Читать книгу "Омытые кровью - Сергей Иванович Зверев"

Очень он на нее падок.

Зевая, я читал отчет местного отделения милиции о проделанной работе. В принципе, зацепиться там особо не за что. Бандиты вылетели из чащи со свистом и матюгами, в чащу и ушли.

Понятное дело, что навел кто-то из местных. Кто? Да любого кулака и подкулачника бери – не ошибешься. Для них всех Атаман брат и защитник. Они ему наушничают. И на своих недругов его наводят. Помогают с лошадьми, провиантом, укрывают, разведку чинят. Человек пять уже осудили за пособничество, двоих даже шлепнули по приговору суда. Но толку-то?

Дело по банде Атамана находится в моем производстве, как у отвечающего за линию «бандитизм». Но пока моя работа состоит в том, чтобы подшивать в него материалы. Вот как сейчас, я с удовольствием подшил отчет, ощутив, что том стал увесистее. Какая-то иллюзия странная имеется – чем увесистее том, тем значительнее работа. Что совершенно не так. Для нас значительной работой является лишь результат. То есть посаженный в клетку или убитый Атаман и его подельники.

Хоть дело и у меня, но основную работу делает лично Раскатов. Вечно что-то там измышляет, выстраивает оперативные комбинации. И снова предпринимает попытки внедрить в банду своего информатора.

На селе сейчас много недовольных, так что в помощниках и в новых кадрах у Атамана недостатка нет. Раскулаченные и члены их семей уходят к нему. В этом потоке и пытался начальник протолкнуть нашего очередного информатора. Двоих предыдущих убили, один сумел сбежать. Атаман каким-то образом научился вычислять наших людей. И как в таких условиях бросать на минное поле очередного секретного сотрудника, надеясь, что на этот раз получится? Раскатов считал, что надо рисковать, поскольку других способов все равно нет. Полк войск ОГПУ и приданные подразделения РККА обшаривали эти леса. Но это как нашу реку чайной ложкой черпать или запруду там из газетки поставить. Леса огромные, там целая армия растворится без следа.

По моему разумению, сжигать так дальше наш негласный аппарат смысла нет. Атамана надо выманивать из чащ и болот. Нужна какая-то приманка, на которую он бросится, как щука в реке. Но какая приманка? И вообще, что держит Шустова в этих краях? Обычно нигде он так долго не задерживался. Мало у нас информации. Очень мало.

Я принялся писать рапорт по моей встрече с инженером Ветвитским. Мол, установлен доверительный контакт. Рассматривается как перспективный источник информации, освещающей деятельность шахтоуправления. Перо скрипело по бумаге. Я клюнул носом и посадил кляксу – солидную такую, ни одна промокашка не возьмет. Надо переписывать.

Спать хотелось страшно. Ночь провел активно. Не подумайте плохого – всего лишь просидел за столом под желтым абажуром, отбрасывающим неверный свет – электричество в городе давали с перебоями, напряжение постоянно скакало, лампочки перегорали, но к этому все привыкли, и в планах была большая станция на угле. Читал я роман «Человек-амфибия», оказавшийся на редкость увлекательным и срезонировавшим во всем моем существе. Потрясающие картины таинственной морской бездны, завораживающие перспективы исследований мирового океана. При прочтении так и хотелось возопить в пространство: «Ну, сделайте мне жабры!» Но пока что сделал только я сам себе сонливость и вялость. Еще смущает, что после таких книжек обыденность кажется пресной и скучной.

Ладно, черт с ними, с жабрами и Ихтиандром. Полно своих дел. Переписать для начала рапорт…

Раскатов прочитал мой рапорт о встрече с инженером и благожелательно кивнул:

– Дело хорошее. Только ты на него не дави и подписок не требуй. Интеллигенция тут щепетильна. Больше взывай к совести и принципиальности.

– Так и делаю.

– Ну и молодец…

Весь день я крутился как волчок. Была встреча в городском Совете с председателем, какие-то совместные планы, на согласование которых Раскатов послал меня, поскольку сам этой бюрократии не любил и не слишком в ней разбирался. Потом опять были бумаги. Встреча с осведомителем, который не сказал ничего толкового.

Дел всегда было больше, чем я мог выполнить и запомнить. В записной книжке я отмечал не только планы на день, но и примерное время, когда это будет выполнено. Ни разу ничего не удалось сделать вовремя. Графики все время сбивались, а то и летели к чертям.

Вот и сейчас. Оглянуться не успел, а солнце уже за горизонт валится. А у меня на сегодня еще запланирован визит в больницу шахтоуправления, заодно являвшуюся и городской больницей. Это объект моего обслуживания, притом достаточно серьезный. Там может быть что угодно, начиная от подготовки в городе и в самой больнице террористических актов и кончая тайным излечением пострадавших преступников. Ну а еще в таком медучреждении концентрируется весь город, начиная от разнорабочего на шахте и кончая секретарем горкома. И в палатах много о чем болтают. Оставлять без оперативного освещения такой объект никак нельзя, а добросовестно трудившийся там осведомитель переехал месяц назад в областной центр. Будем искать нового. Но для начала нужно познакомиться с руководством.

Я закрыл и опечатал сейф, а потом и сам кабинет. Поправил перед зеркалом в коридоре свою гимнастерку, подзатянул немножко ремень, так что грудь выпятилась. Перекинул через плечо командирскую сумку. Остался доволен своим внешним видом. И отправился знакомиться с медицинским учреждением.

Больница располагалась недалеко и представляла из себя обнесенную глухим забором обширную территорию. На ней устроились два длинных унылых желтых здания, несколько хозяйственных построек, сквер с елками и лавочками. Ворота никто не стерег, проход был свободный, чем я и воспользовался.

Прошел к ближайшему корпусу, толкнул дверь, но она оказалась заперта. Чертыхнувшись, отправился искать главный вход. Тут и услышал шум и скандал. Меня повлекло туда, как бабочку на свет. И, понятное дело, наткнулся на приключение, к которым у меня непреодолимое притяжение, как у металлической стружки к электромагниту.

Между главным корпусом и длинным дощатым сараем, перед которым стоял истлевший кузов древней автомашины с еще видневшимся на металле красным крестом, разворачивалось мерзопакостное действо. Трое перепившихся молодчиков вели себя с дамой неподобающим образом. Точнее, просто как свиньи.

Заправилой был высокий, статный парень, кудрявый, гладко выбритый, в косоворотке, шароварах, блестящих сапогах. Ну прямо разбиватель девичьих сердец. Очередное сердце он, похоже, решил разбить не своими кудрями и греческим профилем, а грубой физической силой, которой у него переизбыток. Пьяно покачиваясь, сграбастав тонкую кисть руки хрупкой девушки своей лапищей, щедро одаряя ее ароматом своего перегара, он что-то полушепотом внушал ей.

Девушка в белом халате, судя по возрасту, медсестра, ну уж никак не врач, перестала призывать к сознательности и разуму и теперь молча и зло вырывалась. Ну прям Маяковский – пьеса «Барышня и хулиган».

Кудрявый резко повысил тональность, сорвавшись