Читать книгу "Племя деревьев. О чем говорят корни и кроны - Стефано Манкузо"

он словно расширялся, выходя за пределы своих и без того огромных физических границ, заполняя своим присутствием каждую частичку нашей долины.

Хранитель дождался, пока во всем клане воцарится абсолютная тишина. Затем, убедившись, что все внимают его словам, он официально объявил мое назначение:

– Лорин, теперь ты – Летописец!

Его голос разнесся эхом по самым дальним уголкам долины, и весь лес, казалось, вздохнул с облегчением. После молчания, предшествовавшего провозглашению, товарищам захотелось радоваться. Казалось, каждый член клана хотел лично поздравить либо меня, либо Верховного Летописца, либо обоих.

Лизетта, Пино, Леандро, даже Юэн Мудрый Отец – все хотели выразить удовлетворение. Крики ликования неслись из одного конца Эдревии в другой. Трогательные послания приходили и из других кланов. Будь то Черноземия, Крепкоспиния, Гурры или Мерцающие – казалось, вопрос о моем назначении долгое время держал кланы в напряжении, и теперь, когда он наконец-то был решен, каждый хотел разделить радость со мной.

На самом деле единственным, кто еще сомневался, был я сам. Все произошло так быстро, что у меня не было возможности подумать. Не имея причин сомневаться, что все идет хорошо, я чувствовал: что-то все же ускользает от меня. Нечто, о чем говорил Верховный Летописец и что я не мог вспомнить, но очень важное.

Я подошел к нему за разъяснениями.

И они немедленно последовали:

– Прошло много лет с тех пор, как мы последний раз приняли нового члена. Мы уже почти потеряли надежду увидеть еще одного Летописца, ты не представляешь, как долго мы тебя ждали. Казалось, что в Эдревии больше не будет Летописца, и это было бы катастрофой для сообщества. К счастью, ты прибыл, и это все меняет. Сегодня вечером мы устроим большой праздник и поговорим о будущем.

Пока Летописец удовлетворенно болтал о том о сем, я наконец вспомнил причину своего недоумения. Чтобы она снова не вылетела из головы, я поспешил прервать его:

– Вы упомянули о маленькой шутке, которую сыграли со мной. Что именно вы имели в виду?

– Твою попытку подключиться к моему потоку информации. Мы так надеялись, что ты попытаешься, и пришлось устроить для тебя небольшую ловушку.

– Значит, ваше молчание, ужасный шум потока информации были лишь уловкой, чтобы заставить меня подключиться? Не проще ли было попросить меня об этом?

И снова могучий хохот Летописца разнесся эхом по долине. Такого смеха не было слышно уже несколько десятилетий. Его радость проникала в глубины земли и взмывала высоко в небо, заставляя цветы распускаться в листве, а птиц танцевать среди ветвей.

– Этого было бы недостаточно, дорогой Лорин. Недостаточно уметь просто жонглировать потоком информации, нужно еще проявить дух предприимчивости и способность к исследованию. Качества, которые всегда были редкостью среди нас, Летописцев, и о которых в последнее время, кажется, вовсе забыли. Иными словами, для выполнения той задачи, которую ставит перед тобой племя, нам нужен был Летописец с хорошей долей Чернозема.

Как бы я ни ценил комплименты, подтекст разговора начинал меня беспокоить. Что это за задача? И как быть с моим стремлением работать в библиотеке-лабиринте?

Я высказал сомнения Летописцу, но было уже поздно. Все его внимание уже было поглощено подготовкой к большому празднику, который он хотел сделать незабываемым. Придется подождать.

Глава  4. Памятный праздник

Памятный праздник – немаловажное дело для сообщества. Прежде всего совершенно невозможно представить себе памятный или вообще какой-либо праздник без присутствия клана Черноземов в полном составе. И, бесспорно, вечеринка, удостоенная такого названия, не могла быть организована никем, кроме Черноземов.

Поэтому, когда новость начала разлетаться по племени, стало ясно: Черноземам придется изрядно потрудиться, чтобы успеть все идеально спланировать за столь короткое время. Учитывая, что праздник должен быть в мою честь, а я жил на поляне, фактически отделявшей холм Черноземии от долины Летописцев, и что, по всеобщему мнению, я должен был войти в клан Черноземии, Черноземы приложили все усилия, чтобы подготовить вечер на славу.

Моим домом всегда была эта чудесная поляна на границе. Она называлась Пьян-ди-Меццо, и я никогда не представлял себе более счастливого места для жизни. Ручей, сбегающий с холма к морю, делил поляну на две более или менее равные части, плавно пересекая ее. Слева (если смотреть на холм) живу я и еще один более старый летописец, Ранда, который уже долгие годы ни с кем не общался. О нем я знал только то, что говорили в клане: когда-то он с большой ответственностью отнесся к строительству библиотеки-лабиринта. Поговаривали даже, что возможно, он единственный из ныне живущих знает полную карту библиотеки. И это, как вы понимаете, не могло меня не впечатлять и, как мне казалось, было хорошим знаком для моего будущего. Более того, я твердо решил: рано или поздно Ранда нарушит молчание и расскажет мне все, что знает. Поэтому каждое утро, сразу после пробуждения, и каждый вечер перед сном я посылал ему сердечный привет, как подобает добрым соседям, и ждал ответа, который, – в этом я был уверен, – рано или поздно последует.

Справа от ручья (глядим на холм) было особенное место. Я не смог бы описать его иначе, как маленький природный театр. Благодаря захватывающему виду он стал излюбленным местом встреч на закате. Именно оттуда любили наблюдать за медленным живописным спуском солнца в море.

По утрам в Пьян-ди-Меццо туман с моря сгущался на лугах, окутывая моих товарищей и даря приятную влажность даже жарким летом. По вечерам прохладный ветерок спускался с холма и нежно раскачивал наши кроны.

Трава и полевые цветы устилали поляну пестрым ковром. Перед его очарованием никто не оставался равнодушным, за исключением нескольких неотесанных и неуклюжих животных, время от времени переходивших поляну и ценивших лишь питательную силу прекрасного шедевра. Мне было даже немного их жаль: все стоят и стоят, склонив головы к земле, набивая огромные желудки и не радуясь чуду вокруг. Но такова жизнь, которую они выбрали для себя, ничего не поделать. Возможно, они даже были счастливы: как понять их, таких непохожих на нас?

Наконец, у подножия Пьян-ди-Меццо сверкало море, синее и такое яркое, что в солнечные дни на него невозможно смотреть. Огромный залив, по обеим сторонам которого нависали горные мысы, где всегда жили могущественные Гурры. Даже издалека они казались высокими и стройными, словно гигантские воины, защищающие общину. А когда они медленно покачивались в такт ветру, возникало чувство полной безопасности. Кто осмелился бы угрожать земле, которую защищают Гурры? Сама мысль об этом казалась тогда