Читать книгу "Эльф: брат или возлюбленный? - Анна Кривенко"

теперь стояла позади нее и не могла понять, в какой стороне у меня сердце.

Дура набитая! Пришибленная! Безголовая!!! Что же я натворила???

На меня как будто вылили ушат холодной воды. Я широко распахнула свои эльфийские глаза и переосмыслила последние несколько дней. Нет, я очевидно совершенно сошла с ума! Я ведь сейчас как бы Алекс! Стал бы настоящий Алекс прижимать ладонь брата к своему лицу? Нет! Однозначно, нет! Стал бы Алекс таращиться на Олива с таким обожанием во взгляде, как я сделала только что? Нет!!! Он же парень! Парни не ведут себя так!

Значит, отторжение Олива — это признак того, что я крупно прокололась! О нет! Меня же могут раскрыть, и тогда…

Лицо мое побледнело, руки задрожали. Я резко представила, как Олив смотрит на меня яростным взглядом и с ненавистью кричит:

— Что ты сделала с моим драгоценным братом??? За это ты поплатишься жизнью!!!

А потом секира у шеи и…

У меня по коже пробежали мурашки. Что же делать? Как все исправить???

Первое: перестать к нему липнуть! Эмоции — в узду! Вести себя осторожно и обдуманно, как мужчина! И…

На меня вдруг нахлынуло чувство пустоты и некоторого отчаяния. Увлеченная глупой влюбленностью, я как-то незаметно для себя вообще перестала думать о своей судьбе. Так как происходящее, очевидно, вовсе не было сном, то мне надо было разузнать, как вернуться обратно, в свой мир. Вот моя истинная цель! Выжить здесь и вернуться домой! А Олив… о нем нужно забыть! Я ведь в этом мире ЕГО БРАТ! О какой такой любви вообще может идти речь???

Но мое сердце сжалось до боли, и я подавленно сползла вниз по стенке палатки и плюхнулась на траву. В глазах неожиданно защипали слезы.

«Возьми себя в руки! — закричала я сама себе. — Ты же сейчас мужчина. Мужчины не плачут! По крайней мере, не сидя на травке на глазах у возможных прохожих…»

Но в тот момент я справиться с чувствами еще не могла. Потому что я женщина, а не грубый скалообразный мужик. Потому что любовь к Оливу все еще трепыхалась во мне, как выброшенная на берег рыбина, которой я собралась немилосердно размозжить голову о прибрежную скалу суровой реальности…

На мгновение прикрыла лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки, успокоить дыхание, как вдруг…

Чьи-то сильные руки подхватили меня под локти и заставили встать на ноги. Я тут же уперлась грудью в грудь Олива, а он болезненно посмотрел на мои слезные потеки на лице. Потом резко обнял меня, прижал к себе и зашептал:

— Прости меня, брат! Прости, пожалуйста! Я… я не хотел отталкивать тебя! Это… просто от усталости. Прошу, не плачь, Алекс! Я больше никогда не отвергну тебя, обещаю!

Я ошеломленно смотрела перед собою, ощущая мощное тепло, исходящее от тела эльфа и окутавшее меня незримой лаской. Вдруг вокруг нас прямо в воздухе начали появляться странные красноватые линии, начавшие выплетаться в яркий и очень сложный рисунок, как будто кто-то невидимый водил ярко-красными чернилами и оставлял такой великолепный след.

Я изумленно таращилась на это магическое великолепие, а потом удивленно прошептала:

— Что это?

Олив отодвинулся от меня и сам немного изумленно посмотрел вокруг.

— Это… моя клятва! — произнес он. — Я пообещал, что никогда не оттолкну тебя…

Он посмотрел мне в глаза, улыбнулся, но я догадалась, что клятва у него вышла непреднамеренная, то есть неожиданная…

И хотя его объятия должны были утешить меня от моей глубокой сердечной боли, все же этого не произошло. Я теперь твердо помнила, что я подделка и что должна быть осторожна, чтобы не выдать себя.

Именно поэтому я ответила Оливу сдержанной улыбкой и не смогла долго выдержать его любящий тревожный взгляд.

Еще через час Олив собрался идти купаться в озеро неподалеку. О чанах с водой даже слышать не захотел. Я пошла с ним, смущаясь, но желая быть рядом, чтобы поддержать при необходимости, потому что он был еще слаб.

Олив быстро разделся до подштанников и тряхнул длинной по пояс шевелюрой. Я едва не раскраснелась, скользнув взглядом по его совершенному телу, словно вылитому из мышц, но потом постаралась придать лицу бесстрастности. Я мужик! Мне просто надо отыскать дорогу домой и свалить из этого мира!

