Читать книгу "Черная невеста - Екатерина Анатольевна Анифер"

и бесчеловечность в отношении тренировок, я безоговорочно доверяла.

Включив музыку, я принялась за разминку и растяжку. Вроде всё делала, как обычно, но что-то мне всё равно беспокоило.

«Может, отсутствие утяжелителей на запястьях?» — ласково спросил голос.

Точно! Похоже, я их забыла в комнате, — покаялась я, ничуть не сожалея об этом факте.

«Снимай ножные», — приказал голос.

Ты, что, серьёзно? — обрадовалась я.

«А, что, похоже, что я шучу?»

Я быстро отщёлкнула браслеты, всё ещё не веря, что буду сегодня заниматься без этих кандалов, от которых уже болит всё.

«И не мечтай, — отрезвил меня голос. — Доставай следующий набор».

Но он же тяжелее!

«Нечего быть такой растяпой! Одевай скорее».

Я с мученическим вздохом извлекла браслеты и защёлкнула. Изменение тяжести было очень даже ощутимым.

«Не ной, они всего грамм на сто тяжелее предыдущих».

Ага, а в сумме почти не полкило…

«Рассусоливаться» голос не позволил, принявшись нещадно меня гонять. Так что привыкать пришлось прямо на ходу, набивая синяки и получая лишние ссадины.

Через бой даже с действием зелья я лежала пластом, не в силах поднять даже руку.

«Слабачка», — презрительно отозвался голос.

Я не слабачка.

«Тогда простой хотя бы одну песню с вытянутыми вперёд руками».

Издеваешься? Я и пары секунд не выстою.

«Я же говорю: хилячка. Оттого и кувырок с толчком толком сделать не можешь, что руки у тебя слабые. Не выстоишь песню — отберу музыку. Риока её тебе не для того дарил, чтобы ты её ночами слушала в ущерб отдых».

И как, позволь узнать, ты собираешься её отобрать?

«Я знаю ключ-блокатор, а ты нет. Так что выбирай: или стоишь с вытянутыми руками или не услышишь ни одной песни луны две, а то и все четыре… смотря по тому, насколько ты меня разозлишь».

Я выстою!

Поспешно вскочив на ноги, я тут же пожалела о своём порыве, но отступать уже не намерена. Остаться без музыки как раз тогда, когда я её заполучила… ну уж нет, не дождётся.

Начался проигрыш. Я, сжав зубы посильнее, подняла руки. Наконец, начались слова. Я едва не взвыла, услышав речитатив. На что-либо короткое можно не рассчитывать. Я попробовала отрешиться от пудовых рук, вытянутых вперёд, и сконцентрироваться на смысле диалога. Главное для меня сейчас — отвлечься. Я вытерплю. И нечего, что руки дрожат хуже, чем у закоренелого выпивохи. Чем дальше я слушала диалог, тем сильнее чувствовала, что эта песня мне не нравится. Однозначно. Двое подростков. Мотоцикл. Дождь. Ночь. Перед глазами сама собой всплыла полузабытая картина. Темно уже, за окном накрапывает некая изморозь. Брат свернулся клубком рядом на сиденье, а я с интересом смотрю на нечастые проносящиеся мимо жёлтые огни фар. Я встретилась взглядом с отцом в зеркале, и он мне подмигнул. Я весело рассмеялась, отчего мама рассерженно шикнула и покосилась на Сергея. Не проснулся ли?

Внезапно мчащийся навстречу нам одинокий огонёк мигнул и резанул прямо по глазам. Папа резко крутанул руль. Я от неожиданности ударилась о дверцу и упала на пол за папиным сиденьем…

По щекам уже давно катились слёзы, но я не осознавала этого. Жалко всхлипнув, я бессильно осела на пол и разрыдалась, громко и некрасиво. Но мне было всё равно. А сквозь всхлипы молотком били по мозгам слова: «Он знал, чем обернётся школьный бал, что наяву, а не во сне».

Когда закончилась песня, я не заметила, полностью погрузившись в воспоминания и раз за разом переживая ТУ минуту. Ту последнюю минуту.

«Прекрати истерить! — ворвался в воспоминания непрошенный глосс, разбивая их на ошмётки. — Из-за какой-то песни целое болото развела. Стыд и срам».

От… отвали. Там… по… погиб… гибли.

«Кошмар какой! — не скрывая презрения, отозвался голос. — Да тут каждая четвёртая песня — личная трагедия. И что из-за этого, повеситься?»

Ду… дурак! Моя семь… семья. Они… они… они погибли. Авто… авто… ката… тастрофа.

Я зарыдала ещё сильнее. Голос не решился больше вставлять свои язвительные комментарии. Вместо этого он растерянно пробормотал:

«Ещё рыдающих девиц я не успокаивал. За что мне это?»

А потом я ничего не слышала и не чувствовала, полностью уйдя в своё горе. Но почему мне показалось, что меня кто-то обнимает и поддерживает, не давая скатиться в самую глубину беспросветности?

Обессиленная, я ещё долго икала, свернувшись клубком на полу. Мне хотелось спрятаться. От внешнего мира и от внутреннего. Но больше всего от почти физической боли, буквально разрывающей на части.

* * *

Очнулась я разбитой и усталой. Руки-ноги были словно налиты свинцом, всё тело ломило, а внизу живота противно тянуло.

«Фу-ух! Проснулась, наконец. А то я не знал, что делать».

Что со мной такое?

«Не знаю, — честно признался голос. — Полагаю, что это из-за слишком сильного эмоционального напряжения. В общем, твой организм вместо того, чтобы восстанавливаться после физических нагрузок, боролся со стрессом. Да, и ещё. Не могу понять отчего, но… не хочу тебя особо пугать… но у тебя открылось кровотечение».

Что?

Я порывисто вскочила на ноги, но меня тут же повело в сторону от слабости.

«Я бы посоветовал сходить в душ, пока ученики не зашевелились и показаться магистру Дэривану, потому что я не нахожу объективных причин для кровотечения».

Я тоже её не находила. И не могла сообразить, где и как я умудрилась пораниться, тем более в таком месте. Я избавилась от браслетов и, позорно держась за стенки, поковыляла в душ, не забыв прихватить с собой карионит. Раздевшись, я впала в панику. Кровь ручейками спускалась чуть ли не до колен. А вдруг у меня какое-нибудь внутреннее повреждение?

«Прекрати разводить панику! Современные знания позволяют восстановить живое существо чуть ли не по частям, а ты тут панику разводишь из-за какой-то мелочи».

А ведь голос прав. Нечего непоправимого пока не произошло. К тому же магистр Дэриван хороший лекарь. Но идти к нему с подобной проблемой идти было как-то стыдно.

«Лучше сейчас, чем потом».

Феникс был мягко говоря удивлён моим столь ранним появлением на пороге его комнаты. И фраза, сказанная им вместо приветствия меня отнюдь не воодушевила:

— Дарк, сиан только начался, а у тебя уже проблемы!

Я грустно вздохнула, подтверждая его правоту и последовала за фениксом в прихожую.

— Что на этот раз? — хмуро поинтересовался магистр.

— Не знаю. Наверно, повреждено что-то из внутренних органов. Иного объяснения я не нахожу.

Проведя диагностику, магистр одарил меня неутешительным:

— Я тоже. Травм нет, и организм считает происходящее не сильным отклонением от нормы. Я никогда не осматривал девушек,