Читать книгу "1918-й год на Востоке России - Коллектив авторов -- История"

и, наконец, невозможность выделить для удержания Казани сколько-нибудь серьезные силы. В. И. Лебедев говорил, что успех под Казанью может сокрушить советскую власть, а обстановка под Самарой — это пустяки. Наконец, полковник Чечек категорически заявил, что разрешает только демонстрацию, и поставил капитану Степанову непременным условием вернуть в Симбирск чехов не позже как через неделю, если бы Казань удалось захватить. Капитану Степанову было сказано в дополнение, что если демонстрация кончится овладением Казани, то на резервы сколько-нибудь значительные он скоро рассчитывать не может. Таким образом, Самара настаивала на демонстрации, но из разговора получилось впечатление, что исполнители пойдут против указаний Самары. Так и случилось.

7 августа Казань была взята, захвачен золотой запас, громадное военное имущество, военная академия. Победителей не судят. Они прислали телеграмму с просьбой о предании суду, но, конечно, никто никого не стал судить. Слишком большой был успех, и слишком большая добыча попала в руки Народной армии. Значение взятия Казани было, конечно, громадным и по результатам, и по впечатлению в России. Благодаря успеху удалось восстание на Ижевском и Воткинском заводах, ушли из Камы по реке Вятке красные, оперировавшие на участке Мензелинск — Елабуга; советская Россия лишилась камского хлеба. Но конечно, удар в самое больное место, потеря золота, запасов заставили большевиков напрячь всю энергию, чтобы организовать контрудар. Против Казани сосредоточилось все, что было можно, и сам Троцкий явился вдохновлять войска к спасению революции и социалистического отечества.

По плану, одновременно с захватом города должен был быть захвачен мост через Волгу, но это не удалось. Для дальнейшего обеспечения города это было бы громадным минусом, так как красные владели обоими берегами Волги. Казань сразу дала значительные формирования артиллерии, два офицерских батальона, но, конечно, на эти силы оставить оборону было нельзя. Обстановка заставляла капитана Степанова задержать в Казани чехов и присоединившийся к Народной армии при взятии Казани сербский отряд майора Благотича. Скоро начались просьбы о подкреплениях, ибо взявшие Казань не имели сил для активных операций и принуждены были обороняться на широком фронте, охватывавшем Казань с севера и запада. Часть красных заняла правый берег Волги, стремясь перерезать сообщения Казани и Симбирска.

Формирование частей, даже при успехе, не могло идти так скоро, как требовала обстановка. Между тем уже около 10 августа, то есть через три дня после взятия Казани, Симбирск начал переживать тревожные дни, ибо значительные силы красных начали методическое наступление на Симбирск. Полковнику Каппелю было приказано вернуться с частями Народной армии в Симбирск и разбить противника, наступающего к Симбирску; из Сызрани должны были повести демонстративное наступление на Инзу.

14–16 августа произошло под Симбирском длительное сражение, закончившееся 17 августа поражением красных, но без особо решительных результатов. До этого времени бои с красными были кратковременными — наступление на фронте и удар небольшой маневренной группы в глубокий тыл обыкновенно заставляли красных сразу же бежать. На этот раз быстрых результатов не было.

Полковник Каппель рассказывал мне при встрече, что во время этих боев он впервые почувствовал перед собой хоть еще слабо организованную силу, но все же такую, которая выполняет директивы командования. «Мы ожидали, что покончим скоро, а разыгралось целое сражение, причем мы старались нанести удар своим правым флангом, а красные своим правым. И уже прежней уверенности в успехе не было. Выручил энергичный удар самарцев в центре. Мы обеспечены от нового удара не более как на две недели». Такова была оценка действий красных Каппеля, и с ней нужно было считаться.

Действительно, середину августа надо считать временем, когда успех в боевых действиях стал склоняться на сторону красных, в Казани мы оборонялись, и сил для успешной обороны было мало, под Симбирском противника лишь отогнали и потрепали, но не разбили, Сызрань и Хвалынск оборонялись, в Николаевском районе красные усиливались.

Наши новые формирования в Самарском районе из всего намеченного приготовили лишь небольшие части (роты, батальоны), остальные призванные даже не имели оружия. Казань дала много в смысле вооружения, но не столько, сколько ожидалось; во всяком случае, винтовок не хватало и на половину призванных. Ни одной целой части не было готово для фронта, и потому обстановка принуждала вытаскивать батальоны из намеченных формирований.

Власть в Самаре, упоенная успехом под Казанью, по-видимому, не особенно задумывалась над дальнейшим. Она не видела грозных призраков и была поглощена другой борьбой — борьбой за власть с Сибирским правительством, ибо к середине августа относится начало работы уфимского совещания по избранию всероссийской власти, а перед этим шел спор, где лучше собраться.

Вопрос об избрании всероссийского правительства не особенно волновал дравшихся с большевиками на Поволжском фронте русских, но политика Комуча, особенно после прибытия Чернова, когда в печати начались разговоры о сибирской реакции, живо обсуждалась и критиковалась. Даже Каппель, старавшийся всячески не вникать в политику, принужден был заявить председателю комитета, что комитет опирается на офицеров из буржуев, вовсе не сторонников комитета, и их же ругает в печати. Практической пользы от создания такого правительства, когда фронту начала угрожать опасность, видно не было, тем более что между сговаривавшимися лежала пропасть и разговоры затягивались. Зато считалось необходимым немедленное объединение власти, хотя бы в вопросе вооруженной борьбы в объединении командования.

Только в конце августа командование было объединено Сыровым[18], но в его распоряжении были только чехи; русские же подчинялись только в оперативном отношении. Польза от такого объединения была лишь та, что Сыровой мог перебрасывать на тот или другой фронт чехов. Нужно же было принятие общего плана борьбы и распределения в соответствии с ним всех сил.

Что делалось в Сибири, на Урале, что мы могли ожидать и когда, было неизвестно. Уфимское совещание тянулось бесконечно долго, несмотря на явный перелом в борьбе на Волге в пользу красных. Самарская власть, стоявшая на передаче власти Комитету Учредительного собрания, едва ли уступила бы, не будь этого перелома. Избрали Директорию, назначен был главнокомандующий, но это, конечно, не могло уже повлиять на положение на Волге. К избранию Директории Народная армия отнеслась совершенно равнодушно. Была лишь надежда, что новой власти удастся в будущем добиться помощи союзников, ибо в это время фронт переживал тяжелые дни и уже чувствовалось, что раз начались неудачи, то на Волге не удержаться.

Положение в последних числах августа на Волге было уже грозное. Советская власть мобилизовала все свои готовые силы, и армейские, и чисто большевистские, начала пополнение частей по мобилизации. А главное, начала энергично водворять дисциплину и порядок в частях, всеми мерами повышать авторитет командного состава и устранять