Олив поманил меня присоединиться к нему, и я решилась: мужик, значит, мужик! Решительно сбросила с себя всю одежду, борясь с рефлексом прикрыть оголенную грудь, и осталась в одних подштанниках.

Так и забралась в холодные воды озера вслед за братом, тщательно выжигая из сердца любое проявление женской ипостаси.

«Сейчас ополоснешься! Выползешь на берег, обсохнешь и оденешься с достоинством, как настоящий королевский отпрыск! — это я себе твержу. — И никаких взглядов на Олива, как будто тебе вообще все равно, что он так красив и почти обнажен!».

Немного помогло. Я почувствовала себя увереннее, трезвее.

Когда мы через время вдвоем сидели на берегу и сохли в лучах солнца, я осторожно поинтересовалась.

— Олив, а что будет, если ты нарушишь клятву?

Он, продолжая задумчиво смотреть вдаль, ответил:

— Нарушить клятву невозможно! Она не даст это сделать. Она заставит тебя сделать то, что ты пообещал…

Я изумилась.

— Но ведь тогда это так страшно — давать клятвы! А вдруг ты со временем передумаешь?

— Да! — подтвердил Олив с некоторым вздохом, показавшимся мне печальным. — Волеизъявление эльфа в таком случае уже не имеет значения.

— Но возможно ли отменить клятву? — не унималась я.

— Да, возможно. Если тот, кому поклялись, освободит от обязательного исполнения обещания через пролитие капли своей крови.

Я не сразу въехала в смысл его слов, но потом дошло: я могу освободить Олива от его клятвы, если объявлю ему это и пролью свою кровь. Как все… серьезно!

— А одной капли крови действительно должно быть достаточно? — продолжала я сыпать вопросами, но Олив резко повернулся ко мне и приблизил свое лицо, заглядывая мне в глаза.

— Алекс? Ты задумал расторгнуть мою клятву? — голос его прозвучал немного напряженно. — Ты… не простил меня?

Я, наверное, побледнела, а слова застряли у меня в горле. Наконец, я возобладала над собой и тихо ответила:

— Нет, Олив! Мне не за что тебя прощать. Это ты меня прости. Прости, если мое поведение было неуместным и навязчивым… Я постараюсь… быть сдержаннее.

Лицо Олива отчего-то исказилось мукой.

— Ты не простил меня, — пробормотал он болезненно, бессильно отворачивая лицо. — Ты боишься меня…

И в этот момент я действительно испугалась. Испугалась, что снова поступлю не на созидание, а на разрушение отношений Олива и Алекса. Поэтому я схватила брата за руку и, заставив его посмотреть на меня, горячо произнесла:

— Олив! Поверь мне! Я… искренне люблю тебя и очень тобой дорожу! Я готов сделать все, что угодно, чтобы ты был счастлив. И, чтобы ты успокоился, я скажу это: я простил тебя! Я не боюсь тебя, но всем сердцем люблю тебя!

Вдруг вокруг нас что-то засверкало, и снова полились удивительные письмена, но на сей раз не красные, а золотые. Они вились лозами, превращаясь в элегантный рисунок, а Олив смотрел на них с не меньшим изумлением, чем я сама.

— Что это? — пробормотала я, не в силах отвести взгляда от этой странной магической красоты. — Снова клятва?

— Да, — пробормотал Олив. — Это твоя клятва…

Он на мгновение задумался, потом побледнел и странно посмотрел мне в глаза.

— Это твоя клятва любви, Алекс… — проговорил он и почему-то смущенно опустил глаза.

Я не поняла его реакции, а, наоборот, постаралась улыбнуться.

— Значит, теперь ты поверишь, что я не обижаюсь? — проговорила я, а он поднял на меня свой лучезарный взгляд.

— Хорошо, брат! — он слегка вымученно, но искренне улыбнулся. — Я рад. Пойдем в лагерь. У нас еще много дел…

* * *

Олив

Я стоял на небольшой, затерянной среди деревьев поляне и прижимал указательный палец к запястью, на котором проступал едва различимый витиеватый рисунок. Мышцы напряглись от титанического усилия, на лбу проступили капельки пота: попытки связаться с кем-то на таком большом расстоянии всегда требовали огромных затрат энергии, а ее у меня после последнего столкновения с амазонками было совсем немного.

Но мои старания были вскоре вознаграждены, и прямо в центре полянки появилась неясная, но вполне живая фигура лекаря Брахмана.

— Да, Ваше Высочество! — вскричал он взволнованно. — Я весь во внимании! Что-то случилось? Вы так редко используете этот способ связи!

— Да, случилось, — мрачно проговорил я. — Я очень сильно волнуюсь за Алекса. У него стали проявляться очень странные и даже… дикие наклонности.

— Какие именно? — тут же уточнил лекарь,