Читать книгу "Подвиг. Повесть в 7-ми актах. Глава 1. Похоть - Денис Басацкий"

на ресторанную скидку в четыре и семь процента. Возвращая важное барахло обратно, она ненароком наткнулась на документ, что так бережно хранила под обложкой с пальмами и белейшим песком Баунти, настигаемый застывшим приливом из бурлящей морской пены. Бумажка гражданочки Российской Федерации.

В иных случаях люди годами защищают свое право называться гражданином страны и получить заветные корочки. Но, а для всех тех, рожденных на территории или вне целостности границы, но с документальным подтверждением причастности к великой державе, паспорт – не более, чем средство для получения займов, покупки алкоголя и прохождения фэйс-контроля в модной богадельне. Обыденная вещица, доставшаяся нам от родителей, что так удачно заделали нас после праздничного застолья. Илона развернула документ. На нее смотрела двадцатилетняя девчушка под чужой фамилией, но с неподдельным блеском в глазах и огромнейшим желанием разорвать весь этот мир в клочья. Добиться поставленных целей, чтобы никто и никогда даже не вздумал называть ее обычной. Только превосходной, особенной, шикарной. Но как-то весь ее запал быстро растворился, сник и обмяк, в том числе не без участия паренька, что увековечен на четырнадцатой странице. Безусловно, довольно глупо винить Вадика во всех своих бедах и непомерно сложно принять свой изначально необдуманный выбор, но так всегда проще. Обвинить, переложить ответственность и свести руки над головой, имитируя черепичную крышу. Меня не трогать, я в домике.

«Раз не хотят вернуть мне себя настоящую, я сделаю все сама». Импульсивность – явная женская короночка, и Илона в этом вопросе не являлась исключением из правил. Наоборот, с каждым новым проведенным днем в одиночестве, ее поступки становились все необдуманней и резче, что наглядно доказали сегодняшние стычки и последующие слезы. Но на момент эмоциональной вспышки девушка не обдумывала будущие последствия, а рубила и жгла, оставляя за собой обугленные воронки. Точно такие же, как в ее девичьем сердце.

Илона поднесла зажигалку к краешку паспорта и равнодушно зажала кнопку. Пьеза отозвалась характерным треском, электрический разряд воспламенил газовые образования внутри пластмассового корпуса и высвободил наружу огненный стержень. Пламя колыхалось и шарахалось от дуновения ветра, но раз за разом стойко выпрямлялось, беспрекословно следуя желанию девушки совершить глупое возмездие. Огонь схватился за типографскую краску, вскарабкался по ламинированному вкладышу и пополз вверх по документу, уничтожая свидетельство о той личности, что ей так тошнотворно опостылела. Илона игралась с огнем – то наклоняла паспорт по направлению к очагу, то поднимала обратно, чтобы тот чуть притих, издавая едкий запах копоти. И повторно давала ему разгореться, наивно полагая, что способна управлять тем хаосом, что совершает собственными руками. Наконец, огонь полностью объял документ, заискивающе обжигая ее пальцы, оттого девушка бросила паспорт в сторону – под ближайшую лавку спортивной трибуны. И пошла в сторону банка, оставляя тлеть пламя ее разочарований в гордом одиночестве. Илона не догадывалась, что как только она покинула трибуну, некто спешно сбил бледно-зеленое огниво ботинком и бережно протер остатки опаленных страниц, пряча обрывки документа во внутреннем кармане дутого пуховика. Он давно следил за девушкой и не имел права отказать себе в удовольствии, чтобы не забрать принадлежащую ей вещицу.

– Вот полюбуйтесь, вернулась наша красавица. А ну-ка, песню всем отделом, запевай. – начальница стояла напротив Илоны, как дирижер филармонии, а позади нее, полукругом, выстроился весь коллектив кол-центра. Коллеги привычно потупили глаза и переминались, будто стыдились своего положения. – Ну что вы смущаетесь, негоже заставлять ждать нашу особу. Со второго куплета, начинай.

Коллеги запели великий гимн банка. Нехотя, понуро и откровенно плохо, в общем-то как и всегда, когда требовалось что-то делать. Пели о высокой ответственности, чести и достоинстве настоящего сотрудника банка, о его инициативе и бескорыстной помощи, чего не имели вовсе. Среди прочих пела и подружка Оксана. Еще бы, ведь именно она написала проникновенный текст песни и теперь так старательно тянула куплетную партию. Качественный «лизинг» леди-боссу, независимый от времени, предлагаемых обстоятельств и дружбы. Просто потому, что так заведено, так надо. Как только строчки гимна закончились, а согласно правилам, припев должен повториться по меньшей мере три раза, начальница взмахнула пухлой ручонкой. Сигнал, чтобы в срочном порядке заткнуться.

– Извини, мы думали, что ты уже и не вернешься вовсе. Так бы подготовились лучше – хлебом да солью встретили, как полагается.

– Что за цирк? – Илону переполняло смущение и неловкость. В большей мере от глупости происходящей сцены, когда взрослые люди поют о любви к своей работе.

– Ой нет, же, вовсе не цирк и даже не представление. Мы всем нашим дружным коллективом хотели напомнить тебе, что мы не просто работники, мы команда. Наша главная задача быть единым целым и тогда нам не страшны никакие проблемы. По отдельности – мы винтики и шурупчики всякие. И если в нашем работоспособном и мощном двигателе одна из шестеренок барахлит, то мы ее обязательно простим и смажем на первый раз. На второй, быть может, подточим грани, чтобы не буксовала, но непременно оставим рядом. А ежели шестеренка совсем негодная, выступает вразрез нашей общей идеи и всячески противопоставляет себя другим, то, что мы делаем с ней, уважаемые коллеги?

Вся пафосная «телега» про команду являлась прелюдией к статье восемьдесят первой трудового кодекса. И свежему документу с перечнем пунктов нарушений на два листа от неисполнений трудовых обязанностей и до умышленного уничтожения имущества. Опоздания, прогулы, неоднократные дисциплинарные взыскания, одно грубое нарушение и вечно недовольное еб*ло, ежели такое могло караться законодательством. Лихо сфабрикованная причина уволить по статье и выдать волчий билет в свободную жизнь, что так желала получить Илона. Но не совсем правильно сформулировала. «Вселенная – ты засранка».

Возразить особо нечего. Конечно, по закону жанра, требовалось поблагодарить коллег за выдающуюся совместную карьеру, положить кофейную кружку, цветок и фоторамку в картонную коробку и печально отшагать в закат. Но нет, ничего такого Илоне не хотелось, даже напоследок хорошенько нагрубить. Скорее, незамедлительно покинуть стены банка и никогда более сюда не возвращаться. Не видеть постылых рож, корпоративных цветов и подругу. Почему-то на Оксану образовалась особая обида. Хотя никоем образом в сложившейся ситуации она не виновата. Так сошлись звезды. Наверное, Илона попросту завидовала ее прилежности и хотя бы раз в жизни желала побывать на ее месте. Когда хвалят и ставят в пример, а не гонят в шею под идиотский гимн, как собаку, что погрызла диван и уничтожила коллекционный винил. Собачку может и не особо любили, точнее свыклись с ее нахождением дома и даже не требовали охраны, лишь бы тихонько лежала и не скулила на коврике за порцию корма. А при первой оплошности – выгнали на мерзлую улицу, позабыв,