Читать книгу "Левиафан. Проклятые земли - Алексей Фролов"

Аудун, стараясь скрыть удовлетворение. – Быть может, конунгу Эйрику давно нужен был новый знаменосец.

Ингвар не понял его слов, он повернулся к друзьям и коротко кивнул им. Те споро выскочили из корчмы, чтобы подготовить место для поединка. Хускарл бросил на Аудуна еще один взгляд, покачал головой и направился к выходу, подхватив с лавки ножны, плотно обтянутые коричневой кожей и отделанные блестящей латунью.

Когда Аудун в сопровождении Лейва вышел на улицу, все уже было готово. На пустыре слева от корчмы десяток человек встали в круг, оцепив ровную площадку диаметром около трех гейров. Каждый держал в руке факел, когда появился Аудун факелы как раз закончили поджигать.

Ингвар уже стоял в кругу. Он снял рубаху, оставшись лишь в серых коротких портках, которые ниже колена сменялись плотными шерстяными обмотками саржевого плетения, сбегавшими по ноге точно по серпантину в невысокие кожаные ботинки с костяными застежками. Он был массивен и крепок, большие рельефные мышцы закаменели не холоде и не отличались от гранита ни цветом, ни, надо думать, твердостью.

На шее воина Аудун заметил большую серебряную подвеску в форме Молота Тора, украшенного трискелями и рунами. Филигранная работа, отметил про себя Аудун, такую вещицу легко можно сменять на полную кольчугу или мастерски сработанный клинок.

Сам он был не столь атлетичен, как знаменосец конунга, а потому решил не снимать рубаху, только повыше закатал рукава, обнажив не слишком толстые, но жилистые запястья. Он вошел в круг и осмотрелся.

– Твои воины добры ко мне, знаменосец! – сказал Аудун как можно громче, стараясь придать голосу насмешливое выражение. Тут главное – не перегнуть палку, с этими ребятами ему еще вместе города штурмом брать. – А будут ли они добры настолько, что одолжат мне клинок! Хоть какой завалящий! Обещаю вернуть в целости, и даже кровь твою буйную смахну!

Из толпы за его спиной раздалось несколько смешков. Ингвар прищурился и посмотрел на кого-то за пределами круга факелов. Мгновение спустя из темноты вылетел клинок. Он двигался вертикально по широкой дуге, был брошен умелой рукой, но явно без надежды на то, что будет пойман. Однако ж Аудун не только поймал меч, но тут же эффектно крутанул им восьмерку, на излете подхватил другой рукой и повторил движение. Потом немного поперебрасывал клинок из руки в руку, привыкая к весу и длине.

В заиндевевшем воздухе повисла гулкая тишина. Ветер стих. Снег падал из темноты над головой ровными крупными хлопьями, будто кто-то там в вышине рвал на мелкие кусочки тюк ваты и бросал эти кусочки вниз, забавляясь их плавным низвержением под людские подошвы. Потеплело.

Ингвар наклонил голову на бок и кивнул Аудуну. Тот кивнул в ответ и они сошлись. Воин уже все отлично понимал, но не собирался отступать, просто не мог.

Я тоже не могу, устало подумал Аудун, ты уж прости, парень.

Знаменосец конунга атаковал стремительно и умело. Его клинок рванулся вперед точно змея, Аудун отбил его взмахом своего оружия и едва круг факелов наполнился тягучим, полным губительной тоски звоном схлестнувшейся стали, хускарл атаковал вновь, косым сверху. Он него Аудун ушел в сторону, затем пригнулся, уворачиваясь от продольного удара, атаковал сам – колющим в живот. Ингвар изогнулся, пропуская меч противника в пальце от собственного бока и поднял клинок по смертельной дуге, стараясь располосовать врага от брюха до горла.

Аудун отпрыгнул и выставил меч вперед. Знаменосец не дал ему передышки, он сбил его меч и тут же уколол, целя в лицо. Аудун нырнул под его меч и сделал шаг вперед, смещаясь за спину противника. Он начал разворачиваться, одновременно нанося размашистый продольный удар, но Ингвар просто перепрыгнул через его оружие и ударил сверху. Сталь вновь вгрызлась в сталь, протяжно зазвенев – толи от боли, толи от наслаждения. В стороны ринулись снопы желтых искр и каждая из них отразилась в небесно-прозрачных глазах хускарла.

Он был отличным воином, возможно – великим. Аудун давно не встречал таких бойцов и позволил себе насладиться поединком. Они будто танцевали, сходясь и расходясь в стремительных неуловимых пируэтах, призванных нести не красоту, но смерть. И тем не менее, была в этом своеобразная красота. Красота отточенных движений, безупречных векторов атаки, выверенных уходов, когда воина и гибельную сталь разделяет не больше волоса, но не потому, что он слишком поздно начал уклонение, а потому что он так решил.

А потом, когда Аудун понял, что толпа вокруг перестала дышать, Ингвар его зацепил. Совершенно неожиданно, выходя из пируэта, хускарл изменил траекторию движения клинка и направил его вверх. Тот, пройдя под выставленным для защиты клинком Аудуна, полоснулего по левому бицепсу. Порез был короткий, но глубокий, если бы он пришелся в район живота или паха, ситуация могла бы поменяться самым кардинальным образом.

Аудун понял, что больше тянуть нельзя.

– Прости, – прошептал он одними губами. Ингвар либо не понял его, либо подумал, что это очередная уловка. Он вновь ринулся в бой, яростно, но не теряя головы.

– За Эйрика и Всеотца! – прорычал знаменосец и обрушился на врага в стремительном рубящем ударе. Что произошло дальше заметили немногие. Но многие потом будут тысячи раз пересказывать этот поединок, добавляя в него все больше невероятного.

Аудун, делая шаг вправо и поднимая меч для защиты, едва заметно дернул левым плечом и развернул левое колено, что умелому противнику давало четкое указание – это обманное движение, он будет нырять под клинок в другую сторону, сокращая дистанцию. Ингвар был опытным воином, поэтому все понял и стал переносить вес тела на правую ногу, одновременно опуская локоть правой руки, чтобы пресечь вражеский маневр. Он и подумать не мог, что его оппонент сумеет скомпенсировать едва заметный, но чересчур энергозатратный рывок в противоположном направлении и продолжит движение по изначальному вектору, то есть – право. Аудун сумел. Он сделал молниеносный пируэт и, легко взмахнув клинком, отрубил Ингвару голову.

Ветер все также молчал. А кто-то там, высоко-высоко, продолжал ронять на грязную землю обрывки ваты, только стал делать это рывками, будто содрогаясь от рыданий.

– Тебя ждут в Вальхалле, – тихо уронил Аудун, глядя на завалившегося на бок хускарла, вокруг которого темная почва, припорошенная снегом и утоптанная их смертельным танцем, неминуемо багровела, превращаясь в грязно-алую жижу.

Он крутанул меч вокруг запястья и воткнул его в землю рядом с остывающим телом. Затем в молчании покинул круг хольмганга.

Никто не проронил ни слова. Воины Ингвара склонились над погибшим знаменосцем, Аудун знал, что они