Читать книгу "Поезд на Правдинск идет без остановок - Николай Болошнев"

на дорогу, выключил свет и вышел из квартиры.

Стремительно темнело. К моменту, когда Георгий добрался до Чкаловской, на улице уже был мрак. При этом фонари включить не успели – момент для проникновения был идеальным.

Он быстро прошел по Садовому, свернул в переулок Обуха, затем в узкую щель между домами, которая вела к институту. На слежавшемся сером снегу виднелись чьи-то следы. «Надеюсь, не охранник», – подумал Георгий и почти сразу успокоился: следы заканчивались у небольшой желтой проталины возле забора. Присмотревшись, он разглядел в темноте прореху и подошел к ней. Ветер принес обрывок разговора со стороны набережной. Георгий замер. Голоса удалились – просто прохожие. Осторожно отогнув лист профнастила, он заглянул внутрь: вроде никого. Здание отделяло от забора всего каких-то метров пять. Георгий пролез в прогал и, пригибаясь, добежал до стены. Рядом чернел прямоугольник выбитой двери, он быстро юркнул внутрь и остановился, давая глазам привыкнуть к темноте.

Постепенно проступили темно-серые очертания бывшей проходной. Это был один из боковых входов, однако даже здесь стены были отделаны декоративным камнем, теперь сплошь изрисованным граффити. Высоченный потолок украшала потрескавшаяся лепнина. Стараясь не шуметь, Георгий осторожно поднялся по усыпанной мусором широкой лестнице и оказался в длинном прямом коридоре. Здесь можно было включить фонарик, не опасаясь быть увиденным снаружи.

Краска на стенах давно потрескалась и полопалась, на ней красовались матерные надписи и следы ботинок. Местами густо чернела застарелая плесень. Георгий медленно шел по частично разобранному паркету, прислушиваясь к звукам заброшенного здания. Где-то наверху выл в разбитых окнах ветер, то тут, то там слышались шорохи и скрипы. Институт словно продолжал жить своей тайной загробной жизнью. Георгий давно привык к заброшенным зданиям, но здесь ему стало немного не по себе. Чтобы отогнать неприятное ощущение, он ускорил шаг. Коридор завернул налево, затем направо. Наконец двери закончились, и показался проем пожарной лестницы. Несколькими этажами выше слышны были голоса двух подростков, они обсуждали улов, собранный в разоренных лабораториях. Георгий выключил фонарик и подождал, пока голоса удалятся.

На лестнице под ногами хрустело битое стекло. Стараясь не мелькать в выбитых окнах, он быстро спустился на несколько пролетов и оказался в подвале. Под землей было жутко холодно, у Георгия почти сразу начали мерзнуть руки. Стены были отделаны белой советской плиткой, от которой отражался и расходился бликами свет фонарика. Тянувшаяся вдоль коридора ржавая водопроводная труба вросла в пол огромной сосулькой. Трекер предсказуемо не работал. Георгий определил ледяной сталагмит для себя как ориентир и углубился в подземный лабиринт, стараясь запоминать дорогу. Звуков в подвале почти не было, лишь изредка где-то в глубине коридоров попискивали крысы.

Низкий, покрытый инеем потолок давил на виски. Вскоре у Георгия разболелась голова. Все кабинеты и лаборатории, которые встречались ему на пути, были давно разграблены и замусорены, некоторые явно использовались в качестве туалета. Наконец, когда он уже почти решил повернуть назад, в одном из тупиковых ответвлений коридора обнаружилась выкрашенная черной краской широкая металлическая дверь. Она была вся исцарапана и разрисована баллончиком. Кнопки кодового замка старательно подпалили зажигалкой.

Георгий понял, что нашел то, что искал. Дрожащими от волнения и холода пальцами он раскрыл записную книжку и стал поочередно вбивать выписанные числа. Металлический рычажок замка был отломан, и Георгию приходилось двигать его отверткой – сначала вниз, чтобы проверить код, затем вверх, чтобы сбросить неправильное число. Механизм заржавел, и все манипуляции с ним требовали значительного усилия. На то, чтобы перебрать все комбинации, ушло около пятнадцати минут, к тому моменту у Георгия уже отнимались пальцы. Замок меж тем и не думал поддаваться. «То ли кошка порвала нужный номер, то ли его и не было в архиве», – рассерженно подумал Георгий. Близость к объекту поиска не давала ему покоя. Его подгонял злой азарт, граничивший с амоком. Георгий попробовал вскрыть дверь отмычкой – бесполезно. Затем он начал с остервенением вбивать все варианты чисел, которые приходили ему в голову. Он понимал, что шансы на успех ничтожны, но не мог остановиться. Он проверил все даты, которые могли хоть как-то косвенно относиться к проекту, – не подошла ни одна. То же с советскими праздниками и памятными днями. Тогда он стал перебирать годы один за другим в хронологическом порядке. Закончился двадцатый век, пошел девятнадцатый. Непослушными пальцами Георгий вбил цифры 1–8-7–0, потянул вниз отвертку. Внезапно вместо привычного сопротивления отвертка провалилась вниз вместе с рычажком. Щелкнула задвижка – и дверь чуть отстала от рамы.

Георгий потрясенно замер, но секунду спустя опомнился: «Ну конечно, год рождения Ленина! В семидесятом отмечали столетие Ильича, в памяти должно было быть свежо». Он быстро дернул ручку на себя, пока замок не закрылся обратно. Тяжелая дверь со скрипом поддалась, и из открывшейся темноты донесся легкий йодистый запах. Георгий направил фонарик в дверной проем. Свет отразился от какой-то блестящей поверхности. Он опустил луч чуть ниже и осмотрел комнату. Стены, пол и потолок были покрыты свинцовыми листами. Под ложечкой тревожно засосало. Георгий пожалел, что не захватил с собой дозиметр. «На всякий случай лучше здесь не задерживаться», – подумал он. Посреди зала стояло что-то вроде большой продолговатой тумбы, укрытой брезентовым чехлом. Ни мебели, ни каких-то других предметов в комнате не было.

Георгий подошел ближе и осторожно стянул чехол. Хрусталь моментально заискрил в луче фонаря, и он невольно зажмурился. Когда же вновь открыл глаза, его взору представилась невиданная картина. В искусно сделанном прозрачном гробу с золотой рамой лежала девушка нездешней древней красоты. Она не была похожа на декадентских героинь полотен Васнецова. Скорее ее облик вызвал в памяти Георгия смутные образы из детства – такими он представлял себе прекрасных царевен из сказок, которые ему читала бабушка, укладывая спать. Уложенные в косу светлые волосы доставали ей до пят. Девушку нельзя было назвать худой, скорее она была хорошо сложена. Крупные груди и выраженная талия манили прикоснуться к ним. Овальное лицо девушки украшали соболиные брови, широкий правильный нос и пухлые губы. Огромные глаза с длинными ресницами, казалось, сомкнулись минуту назад. Если бы девушка не была погружена в розовую жидкость, можно было подумать, что она просто прилегла ненадолго вздремнуть.

Георгий невольно залюбовался ею как произведением искусства и спохватился, лишь когда вспомнил свои опасения насчет радиации. Быстро достав мобильный, он попытался сфотографировать девушку, чтобы показать потенциальному заказчику, однако смартфон отказался включаться. «Видимо, сел от холода, – с досадой подумал Георгий. – Ну да ладно, Александр Петрович меня ценит, один раз поверит на слово в качестве исключения». Аккуратно накрыв хрустальный