Читать книгу "Пенсионер – пионер - Ал Коруд"

и товарища сына, что её пристроил. Потому коротко реагирую грубо:

— Показывал!

— Ну ладно. Поговорим об этом позже. А телефон я тебе завтра новый куплю.

Я завис, представив, что придется все восстанавливать. Черт, а где мой телефон, то есть деда? Там же все аккаунты. Умельцы могут вскрыть. Затем быстро остыл. Смартфон для бизнеса на другой симке и лежит себе спокойно дома. Современные телефоны больно большие, их таскать постоянно неудобно. Сразу успокаиваюсь. В Сбере, что единственный стоит в потеряшке, сущие копейки, на них по фиг.

— Ты что?

— Да так, мелочи. Хорошо, что все обошлось удачно.

— Удачно? Ты попал в больницу, и еще неясны последствия удара.

Тут послышался знакомый голос:

— Кто тут шумит и мешает выздоровлению больного?

Мама-Зина оборачивается и натыкается на недовольного лечащего доктора. Они несколько секунд бодаются взглядами.

— Я, Вадим Петрович, глава отделения, а вы, милочка, мама пациента?

— Да, так и есть. А разве… — Зинаида показывает на двери.

— Лечу здесь я, — доктор умеет разговаривать с пациентами и их родственниками. Чувствуется школа за плечами. Он и олигарха может послать по батюшке, да и по матушке. — Так что прошу больного не беспокоить.

К моему удивлению, Зинаида качать права не стала. Заворковала ласково:

— Все-все, я уже ухожу.

— И ваши неполезные продукты, будьте любезны, прихватите с собой. Мне нужно поговорить с больным.

Дождавшись, пока Зина не уберется восвояси, доктор подсел ко мне ближе.

— Ну как ты? Мать тебя не уморила?

— Да нет. Все неплохо.

— Знаю я. Два раза сознание терял. Завтра с утра на МРТ головного мозга и Энцефалограмму.

Интерн стоял рядом и прилежно записывал на планшете. Я краем глаза заметил у него хитрую таблицу. Не карась, волокёт в предмете. Но кто меня сдал? Кошусь на Наталью, та отвернулась и делает вид, что любуется сценой за окном. То есть стеной соседнего здания. Москва же все впритык!

— Но не тошнит, и на ногах держусь.

— Это хорошо. Но Черепно-Мозговая травма — вещь коварная. Она может отразиться спустя годы. Так что пока есть возможность, обследуем тебя по полной программе.

Вздыхаю, но возражений не высказываю. Вадим Петрович смотрит на меня и довольно кивает. Нравлюсь я ему послушанием. Врачи как раз терпеть не могут непослушных больных.

Врачи уходят, я вздыхаю:

— Эх, Наташа-Наташа.

Девушка неожиданно взрывается:

— А что ты хотел⁈ Это моя работа! У тебя вон мама какая фифа! Куплю тебе завтра лучший телефон. А мне все самой приходится.

— Ладно тебе. Я просто так. Извини. Учишься?

Девушка долго злиться не умеет. Дуется на меня, но все-таки отвечает:

— Да. Но жить в Москве дорого, вот и подрабатываю здесь.

— Нормально хоть платят?

— О да! И работа по профилю. Я же на терапевта учусь. Может, потом сюда удастся попасть. Вадим Петрович обещал. Он мой земляк. Здесь сказка, а не больница.

Я улыбаюсь:

— Там есть что покушать полезного?

— Скоро ужин, но я посмотрю. Фрукты есть, апельсины, бананы.

— Сможешь почистить?

Наташа быстро наполнила чашку дольками и поставила передо мной.

— Кушайте витамины, больной.

— Давай вместе. Ты ведь тоже проголодалась?

— Да это разве голод.

Девушка отнекиваться не стала и взяла дольку апельсина. Хорошая девчонка, нормальный у нее характер. Отходчивый. Люблю таких.

— Откуда ты?

Ночью неожиданно резко просыпаюсь. Время четвертый час. Час Волка. Сон куда-то испарился. И снилось что-то такое странное. Внезапно вспоминаю. Мать моя женщина! Никита попал в меня, но молодого! Да как это может быть? Осторожно кошусь в сторону Наташи. Она прикорнула на кушетке. Смешно спит с ладошкой под голову. Утром она уйдет домой. Внезапно понимаю, что мне её жаль. Приходиться с молодости вкалывать. Вот судьба!

Хм, а я ведь могу закрутить с ней роман. Я снова молод и горяч. Меня волнует вид женского тела и все сопутствующие соблазны. Офигеть! И у меня снова впереди целая жизнь. Стало жарко, да и приспичило. Что они в эти лекарства добавляют? Осторожно ползу в сторону санузла. Ходить стало заметно легче. Получается, я себя ощущал не в своей тарелки не от сотрясухи, тело было просто не мое. Долго смотрю на знакомое-незнакомое лицо, стягиваю халат и ополаскиваюсь.

Никитка-Никитка, ну как можно себя так не уважать! Какой-то худосочный прыщ, а не парень. Морда лица… пожалуй, сойдет. В мужчине это не самое главное, особенно с возрастом. Ха-ха. Так, а ведь придется много чего менять по жизни. Вот меня угораздило неправильно помереть. И Никите не позавидуешь. Ростик молодой тот еще был хулиган. Да и компания у него соответствующая. А уж в реалиях Советского Союза внучок точно ничего не рюхает.

Я немилосердно улыбаюсь. Пожалуй, квест ему достался похлеще моего. Так молодым везде у нас дорога!

Глава 6

Ростик. Август 1973 год. Зареченск. Узнавание

В мозги буквально впечатались увиденные на календаре числа — 2 августа 1973 года! Как мне в тот момент не поплохело! Наверное, жесткая советская эпоха начала сказываться. Здесь следует следить за словами и поступками. Я не до конца все-таки не доверял деду в его рассказах, что обычный гражданин с КГБ в течении всей жизни мог и не столкнуться. Если не с ними, то со стукачами точно. Даже в наше демократическое время стучали в деканат, то при Союзе сам…Берия велел. Тлять! А он еще есть в этом году? Тогда я пропал! В горле резко пересохло:

— Мама, а остался у нас еще этот… кисель?

— Сейчас налью. Возьми еще с собой в комнату графин. Он полезный, с витаминами. Как раз то, что тебе нужно. А то аж побледнел весь.

То ли искреннее участие, то ли тягучий, но безумно вкусный напиток так подействовал. Но я быстро успокоился, взял графин и потащился в комнату. Заодно решил оглядеть квартиру. По виду из окна я понял, что дом двухэтажный. Скорее всего, из кирпича, оштукатуренного и покрашенного в совершенно идиотский охряной цвет.

Далее по коридору заметен вход в большую комнату, через нее уже проход еще в одну. Где-то тут и спит Алька и родители. Мне, получается, выделили самую удобную, возле кухни. Потолки беленые, на стенах незамысловатые бумажные обои. Пол из досок, но пригнаны отлично, покрашены в коричневую краску. Вдоль длинной стены высится застекленный сервант.