Читать книгу "На штурм новых рубежей! - Алексей Викторович Широков"

язык партийной номенклатуры. Там от формулировок скулы сводило почище чем от лимона, но зато сразу становилось понятно, что я не проходимец какой-то, нужное дело сделал, за что меня и облагодетельствовали. Денег не дадут, но в газете отметили, можно на стену повесить и внукам показывать.

— И чего ты такого изобрёл, что тебя на премию выдвинули? — вопрос этот терзал многих, но задала его двоюродная тётка, Екатерина Николаевна, приехавшая с дочерью, зятем и внуком. Сама она вроде в каком-то НИИ работала, но звёзд с неба не хватала, от чего и смотрела на меня с явной неприязнью, как на выскочку, внезапно опередившего её, много лет работающую над проектами, но высоких наград так и не получившую. — Не за эти же твои поделки из пластиковых бутылок. Или КГБ постаралось? Зачем-то же ты им нужен. И не только им.

— Так вот как раз за тем и нужен. — я пожал плечами, не собираясь особо откровенничать. — Здесь всё просто и ничего секретного нет. Дело не в том, что я изобрёл, а как это сделал. Идея трёхмерной печати уже лет десять ходит среди изобретателей, и даже рабочие образцы имелись, но вот свести всё в один комплекс, готовый работать даже на тех самых бутылках никто не догадался. Как и сделать квадрокоптер, который, по сути, тоже имеет банальную конструкцию и делается на коленке. Микропроцессор, обсчитывающий движение, гироскоп, четыре винта, приёмопередатчик сигнала. Чего сложного? Год, максимум два, и их начали бы клепать пачками. Я просто стал первым, кто объединил отдельные идеи в одну рабочую конструкцию.

— Как? — а вот дурой моя двоюродная тётушка не была. Сукой, да, но тут уж что поделать. — Сатори, верно?

— Оно самое, — я кивнул, радуясь, что у меня есть идеальная отмазка, но если говорить объективно, то в чём-то Екатерина свет Николаевна была права. — Недаром на востоке его называют состоянием просветления.

— То есть по факту ты ничего и не сделал? — влез Никита, зять Екатерины, глядящий на меня с ещё большей неприязнью, чем сама женщина. — Обманул всех! Да ты представляешь, какой скандал начнётся, когда всё вскроется⁈ Позор на весь Союз! Ты хотя бы о родне подумал, раз у самого совести нет…

— Закрой рот, — коротко оборвала его тёща. — И не открывай, если не хочешь идиотом себя выставить. Или ты считаешь идиотами тех, кто выдвигает кандидатов на номинацию? Я уже не говорю о том, что их лично Сам! Утверждает. Или, по-твоему, он тоже?

— Н-нет! — от ужаса Никита перешёл на фальцет, а остальные члены династии шарахнулись от него, словно от прокажённого. Даже родная жена, то бишь дочь Екатерины, глядя на мужа как на предателя. — Я ничего такого не говорил!!! Я…

— Заткнись уже! — а это рыкнул дед Коля, сурово придавив идиота взглядом. — Говорил я тебе, Катька, что от него толку не будет. Гнать надо было ещё тогда ссаными тряпками, но вы с Машкой на два голоса заладили, любовь, любовь! И чего? Да он всех нас под статью подведёт!!!

— Давайте снизим накал драмы, — я с трудом удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу с размаху. — По-моему вы перебарщиваете. Если бы у нас в стране расстреливали за предположение, что начальник идиот в живых бы уже никого не осталось. А ещё товарищ Сталин против идолопоклонства. Так что хоть Никита Батькович и хрень ляпнул, утрировать тоже не стоит. А то ещё немного и вы его линчуете.

— Молодой ты просто, Семён, и не понимаешь, какие проблемы могут быть, ляпни он что-то такое при посторонних. — вздохнул Дмитрий Иванович. — Да и добрый слишком. Он же тебя лжецом в глаза назвал, а ты за него заступаешься.

— Я не за него, — вот чем-чем, а особым человеколюбием я не страдал, да и с памятью у меня всё было нормально, так что с местью за мной бы не заржавело, но не скажешь же это вслух. — Я за вас. Каким бы мудаком не был собеседник, терять человеческий облик не стоит. Ну и ещё я сторонник теории что у каждого есть право на ошибку, нас этому и коммунистическая партия учит. Вон на поруки же хулиганов берут? Меня самого сколько раз брали. Если бы не это, я бы давно на зоне загорал.

— Ну если партия учит, то второй шанс дадим, — оба деда смерили Никиту тяжёлым взглядом, под которыми тот, казалось, даже немного ниже стал, так его в стул вжало, и повернулись ко мне. — А на самом деле, что там с сатори? Умение не то, чтобы чересчур редкое, но что-то изобретателей особо не видать. А ты раз и сделал!

— Тут скорее разница в подходе, — я смущённо почесал в затылке, поскольку разговор заходил на довольно зыбкую почву. — Я же цифровыми технологиями увлекаюсь, вот и считаю сатори чем-то похожим на программу для ЭВМ, только обращённую в подсознание. Сейчас как раз много общаюсь с Евдокимом Капитоновичем Стравинским на эту тему. Так вот по моему мнению, оно, подсознание, больше всего похоже на компьютер. Оно выполняет фоновые задачи не задевая сознание, то есть мы даже не видим, что там происходит, но своё дело оно делает. А сатори как раз и позволяет объединить сознание и подсознание, так сказать, задействовать все ресурсы организма. Причём отсечь эмоциональную составляющую, что дополнительно повысит эффективность. Вот и представьте, человеческий мозг, который гораздо мощнее любого компьютера, сосредоточен на решении одной поставленной ему задачи, отбросив всё лишнее. Можно это назвать озарением? По-моему да.

Упоминать о ноосфере я не стал специально, потому что даже Стравинский не мог доказать её существование, хоть и признавал, что это возможно. Я же лично для себя всё давно решил. Чего уж там я сам прямое доказательство правдивости этой гипотезы. Моё перемещение, шары с осколками воспоминаний, выпадающие из погибших, то же сатори, что буквально дописывает образы создаваемых в нём людей. Разве этого мало?

— Поставить задачу… — взгляд Екатерины Николаевны стал мутным, будто она ушла в себя. — Поставить задачу… возможно… надо попробовать…

— Катерина! — окликнул её Николай Иванович. — Опять ты зависла⁈

— А? Что? — дёрнулась тётушка. — Папа, ну я просила же! Сколько раз говорила!

— Вы тоже сатори владеете? — до меня дошло, что зависание женщины было