Читать книгу "Святочный сон - Ольга Тартынская"

увальнем?

Соня смешалась.

- Верно, ты понимаешь, но не хочешь говорить.

Мартынова вдруг с лукавством глянула на кузину:

- А он тебя заинтриговал, верно, Соня? Он тебе понравился! И не спорь, я вижу тебя насквозь. Что ж, он весьма привлекательный молодой человек, даром что учитель. Он даже напомнил мне... Впрочем, неважно. Так что ты хотела мне сказать?

Соня поняла, что ошиблась. Конечно, что может быть общего у знатной дамы с французским гувернером? "Верно, я с ума своротила! - укорила себя Соня. - Сашенька не так воспитана, чтобы заглядываться на прислугу. А я-то какова!" Она устыдилась собственных подозрений.

- Успокой меня, - попросила она Сашеньку, - скажи, что я глупа и напрасно тревожусь.

Сашенька рассмеялась и поцеловала Соню.

- She`re amie, ты очаровательна! Ступай к себе и приведи себя в порядок, скоро чай подадут.

Как только за Соней закрылась дверь, с лица прекрасной женщины исчезла улыбка. Нет, это ни на что не похоже! Соня заметила ее смятение, хотела предупредить. Владимир все чувствует, но молчит. Надобно взять себя в руки. Сашенька отразила немало атак, остудила немало пылких искателей. Но это в светских гостиных и бальных залах, а тут, дома, когда она снимает маску приветливого безразличия, она беззащитна перед искусом...

Вызвав Дашу и одеваясь к чаю, Сашенька подумала: "Этот француз может вообразить себе Бог весть что. Надобно быть с ним посуше, он тут вовсе не при чем!"

А Соня тем временем вспоминала, какой была Сашенька, переступив порог дома Владимира. Невинная институтка, которая считала, что от пожатия руки родятся дети. По привычке убирая волосы в чепец, Соня невольно засмеялась, припомнив первые Сашенькины шаги в хозяйстве. Молодая супруга старалась быть образцовой хозяйкой и начала с кухни. Она решила сама выдавать кухарке припасы на обед.

- Сделай воздушный пирог, - как-то велела она. - Сколько тебе нужно яиц?

- Да уж не меньше двенадцати.

- Что ж, давай отберем.

Кухарка зажгла свечу и взялась просматривать яйца на свет.

- Это гнилое, а вот это доброе, а вот опять гнилое, еще гнилое.

Так она набрала вместо двенадцати двадцать четыре яйца, унесла их на кухню, должно быть, чтобы полакомиться яишней за барский счет. Сашенька же, вполне довольная своей деятельностью, после хвалилась мужу:

- Володенька, я недурно справляюсь с хозяйством, я сама выдаю кухарке провизию.

Кухарка продолжала обманывать молодую барыню до тех пор, покуда Соня не приняла хозяйство.. Она уличила нечистую на руку бабу и сослала ее на двор, а кухню взяла на себя. С тех пор ни повар, ни кухарка не смели красть.

Может ли такая вот Сашенька лукавить, скрывать что-то? Да разве Соня не убедилась, что напрасно подозревает супругу Владимира? И все же надобно быть начеку и попытаться принять удар на себя. Молодая особа с сомнением посмотрела на отражение в зеркале и сняла с головы простой чепец. Поправив волосы, она достала из старого сундука с маменькиными вещами прекрасный кружевной воротник и приладила его к темному платью из тафты. Только тогда Соня отправилась в столовую.

10.

Все домашние с удивлением взирали на некоторое преображение молодой особы, лишь тот, для кого это предназначалось, кажется, ничего не заметил. Он уминал с отменным аппетитом свежие ватрушки и сахарные сухарики, поданные к чаю. Соня со вздохом опустилась на стул: все ее старания привлечь на себя внимание Дюваля были обречены. Сашенька, разливавшая чай, одобрительно кивнула и заговорщически улыбнулась, Владимир, и без того не в духе, стал еще мрачнее. Миша незаметно для всех показал бывшей няньке язык, а она пригрозила кулаком. Дюваль ни разу не взглянул в ее сторону. Однако Соня взялась прилежно надзирать за ним.

Что-то в облике учителя настораживало девицу. Его манеры были безукоризненны, несмотря на мужественную резкость и молодецкую лихость в движениях. Руки ухожены, на безымянном пальце левой руки блестел дорогой перстень. Как это она раньше его не заметила? Хотя, конечно, перстень вполне мог оказаться подделкой, но зачем учителю бравировать фальшивым камнем, подобно сидельцу в модной лавке? Дюваль перехватил взгляд Сони и внезапно покраснел. Никто, кроме нее, этого не видел, так как в сей момент в столовую вошла Марья Власьевна Аргамакова.

Дети попросили разрешения выйти из-за стола, и Дюваль, поспешно допивая чай, покинул столовую вслед за своим воспитанником.

- Что-то ты, Сонюшка, нынче на себя не похожа? - по-хозяйски устроившись за столом, произнесла Марья Власьевна. - Я, чай, без учителя тут не обошлось?

Пришел черед Сони краснеть. Она благодарила небо, что Дюваль это уже не слышал.

- Полно краснеть! Учителишко-то хорош, ничего не скажешь. Довольны им?

- Вполне, - коротко ответил Владимир, предваряя ответы женской части общества.

- Ну, добро. А ты чего молчишь, Сашенька? - допытывалась Аргамакова.

Мартынова несколько смешалась, но светская выучка помогла ей ответить с легкой улыбкой:

- Пока трудно сказать определенно.

- Сонюшка, ты больше в этом смыслишь, ученость по твоей части. Каков он будет?

- Больно круто взялся, на мой вкус, - ответила Соня, выразительно глядя на Владимира. - Но, верно, справится. Мы еще не говорили с Дювалем о том, какие предметы он возьмет на себя. Француз склонен развивать Мишу физически, а как быть с арифметикой и географией, пока неведомо.

После чая начинались классы, и Соня собиралась как раз на этот счет держать совет с Дювалем. Марья Власьевна, кажется, была удовлетворена.

- Слыхали, - обратилась она к Мартыновым, - в Москве объявился немец- магнетизер? Уже в моду вошел, на его представления съезжаются толпы. Сказывает, лечит безнадежные болезни. Усыпляет больного и делает с ним что-то такое, что он говорить начинает во сне и сообщает, как его лечить надобно. Все словно с ума посходили. Мещерские залу свою предоставили, билеты расхватывают вмиг, а берут, не шутка - по десяти рублей за билет! Сказывают еще, он заставляет человека делать что угодно по его указке. Каково, а?

-И впрямь, что угодно? - удивилась Сашенька.

- Сама-то я не видела, боюсь соврать, - ответила Марья Власьевна,- но верные люди сказывали, что просто потеха.

- А полиции до него дела нет? - возмутился Владимир Александрович. - Так ведь можно заставить человека украсть, убить да и мало ли еще что!

- И то! - подтвердила Марья Власьевна с энтузиазмом первооткрывателя. - Однако кто ж решится на такое? Будет тебе, Владимир Александрович, больно ты мрачно на все смотришь.

- А ведь Володя прав, - вступилась