Читать книгу "Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков"

возразил химик.

Микробиолог почувствовал, как некая мысль мелькнула у него в голове. Она была очень важна, и её необходимо было во что бы то ни стало поймать! Рудер продолжал что-то говорить, но Щербин больше не слушал.

Наконец он понял!

— Тихо! — прикрикнул он, и химик замер с открытым ртом, не закончив фразы. — Тихо! Я знаю, в чём дело!

— Да? — выдавил из себя Рудер, с опаской глядя на вскочившего со стула коллегу.

— Всё дело в свете!

— Это понятно, однако…

— Нет, не в любом свете. Разве ты не догадался? — сейчас всё казалось Щербину настолько очевидным, что он поражался, как не понял этого раньше. — Свет Гипериона! Вот что делает искры видимыми.

Микробиолог подбежал к шкафу и прильнул к нему, всматриваясь в распиленные образцы. Конечно, вещество было там! Но оно «исчезало», когда его убирали из-под лучей местного солнца. Поэтому ночью искр никто и не видел. Поэтому электрический свет не преломился, образовав по краю камней радугу.

— Предлагаете вынести их наружу? — с сомнением спросил Рудер.

— Нет. Поднесём образец к окну.

— А как? Ведь если искры появятся, мы окажемся в опасности.

— Нужен герметичный сосуд.

— Думаю, у меня есть подходящий.

— Отлично! Несите. Не будем терять время.

— Стоп! — двинувшийся было к двери Рудер остановился. — Ничего не выйдет. Если на базе полно этой пыли, она проявилась бы там, куда падает свет из окон.

— Чёрт! Вы правы, — был вынужден согласиться Щербин. — Тогда остаётся только одно. Придётся вынести камни наружу.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Гиперион достиг зенита, и теперь всю поверхность, исключая редкие места, погруженные в тень, заливал красный свет умирающей звезды.

Щербин сделал пять шагов от двери базы и поставил бокс на землю. Он посмотрел на Рудера и Руслана — они сопровождали его в этом эксперименте. Лиговская осталась в комнате охраны и наблюдала за ними при помощи камер.

— Готовы? — спросил микробиолог.

Ответом ему были дружные кивки.

Он присел и поднял крышку, так, чтобы она заслоняла камни от лучей Гипериона. Затем взял один из осколков и поднял над собой.

Прошло секунд десять, и образец вспыхнул искрами, а вокруг его абриса появилась семицветная радуга.

В динамике шлемофона раздался чей-то возглас. Щербин невольно улыбнулся. Теперь он кое-что знал об этих странных искрах.

— Давай стакан, — микробиолог повернулся к Рудеру.

Химик поставил на землю обычный стакан, наполненный до середины водой.

Щербин выбрал из бокса самый маленький осколок, оставшийся после распила, и осторожно опустил в стакан.

Тотчас же вода закипела и вдруг застыла. Камень, погруженный в неё, больше не блестел.

Рудер достал длинную металлическую палочку и дотронулся ею до поверхности воды. Потыкал в неё с тихим звоном.

— Твёрдая! — объявил он. — Превратилась в стекло.

Щербин поднял стакан и посмотрел на свет. Камень оказался вплавленным в прозрачное вещество, образовавшееся в результате реакции искр с водой. Радуги вокруг него не было.

— Похоже, эти искры есть только на горных породах, — заметил микробиолог. — Хотя, может, и нет. Чтобы это узнать, нужно совершить дневной тур по планете.

— Мы не можем себе этого позволить, — заметила Луговская.

— Знаю. Какие ещё у нас есть жидкости?

Рудер достал приготовленную подборку мензурок. В течение следующих двадцати минут образцы были опущены во все имевшиеся в распоряжении группы жидкости, и со всеми вступили в реакцию.

— Я удивлён, что на Нереиде есть растения и океан, — проговорил Рудер, собирая отработанные материалы. — Здесь всё должно быть превращено в стекло.

— Думаю, это вещество, которое мы называем искрами, действительно находится только в горах, — ответил Щербин. — Если бы оно попало в водные источники планеты…

— Это невозможно, — возразил Руслан. — Простите, Семён Михайлович, что перебиваю, но подобная изоляция исключена. Рано или поздно за миллионы лет хоть одна искра да должна была попасть в воду. И она наверняка вызвала бы цепную реакцию.

— Подземные воды, — кивнул Рудер.

— Значит, причина в другом, — сказал Щербин. — В любом случае, нам пора возвращаться.

На базе исследователи собрались в столовой, чтоб всё обсудить, а заодно и подкрепиться, поскольку настало время обеда.

— Я вот что думаю, — начал химик, размешивая ложкой суп, приготовленный автоповаром из замороженных овощей. — Либо в воде Нереиды есть вещество, препятствующее реакции с искрами, либо это стекло, которое образуется от контакта, потом растворяется.

Все направили на него вопросительные взгляды.

— То есть? — проговорил Руслан.

— Тает.

— Хочешь сказать, если бы мы не разбили Свена, он мог бы… Ожить? — недоверчиво спросила Луговская.

— Кто знает.

— Это исключено. Его органы… Мозговая деятельность… В общем, бред!

Рудер примирительно поднял руки.

— Спокойно, коллега! Я просто хочу сказать, что возможна обратная реакция. Может, Свен и не ожил бы, но оттаять вполне мог.

— Почему бы нам это не узнать? — спросил Щербин.

— Что? — спросил Рудер.

— Давайте пойдём и взглянем на тело. Может, оно уже оттаяло. А если даже и нет, то кто знает, не произойдёт ли это позже?

— Прямо сейчас пойдём? — спросил Руслан.

— Нет уж, давайте поедим! — запротестовала Луговская, — Боюсь, после вида того, что осталось от Свена — остекленевшего или нет — я не смогу закончить обед.

— Ладно, потерпим, — согласился Щербин.

— Если обратная реакции возможна, — задумчиво проговорил Рудер, — растения и воды Нереиды должны периодически превращаться в подобие стекла. Странно, что ни одна из групп этого не заметила.

— Вероятно, потому что все исследования проводились по ночам, — напомнил Руслан. — Как раз в то время, когда всё оттаивает. Если, конечно, теория верна.

— Давайте хоть на стакан посмотрим! — не выдержал Щербин. — Ты ведь его в темноту поставил? — обратился он к Рудеру.

— Да. Сейчас взгляну. Сидите тут.

— Подожди! — остановила вставшего химика Луговская. — Только не доставай его из контейнера.

— Само собой. Не волнуйся.

Рудер вернулся в столовую через пять минут, сияющий, как начищенный пятак.

— Чёрт! — проговорил он, плюхаясь на стул. — Всё верно: стекло снова превратилось в воду! Во всяком случае, она стала жидкой. Надо обследовать её, чтобы понять, не произошло ли с ней каких-нибудь изменений.

— И что стало с искрами, — добавил Щербин. — Придётся снова вынести стакан на улицу. Возможно, искры будут плавать в воде. Возможно, реакция повторится.

— После обеда, — строго сказала Луговская. — Давайте закончим его.

Рудер закатил глаза. На лице его сияла широкая улыбка.

— Зов плоти сильнее науки, да? — усмехнулся он, подмигнув врачу. — Ладно, как скажешь. Вода уже никуда не денется. Теперь мы с этими искрами разберёмся.

— Надо отправить в центр отчёт, — сказал Руслан.

— Не спеши, — покачал головой Щербин. — Нам пока особенно нечем похвастаться. Сначала надо разобраться, что это за вещество.