Читать книгу "Третья жена шейха - Зинаида Хаустова"

— засовываю руки поглубже в карман и ежусь от озноба.

— В страну из-за рубежа завозят тонны так называемого самиздата. КГБ с этим особо не борется. Из чего можно сделать вывод, что кто-то внутри комитета курирует распространение запрещенной литературы. Я читала такую книжонку издательства «Посев». Откровенная чернуха. Отец по этому поводу настроен абсолютно пессимистично. Он считает, что готовится свержение советского строя.

— Народ должен защитить социалистическую страну, — убежденно провозглашаю я.

— Ленка, ну ты и дуреха, — качает головой Наталья, — если инициатива идет сверху, никто не сможет ничего защитить. Забыла, кто у нас теперь генсек? Тот самый Андропов. Тем более, что КГБ сейчас борется не с угрозой стране, а с возможным противодействием этой угрозе. Все тюрьмы забиты так называемыми «русистами», а диссидентов никто не трогает.

— И что нам делать? — растерянно спрашиваю.

— Думать о себе. Я не собираюсь слушать первый отдел и сделаю все для того, чтобы выйти замуж за Лукаса.

— А как же твой отец? — напоминаю я о поступившей от куратора угрозе.

— А что отец? Если все полетит в бездну, у него все-равно не будет никакой карьеры, — хладнокровно заявляет Гаврилова.

Глава 9. Подготовка

По дороге домой думаю, думаю, думаю. Скоро взорвется голова.

Как это все может быть правдой? В чем тогда смысл нашей великой победы? Подвиг народа просто хотят вышвырнуть на свалку какие-то предатели. Если бы я не обещала Наталье молчать, вышла бы на Красную площадь прямо к очереди в мавзолей и кричала бы людям, чтобы они проснулись. Вместо этого молча еду в метро, чувствуя себя беспомощной.

Если Наталья права, то мы будем крысами, бегущими с корабля, если выйдем замуж за иностранцев. Некстати вспоминаю стих Ахматовой, который был записан в моей школьной тетрадке-анкете:

Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам.

Их грубой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам.

Но вечно жалок мне изгнанник,

Как заключенный, как больной.

Темна твоя дорога, странник,

Полынью пахнет хлеб чужой…

И чем я буду лучше Князева, который предал свою родину? Точно такая же предательница.

Но я буду дурой, если не использую эту возможность. Сам отец никогда ничего не сделает для своего спасения. Все только в моих руках.

В следующие дни выбрасываю из головы все мысли о возможной будущей катастрофе, чтобы не чувствовать себя еще более продажной, чем уже чувствую. Концентрируюсь на основной задаче завоевания Князева. Как бусинки нанизываю на нитки немногочисленные детали, которые я о нем знаю.

Ему понравилось, что я шью сама. Достаю из шкафа отрез ткани, который хранила для особого случая. Он небесного цвета, подходит к моим глазам. Это должно быть необыкновенное платье.

В субботу еду в Дом моделей на Кузнецком Мосту. Плачу за вход и прохожу на показ модной одежды. Внимательно просматриваю весь предложенный ассортимент. Выбираю приталенное платье-футляр. Покупаю выкройку модели за один рубль и лечу домой, чтобы поскорее приступить к пошиву.

Быстрым шагов влетаю во двор нашего дома. Еле успеваю укрыться за широким стволом тополя, когда вижу Николая, выходящего из нашего подъезда. Надо набраться храбрости и с ним поговорить, но только не сейчас. Очень удачно меня не было дома. Поджидаю, пока он скрывается за углом и еще немного, бегу в подъезд.

Выдыхаю, когда узнаю, что дома один Петя, а папы нет. Отец бы опять пристал ко мне с Николаем.

— Систер, я сказал, что ты на дне рождения у однокурсницы и будешь совсем поздно. Может быть, останешься в общежитии.

— Молодец, Петь. Спасибо большое! — искренне хвалю я брата.

— Я-то молодец, а когда будет ответная услуга?

Ругаюсь про себя. Неужели все-таки придется свести Петю с чехом. Вообще, это хороший повод, чтобы появиться в общежитии и аккуратно прощупать почву.

— На следующей неделе постараюсь, — осторожно формулирую я.

— А от Коли ты зря бегаешь, все равно придется выйти замуж, — сообщает брат, покидая мою комнату.

Блин, такое ощущение, что стою на краю пропасти. Осталось сделать последний шаг и головой вниз. А падая буду цепляться за разные кусты, растущие над бездной. Царапать ладони и рвать одежду, но все равно рухну на дно.

Отгоняю непрошенный образ. Все неважно. Зато моя семья останется наверху.

Возвращаюсь к насущному. Никогда не соблазняла мужчину, но понимаю, что без белья не обойтись.

Закрываю дверь на крючок. Раздеваюсь и достаю из шкафа свой праздничный бюстгалтер «Анжелику». Он слегка увеличивает грудь. Надеваю его и снимаю мерки с учетом лифчика.

Освобождаю письменный стол. Быстро раскраиваю ткань и достаю из шкафа швейную машинку.

В воскресенье вечером одалживаю у Наташки серые итальянские сапоги. Я почти готова, осталось настроиться морально.

Глава 10. Сорок первый

Алексей

Чмокаю Лизу на прощанье и покидаю ее одноместную комнату. Не спеша иду в свой сектор. Переступив порог комнаты, на мгновение замираю. На фоне окна с грязно-голубым небом стоит девушка в голубом платье. Если бы был художником, запечатлел бы эту картину. Композиционно безупречно.

Внезапно думаю о том, что советская и христианская мораль практически неотличимы. Весь этот материализм и прочая марксистская ересь совершенно не прижились на русской почве. Убеждения те же, что и сто лет назад. Один мужчина на всю жизнь, и развод — это стыдно. Из протестантского мира ее заявления выглядят патриархально и мило.

Бесшумно пересекаю комнату, но спотыкаюсь о тапки Лукаса. Девушка оборачивается на шум. Мне не показалось, это действительно Елена.

— Я пришла к Патрику, мой брат хотел с ним познакомиться, — сразу начинает оправдываться лань.

Стремительно подхожу и обнимаю. Вдыхаю свежий аромат ландыша. Чувствую телом легкий трепет.

Радость от встречи сменяется напряжением в воздухе. Мышцы Елены каменеют и ладони упираются в мою грудь.

— От твоей футболки пахнет женскими духами, — напряженно констатирует лань, — ты с кем-то встречаешься?

Выпускаю ее из объятий и с досадой отхожу в сторону. Фак. Почему все так не вовремя? Лизка слишком много выливает на себя парфюма. В душ я зашел, но даже одежда им пропиталась. С яростью стягиваю с себя футболку и отшвыриваю под кровать, как ядовитую