Читать книгу "Игра по своим правилам - Герман Иванович Романов"

согласие непременно последует, если претендент у тебя соответствующий на примете имеется. Знать бы кто, но не начальник Главного Штаба — иначе бы ты его мне не сдал. Или именно это ты от меня ожидаешь? А пожалуй так и есть, ведь в сторону смотрел. Но тогда можно и договорится, сейчас такое вполне возможно, ситуация изменилась.

Куропаткин прошелся по своему кабинету, в котором ничего не изменилось — генерал Сахаров, старший из трех братьев генералов (младший командовал корпусом в Маньчжурской армии), вернулся обратно в Главный штаб, который возглавлял, и при этом оставался управляющим Военного ведомства. При военном министре такое было нонсенс — но на все воля самодержца, с которой не поспоришь. И так царь поступал всегда, создавая у своих министров состояние неопределенности.

— Что ж — в таких играх теперь придется участвовать, — пробормотал Куропаткин, подошел к столу, взял колокольчик и громко позвенел. Вошедшему дежурному адъютанту приказал немедленно пригласить к нему в кабинет генерал-адъютанта Сахарова…

— Мы с вами военные, Виктор Викторович, но людские слабости присущи и генералам. А потому понимая вашу обиду на нынешнее неопределенное положение, тем не менее призываю сделать все возможное, и паче того невозможное, чтобы наша армия добилась победы над неприятелем. И более того, скажу вам откровенно, о чем я государю не решился поведать — японцы могли нас победить в первые месяцы, ударь всеми силами, и, решившись на одновременную высадку десантов, благо два броненосца и крейсер нашей эскадры были повреждены, а «Варяг» потоплен. Вот тогда бы разразилась катастрофа, и нам бы пришлось отступать из южной Маньчжурии. И это еще при самом благоприятном для нас ходе развития событий.

— Вы считаете, что японцы настолько превосходили нас в силах?

— Скажу больше — и сейчас превосходят. Неприятель ведь отмобилизовал заранее семнадцать дивизий, так что переговоры не играли никакой роли — это был обман и оттяжка времени, чтобы успеть привести из Италии два броненосных крейсера, от покупки которых отказался наш МГШ. По слухам, кое-кто из чинов Адмиралтейства попросил от фирмы полмиллиона рублей за «комиссию» — вы ведь знаете об этой «милой» привычке наших сановников. Так что мы лишились четырех крейсеров, как ни странно. Вместо получения двух в состав нашей эскадры, эти два «гарибальдийца» пополнили флот неприятельский. И трудно понять что тут — глупость, обычная российская расхлябанность, своекорыстие или…

Куропаткин умышленно оборвал фразу, позволяя начальнику ГШ домыслить несказанное — а на округлом лице Сахарова появились красные пятна, видимо, сделал нужные выводы. К этому и стремился Алексей Николаевич — избегать открытых конфликтов, интриговать и стравливать между собой сановников, чтобы заставить всех, так или иначе, принять общее участие в войне с Японией. И главное — избежать всех тех ошибок, которые были совершены, вернее, сейчас не допустить их, раз судьба предоставила немыслимый шанс переиграть историю.

— Но то дела флотские — виновен или невиновен адмирал Рожественский и иные наши флотоводцы, не нам решать. Хотя, особое морское министерство, разъединяет наши общие усилия, хотя должно объединять всю мощь государственной силы воедино. К счастью, есть адмиралы, что смотрят на проблемы иначе, и сейчас на Дальнем Востоке мы действуем совокупно. Так что японцы, упустив самый благоприятный момент, теперь втянуты в долгие и изнурительные для них позиционные бои на реке Ялу.

— И как будет развиваться ход войны, Алексей Николаевич — в Петербурге ожидали громких реляций, и наша победа при Бицзыво всех вдохновила. Теперь ожидают других побед…

— Мы с вами военные, и прекрасно понимаем, что времена Бонапарта и Суворова давно прошли. Против нас государство с населением в сорок два миллиона жителей, фанатично желающих сражаться. И миллион обученных военному делу солдат. Если будет оружие, то японцы смогут подготовить еще миллион человек — разве можно сломить такую силу даже в нескольких удачных для нас баталиях⁈ И наше счастье, что сама обстановка не дает возможности противнику задействовать всю свою кадровую армию — а в ней тринадцать дивизий, благо еще четырем нам удалось нанести поражение. Но можете мне поверить — через несколько месяцев японцы восстановят их боеспособность, и даже более — из запасных бригад развернут новые дивизии. А их будет, по нашим расчетам, до десятка, но скорее вполовину меньше из-за нехватки оружия и боеприпасов.

— Хм, двадцать две дивизии это много, — Сахаров помрачнел. — с тыловыми частями это полумиллионная армия.

— Наше счастье, что приняв германскую систему подготовки, японцы не взяли ее самую сильную сторону. Их «ахиллесова пята» заключена в артиллерии — всего один полк, а не два, как в армии кайзера. Три орудия на батальон — это соответствует нашим нормам. К тому же половина орудий у противника горные, с небольшой дальностью стрельбы как у наших четырехфунтовых пушек. Иначе бы наши потери были бы куда серьезнее. Скорострельные пушки настоятельно необходимы.

— Из дивизий западных округов решено отправить вам дополнительно по одному артиллерийскому дивизиону, получившему новые трехдюймовые орудия. Планы уже сверстаны, и уже начата перевозка снарядов…

— Виктор Викторович, не стоит ослаблять дивизии, уменьшая вдвое число батарей, которых и так шесть. По опыту войны скажу так — принятая у нас восьми орудийная батарея совершенно неповоротлива, загромождает дороги, и при пересеченном характере местности ее невозможно использовать в полном составе — мы стали делить ее на две батареи с первых же боев. К тому же четыре скорострельных орудия при должном количестве снарядов способны за считанные минуты накрыть шрапнелью целый батальон в ротных колоннах. Потери инфантерии на открытой местности чудовищные. Поверьте, я это видел собственными глазами.

— Что вы предлагаете, Алексей Николаевич?

— Увеличить число дивизионов и батарей переводом на половинные штаты — с восьми орудий на четыре. Мы значительно увеличим количество «очагов огня» в дивизии с шести до двенадцати — доведем до числа имеющихся в германской дивизии батарей.

— У немцев они шести орудийные, а у нас будет четыре ствола — перевес в огне останется за неприятелем.

— Считать нужно батареи со скорострельными пушками, а не число орудий в оных. При надлежащем количестве снарядов, врага можно просто засыпать гранатами и шрапнелью. К тому же эта мера по «разделению» будет совершена быстро и безболезненно, но главное с «экономией» — она не потребует от