Читать книгу "Записки землянина - Вячеслав Колмыков"

памяти даже кратковременная слывет у них страшной болезнью. Он пошутил при этом на мой счет, сказав, что я в данном случае неизлечим и как бы ему не оказаться в роли чеховского врача из «Палаты № 6». В свою очередь я продемонстрировал собственные знания в медицине, уверив его о не заразности моего недуга и ему не о чем беспокоиться. После этого вопросы посыпались из меня, как из рога изобилия. Каждый его ответ порождал новые.

— Но как вам удается говорить без акцента? — не унимался я. — Для этого необходимо общение с оригиналом. Я, например, не смог бы и слова вымолвить при твоем появлении.

Мы продолжали идти по дороге. Солнце еще не зашло за горизонт и я невольно отметил его медленный ход. Оказывается, я поспал прилично, если за это время оно проделало такой путь, а сейчас все еще не может скрыться.

— В этом вы правы, — терпеливо продолжал Пазикуу. — Но не забывай, мы все владеем вашими языками и это хорошая практика общения между собой. Не спорю, для полной картины и даже ради проверки, необходимо, как ты выразился, общение с оригиналом. А разве слабо зрячие, слепые не люди?

После этих слов у меня перехватило дыхание. Значит, они свободно все это время разгуливали среди нас, а мы их не замечали.

— И часто вы так практикуетесь?

— Постоянно.

— Хорошо, а как на счет нашей культуры, истории?

— О, это моя слабость! — Пазикуу расплылся в улыбке. Мне она не показалась обаятельной. — В этом, если можно так сказать, моя отрада. Есть общий курс, который проходят все без исключения прежде, чем определиться в жизни. Он включает в себя основные периоды развития земной цивилизации, включая культуру и науку. Это необходимо, чтобы понять свою историю. И в этом смысле нам повезло больше, чем вам. Льуана не единственная планета в нашей солнечной системе. Не единственная в смысле обитания разумных существ, то есть людей. В зависимости от расположения на орбите, структуры, климатических условий планет, жизнь на них зародилась в разные отрезки времени и развивалась, и развивается отлично друг от друга. Но это не значит, что люди на этих планетах генетически не совместимы. Есть морфологические, физиологические и множество других отличий, возникшие ввиду разности условий обитания, что, конечно, ни как не влияет на наше общее происхождение. Главное — мы одна семья. Вот только одного нашего «родственника» занесло черт знает куда, то есть «вас». Прошло много времени, прежде чем наши ученые смогли рассчитать куда занесло недостающие звенья с течением времени.

Тут он полез в такие дебри, к которых я ничего не смыслю. Что, мол, существовала раньше какая-то супергалактика, где жили наши общие предки дружно и счастливо. Планет было так много пригодных для жизни, что не знали войн, распрей, а было только одно хорошее. Правда, он дал мне понять, что это своего рода миф, поскольку никаких доказательств существования древней культуры нет, кроме потомков, коими являемся мы. Но то, что раньше все мы приходились ближайшими соседями здесь давно доказано. И вот теперь на протяжении последних миллион лет они ведут поиски «родственников», которых разбросало по всей вселенной.

— Многие планеты погибли: превратились в кометы, астероиды, пыль, — говорил он с горечью. — Некоторые сохранились и стали спутниками других более крупных, но не пригодных для существования, планет. Например, в вашей солнечной системе есть планета Сатурн, а его спутник Титан когда-то был обитаем. Венера, Марс, Меркурий тоже, но им меньше повезло, чем Земле.

Пазикуу с минуту помолчал, остановился и посмотрел мне в глаза.

— И знаете, что самое главное? В этом смысл нашего бытия.

— Собрать всех? Тогда почему…

Я не стал договаривать. На этот вопрос и сам теперь мог ответить. Только мне показалось он зря произнес последнюю фразу. Как будто пожалел о ней. Я, в свою очередь, начал ощущать переполнявшее меня чувство причастности к великому, к великой цивилизации. Если верить его словам, то я — это отражение, пусть не совсем удачное, былой эпохи, давшая начало всему человечеству. С ума сойти!

Пока я сходил с ума. Пазикуу толчком заставил меня сойти с дороги. Причиной послужило приближение сзади, не побоюсь этого слова, транспорта.

Что за красота!

И как, все-таки, далеко нам до них.

Он остановился прямо напротив нас. Первое, что меня поразило, это его абсолютная бесшумность. Если бы я стоял у дороги с закрытыми глазами, то узнал бы о нем только по порыву ветра. Совершенно безколесое средство, чем-то напоминающее лодку, вроде нашей «казанки» с заостренным носом и прямоугольной кармой ярко-оранжевого цвета. Все это покрывал прозрачный купол, внутри которого восседал льуанец. На нем не было костюма, как у меня, а тоже, что и у Пазикуу — подобие тоги. Вот только без шапочки на голове. Но больше всего меня удивило и обрадовало парение его над землей. Расстояние составляло где-то около двадцати сантиметров. Наконец-то я наблюдал в живую то, что раньше видел в «Пятом элементе» или, если окунуться в детство, в «Гостье из будущего» и «Звездных войнах»!

Я обошел вокруг аппарата, спросил:

— Что это?

Пазикуу не сразу ответил.

— Обыкновенный…э, автомобиль, если на вашем языке, — начал он, стараясь подобрать слова. — Или, ну… магнитомобиль. Понимаешь?

Мое пожатие плечами не удовлетворило его.

— Вот покрытие — дорога. И магнитомобиль. Это два магнита. Взаимодействие разности их полюсов позволяет решать задачу прикосновения, трения. Более того, управляя магнитным полем путем ослабления или увеличения его силы, возникает возможность убегать или догонять ее. В общем, сразу это не поймешь, тем более ты не умный и мог бы сделать открытие на Земле, услышав мои слова там. Тебе только бы не хватило одного ключика, вроде ньютоновского яблока.

— Покажите мне его, — самонадеянно потребовал я, продолжая разглядывать диковину.

— Ключ? Зачем? Ты же сразу вспомнишь закон сохранения энергии. Он абсолютно верен, только вот вы об этих субстанциях еще ох как мало знаете. И эти знания во многом противоречат.

— Тогда не нужно, — сдался я.

Действительно мне это было не ведомо. А жаль! Жаль оттого, что неведомо, а не из-за невозможности реализоваться на родине.

В какое-то мгновение я опьянел. Испытал накат волнения, который обычно появляется после первой рюмки.

— Я…я…

Вдруг взял и поцеловал его в щеку (ой стыдно!).

Но Пазикуу не расстерялся.

— Не долго мне слезами разразиться. Теперь, когда на сердце — новый гнет.

— А какой у тебя гнет?

Он не ответил.

Как нахлынуло, так и отхлынуло. Изобразив смирение, последовал за ним в магнитомобиль. Когда Пазикуу взошел на него, я заметил,