом на правом бедре. Впрочем, рисунок вампума был исключительно артефактный – эмблема ВДВ в обрамлении из медвежьих клыков. Андрей твердо решил выдерживать линию дикаря-язычника, видать Мани из «Братства волка» ему очень по душе пришелся. Хотя уж мне-то про дикарей нечего трындеть, у самого две дюжины скальпов висят дома, и в багаже связочка есть, для психологического воздействия на некоторых… Народ темный, голливудскими ужастиками не тренирован, НТВ не смотрели, так что способ действует.

Мы со Змеем нашили лампасы, прикрутили золотые шпалы к петлицам (гулять так гулять), а Гарму Коты сделали роскошный шипастый ошейник с серебряными бляхами. Уставной стетсон Котов украсили имперской «шестеренкой», опять-таки из серебра. Строевой смотр прошел без замечаний – всерьез докапываться до внешнего вида военнослужащих, как это принято у начальников всех степеней, не было моральных сил. Ржать хотелось, глядя на строй расфуфыренных бойцов.

Отсалютовав форту холостым, «Нормандия» бросила якорь в полумиле от берега. Не будем же мы тыркаться в поисках парковки. Ждем лоцмана. Тот не заставил себя ожидать – не так часто в блокированный порт вламываются суда под американским флагом. Каботажники и рыбаки не в счет. Но если комитет по встрече думает, что мы причалим да начнем портовые сборы платить, то фиг они угадали. Чем славятся американцы в нашем мире? Наглостью и абсолютной уверенностью, что США – пуп земли. Здесь такой стереотип еще не существует, но кто мешает его создать?

– Шлюпку на воду, эскорт – в шлюпку!

Пятеро спецов, пять «раков» в броне, пять Котов. Как раз подходящее количество и состав, чтоб и выглядеть солидно, и при случае пройти насквозь любое местное воинство. Ну не развернут же господа революционеры пару батальонов прямо в порту ради нашей встречи? А все, что меньше, рассеянное по узким улочкам, не проблема ни разу. Хотя доводить до конфликта нельзя, и мы будем избегать его всеми силами – только хрен знает, что в голове у этих идейных, за-ради всеобщего счастья они своих резали только в путь, а уж посторонних-залетных…

Правда, я прикроюсь хорошими бумагами, посмотрим, как тут действует бюрократическая традиция: недеяние лучше деяния.

Пирс приближается, на нем толпится куча зевак и какой-то пузатый франт в окружении группы солдат с республиканскими кокардами. Развешивайте уши, ребята, к вам едет высококачественная лапша. Толчок бортом, и пока парни швартуют, я почти изящно запрыгиваю на скользкие мостки. Похоже, в прилив их заливает, главное – не навернуться на радость зрителям. Выходим на пирс, за моей спиной строится колонна эскорта с карабинами «на караул», переводчик слева-сзади готовится страховать мой неважный французский. Нужен, по идее, знаменосец, но я так не хочу идти под штатовским «матрасом». А под красным – нельзя. Вдох-выдох. Три строевых шага.

– Добрый день, господа. Добровольческий отряд народа Америки (и ведь не вру! почти) прибыл для службы суверену Французской Республики. За вашу и нашу Свободу! – и уже тише. – Где я могу найти старшего воинского начальника этого города?

Толпа зевак взорвалась восторженными воплями, а вот чиновник стал похож на рака: покраснел и выпучил глазки. Как, в общем, и было задумано. Мы – друзья, которых надо поскорее сплавить подальше, пусть начальство разбирается. А начальство – в Париже!

Лето 1795 года. НПЦ «Дакота»

Динго

Авиационная лихорадка в «Дакоте» началась совершенно случайно. Однажды я, в перерыве между занятиями с молодежью, о чем-то задумался и без всякой задней мысли сложил «галку» из листа бумаги и пустил ее в аудиторию. «Птичка» полетела неожиданно хорошо и вызвала дикий восторг у молодежи. После нескольких запусков бумажный планер был аккуратно расправлен, выяснен способ складывания и: держись, мусорная корзина! Все бумажки, подходящие по размеру, аккуратно разглаживались и превращались в «галки». Заводилой, разумеется, выступал Пашка. Пришлось специально предупредить народ, чтоб следили за документацией, а то улетит важный и секретный чертеж куда-нибудь.

В результате следующее занятие, состоявшееся через неделю, было посвящено теории полетов. А следом, как-то сам собой, образовался и авиамодельный кружок. Костяк его составили человек двенадцать-пятнадцать толковых ребят и девчонок. Я набросал чертежи простейшей контурной модели планера. Такие мы делали еще в свои пионерские годы – рейки, нитки, клей, тонкая бумага или шелк, в чем-то даже проще бумажного воздушного змея.

Лобзика тоже не было, но он для таких конструкций и не требовался. Перепортили кучу материала, пока научились делать как надо. Сборка первой модели заняла неделю. Начались первые запуски. После регулировки планер пролетел больше полусотни метров. Восторгу детворы, как участников кружка, так и зрителей, не было предела. А еще через час модель принесли обратно со сломанной плоскостью и рваной обшивкой. Ведь не обошлось без «Дай запустить!». Вот кто-то из девочек и отправил планер в полет крылом об дерево. Тем не менее за пару дней ребята справились с ремонтом.